Рабин, он и в Африке Гут - Лютый Алексей. Страница 49

– Ты мне мозги не запудривай, – отрезал кинолог. – Я твой язык поганый знаю, а вот от Аарона с Моисеем сверхъестественного еще не видел.

– Ах, ты сомневаешься в нашем могуществе и в том, что бог покровительствует нам? – похоже, перебивать друг друга в этом разговоре считалось хорошим тоном. Аарон едва из одежки не выскочил, торопясь доказать Рабиновичу свою правоту. – Что же, сейчас ты воочию узришь силу господа нашего! Моисей, что бы нам такого заказать?

Старец повернулся к своему брату. Моисей сначала растерянно пожал плечами, а затем начал что-то усиленно семафорить своему переводчику. Тот в ответ тоже принялся гнуть пальцы, дуть губы, шевелить ушами и махать языком. В общем, начался обычный для братьев разговор на языке глухонемых. Менты пару минут удивленно наблюдали за ними, а затем не выдержали. Сеня махнул на них рукой и повернулся к Рахили. Попов поплелся на кухню за остатками обеда, а Жом нырнул в погреб, добыть холодненького пивка. Обратно он вернулся с трактирщиком, который вместе с семьей прятался в винном погребе от комаров.

Хозяин заведения, осчастливленный чужестранцами избавлением от новой напасти, перешел все границы благодарности и торжественно поклялся на костях святой коровы в том, что будет пожизненно бесплатно кормить и поить чужестранцев. Впрочем, увидев, сколько менты едят и пьют, этот наивный тип тут же пожалел о своих словах, но было поздно. Рабинович ему теперь пойти на попятный ни за что не позволит!

– Мы решили, о чем будем просить господа, – наконец заявил Аарон, на пару секунд избавив трактирщика от тяжких мыслей. – Мы слышали от северян, и Нахор подтвердит это, что в далеких от нас странах с неба иногда падают шарики замерзшей воды, способные причинить людям страшные увечья. Мы думаем, что выпадение этого вида осадков здесь, в Египте, жутко напугает фараона и он будет вынужден отпустить евреев в пустыню. Да и для вас этот акт будет лучшим доказательством нашей избранности и исключительности.

– Ну-ну, – согласился с ними Рабинович. – Валяйте.

– Г-г-гы!.. – тут же завыл Моисей. Аарон подхватил.

– Господь ты наш всемогущий! – завопил он нараспев. – Яви волю свою и окажи нам поддержку, которую ты обещал Моисею неоднократно. Покарай нечестивцев и докажи неверующим, что для тебя возможно все, – старец на секунду запнулся, а затем затараторил с удвоенной силой:

– Пошли на Египет ты шарики водные, которые очень на ощупь холодные, чтоб вправили те фараону мозги, которому нынче евреи – враги, которых замучили стражники строгие, которыми правят жрецы кривоногие в храмах, которые строит Рамсес.

Услышав такую молитву, менты просто оторопели, а Попов даже подавился куском баранины. Патриархи на их замешательство внимания не обратили. Оба задрали головы вверх и подставили ладони к ушам, надеясь услышать страшный грохот «водных шариков» по крыше трактира. Этого не случилось, и Моисей бросился на улицу, желая, видимо, посмотреть, где именно произошла неполадка. Однако, едва распахнув дверь, он встретился с широкой улыбкой, свободно блуждающей по всем трем мордам Горыныча, испуганно хрюкнул и вернулся назад. Аарон вздохнул и решил изменить формулировку.

– Господь всемогущий, – сердито потребовал он. – Повторяю еще раз для особо тупых. Будь так любезен, пошли на Египет осадки из замерзших капель влаги, которые способны при падении с большой высоты ломать крыши домов, уничтожать посевы и увечить людей.

Результат был тем же. Нулевым! Но Аарон не сдавался.

– Эти замерзшие куски воды называются градом, – с иронией в голосе попытался помочь патриарху Рабинович. – Попробуй такую формулировку. Может быть, быстрее сработает.

Старец сердито стрельнул глазами в сторону кинолога. Тот очаровательно улыбнулся в ответ, но патриарха его ухмылка не смутила. Аарон с завидным упорством продолжил выдвигать требования к богу.

– Господи, говорим тебе, нам-таки очень нужно, чтобы ты вывалил на Египет три десятка тонн кусков замерзшей воды, – заявил он. – Эти египтяне совсем оборзели и их нужно как следует напугать. Ну, чего тут непонятного? Я же не прошу у тебя построить Днепрогэс на Ниле!..

Попов фыркнул и, покрутив пальцем у виска, продолжил трапезу. Аарон внимания на этот жест не обратил и продолжил свои завывания. Некоторое время Андрюша сдерживался, изо всех сил стараясь не слушать бурчание старца, а потом и его милицейское терпение и самоконтроль уступили место простым человеческим эмоциям. Зарычав так, что на полках в баре полопались кувшины, криминалист вскочил из-за стола и, запустив в патриарха куском недоеденной бараньей ноги, завопил:

– Заткнешься ты или нет? Да чтобы вас всех этим градом по самые уши засыпало!

Знал ведь Рабинович, что за криминалистом глаз да глаз нужен, а все равно очередную выходку Попова прозевал. Впрочем, винить его в этом нельзя. До сих пор еще ни разу не случалось, чтобы Андрюша трижды за один день стихийные бедствия организовывал, и никто не ожидал, что именно сегодня он возьмется поставить персональный рекорд. По печени Попов, естественно, тут же получил, но слово, как известно, не воробей. Вылетев из Андрюшиной утробы, оно тут же организовало природное явление, невиданное доселе в Египте, – безудержное выпадение града, а вместе с ним и повальное бегство рассудка из затерроризированного Поповым города.

Услышав грохот ледяных горошин по крыше, оба патриарха тут же бросились на улицу, чтобы самолично увидеть новое чудо природы. Однако, едва выскочив за дверь, оба заработали по десятку синяков и шишек и тут же вернулись обратно. Следом за ними в трактир ворвался Горыныч, успевший уменьшиться до размеров крупной собаки.– Я, конечно, понимаю, что ваша гуманоидная цивилизация еще не дошла до управления природными процессами, но, по крайней мере, могли бы меня и предупредить, что в этом отсталом мире имеют место быть такие катаклизмы погоды, – держась обоими крыльями за среднюю голову, проговорил Ахтармерз и проковылял к столу. – Я же никак не мог рассчитывать, что во время принятия пищи окажусь прямо в центре выброса излишков льда из северных широт. Даже энергетическую защиту поставить не успел. Вот, полюбуйтесь, что вы со мной сделали, – Горыныч слегка отодвинул руки от своей зубастой черепушки, выставляя на всеобщее обозрение крупную шишку, сочащуюся сукровицей. – Больно ведь!

– Сейчас я тебе помогу, бедняжка! – всплеснула руками Рахиль, увидевшая в оказании помощи пострадавшему птеродактилю шанс доказать новым друзьям свою полезность. – Трактирщик, дай мне чистые тряпки!

Хозяин заведения, как истый египтянин, не привыкший подчиняться каким-то там приблудным дочерям Израиля, вопросительно посмотрел на Рабиновича. Тот кивнул головой, подтверждая правомочность распоряжения девицы, и трактирщик, пожав плечами, поплелся выполнять приказ. Сеня оценил его медлительность недовольным взглядом, но