Завещание таежного охотника - Лускач Рудольф Рудольфович. Страница 28

Позднее, после еды, мы сидели у костра. Олег разговорился о болидах. Он подчеркнул, что орбиты скоплений метеоритов в космосе подобны орбитам комет и по возрасту равны всей нашей солнечной системе. Метеориты начинают разрушаться на высоте 150—200 километров от земли, а на высоте 12—20 километров их движение почти затормаживается. До поверхности земли долетают лишь те болиды, которые вошли в земную атмосферу со скоростью 10—20 километров в секунду. Остальные ещё высоко над землёй разлетаются на мелкие осколки.

— Этот болид, наверное, рассыпался на тысячи кусков где-то недосягаемо высоко над нами, — закончил Олег и встал.

— Вы говорите болид, Олег Андреевич, — оживился Еменка, — а знаете, что ещё недавно такое явление вызвало бы среди искателей панцуя ужасную панику? Они бы приняли его за предупреждение небес, охраняющих корень жизни. Мы нарушили правила добывания корня, о которых говорят старые поверья. Искатель корня не смеет быть вооружённым, потому что, согласно преданиям, женьшень любит только мирных людей, с чистым сердцем. А мы его нашли благодаря удачному выстрелу, но наше счастье, что мы не верим ни в какие сказки.

Мы пошли спать, и над лагерем воцарилась тишина. Только время от времени фыркали лошади.

Утро началось необычно. Во всех палатках раздавался кашель, собаки скулили. Утренний ветерок окутал лагерь густым дымом. За ночь лесной пожар усилился. Мы быстро позавтракали, свернули палатки и отправились в путь. С холма, открывавшего широкий кругозор, мы определили направление, где следовало искать осколки болида.

Ориентирами нам служили места возникновения пожаров. Надо полагать, что осколки легче найти там, где уже всё выгорело. На всякий случай Еменка подробно рассказал нам дальнейшую дорогу к Сурунганским горам и назначил место встречи.

Лесничий Шульгин не пожелал участвовать в поисках, считая их за напрасную потерю времени, и предложил свои услуги в присмотре за вьючными лошадьми. С его предложением мы согласились, поскольку каждый из нас жаждал откопать собственными руками «свой» осколок редкого странника Вселенной.

По словам Еменки, до Сурунганских гор оставалось всего от двух до четырёх дневных переходов. Эти горы имели для меня особую притягательную силу. Я не мог отделаться от мысли, что там, в тех местах, где не ступала нога человека, таится какая-то неожиданность.

Рассказ старого охотника Родиона Орлова запомнился мне, и, чем больше я размышлял о жизни старика Феклистова, тем больше появлялось сомнений в цели путешествия его внука.

Действительно ли мы найдём там соболиный рай? Или нас ожидает нечто иное?

Такие мысли бродили у меня в голове, пока я ехал рядом с Чижовым среди обгоревших пней. Я не удержался от вопроса:

— Пётр Андреевич, вы на самом деле верите, что мы найдём в Сурунганских горах соболиное эльдорадо?

— Напрасно меня спрашиваете, голубчик. Еменка утверждает, что соболи там обязательно будут, и это полностью подтверждает предположение биолога Реткина, который ссылается на записки старого Феклистова. Однако догадки излишни. Подождём и позволим себя удивить.

На этом разговор оборвался, а моё любопытство ни в коей мере не было удовлетворено.

Разочарованные бесплодными поисками, мы поехали к установленному месту встречи. Здесь уже был Старобор. К вечеру прибыли Еменка и Олег с Тамарой. Ещё издалека Олег размахивал охотничьей сеткой, а соскочив с лошади, показал нам трофеи своей группы, которые они привезли в рюкзаках: три осколка болида. Мы поздравили прибывших с успехом и с интересом осмотрели материю Вселенной.

Осколки имели тёмно-серый цвет, угловатую форму, сплавившиеся грани были покрыты тонкой скорлупой железокаменного вещества. Олег объяснил, что они состоят из железа, никеля и серы. Затем он рассказал, каким образом ему удалось найти осколки метеорита, а Еменка был полон похвал геологу, о котором утверждал, будто он одарён чуть ли не волшебным «чутьём».

Лагерь решили устроить на уютной полянке около скального утёса. Небольшой ручеёк извивался между камнями и кустами, а прямо над нами гнездились ястребы, встретившие нас тревожными криками.

Однако не хватало Шульгина со вьючными лошадьми, и мы не могли поставить палаток и приготовить ужин.

Непонятно, где мог задержаться лесничий? Больше всех расстраивался проголодавшийся Старобор. Он утром позавтракал и, не рассчитывая, что с обедом придётся ждать до самого вечера, не взял с собой ничего перекусить.

Лесничий приехал уже в сумерки, мы встретили его градом упрёков. Но он, не теряя спокойствия, просто объяснил своё опоздание: немного сбился с пути, так как сбежала одна из лошадей, а пока её нашёл, сам потерял ориентировку. Старобор смотрел с недоумением:

— Как она могла от вас сбежать, если всё время была у вас на глазах?

— А что делать, если глаза не видят? Покажи мне, Старобор, кого-нибудь, кто бы во сне видел что-либо иное, кроме снов? Конечно, не найдёшь такого человека. Так и я. Не выспался, вздремнул немного, а резвая лошадка воспользовалась этим и ушла. Ну, не сердись на меня, Тимоша! — и лесничий похлопал Старобора по плечу.

Тот лишь махнул рукой.

После обильного ужина настроение у нас поднялось.

Наступила ночь.

Внезапный ветер разволновал зелёное море, но густой дождь быстро успокоил разбушевавшиеся стихии и принёс облегчение. Крупные капли барабанили по натянутой палатке, и, убаюканный монотонными звуками, я погрузился в глубокий сон.

…Весёлое ржание лошадей оповестило начало нового дня. Я быстро оделся и вышел из палатки. Тайгу словно подменили. Дождь давно перестал, и солнце сверкало в миллионах капель.

Завтрак нам пришёлся по вкусу больше, чем обычно, и, когда мы снова очутились в сёдлах, у меня было впечатление, что столь прекрасного дня я в тайге ещё не видел.

Приподнятое настроение вскоре дало себя знать. Каждый из нас был весел, а шутки и остроты сыпались как из рога изобилия. Незаметно мы продвигались вперёд. Этому способствовала хорошая дорога. Мы удобно сидели в сёдлах, не опасаясь, что неожиданно кто-нибудь из нас окажется на земле. Тропинка была прямо-таки создана для езды.

— Интересно, кто это вытоптал такую «парадную» дорожку? — допытывался Олег.

— Кто как не олени, — проронил Чижов.

— Конечно, олени, — подтвердил Еменка. — У них здесь свои постоянные проторённые дорожки. По ним сходят они с холмов к воде и к пастбищам на поляны. Однако не знаю, далеко ли нас заведёт тропинка. Там, где вдали торчат скалы, находится узкое ущелье, единственный проход к Сурунганским горам. Будем надеяться, что его не завалило камнями. Скалы тоже бывают живые, а там они даже так и называются.

Олег заинтересовался и потребовал более подробного объяснения относительно «живых» скал. Но охотник лишь добавил, что скалы сильно выветрены и иногда во время весеннего снеготаяния с них падают огромные глыбы.

— А если ущелье окажется заваленным, что тогда? — отозвался Шульгин.

— Тогда — не знаю. Вокруг почти непроходимая тайга и болота. Нам бы пришлось разыскивать звериные тропы, пробираться сквозь чащу, однако незачем сейчас об этом думать. Увидим на месте, «что тогда».

Тайга выглядела прямо-таки по-праздничному. Совсем не слышалось унылых звуков. В траве кузнечики непрерывно ударяли легчайшими молоточками по маленьким звонким клавишам, птицы словно соревновались между собой на лучшую песню. Где-то поблизости послышался хруст сухих ветвей. Это олень или лось пробирался по лесу и рогами задевал ветки деревьев. Воздух был переполнен бесчисленными запахами. Природа смешивала запахи так искусно, что человеку дышалось легко и приятно.

Незаметно мы доехали до Живых скал. Они стояли перед нами словно высокая неприступная крепость, и узкое ущелье действительно было единственной дорогой, проходившей сквозь этот каменный лабиринт. Еменка поехал вперёд на рекогносцировку. Вскоре он вернулся с радостным известием: местами дорога завалена крупными камнями, но в основном проходима. Проходы были так узки, что нам приходилось проезжать друг за другом. Шульгин ехал впереди Олега, за ними Тамара и я. Вдруг одна из наших собак яростно залаяла. Лошадь Олега испугалась, шарахнулась, и в тот же момент внезапно прогремел оглушительный выстрел. Сразу вслед за ним второй. Олег вскрикнул, покачнулся в седле и упал.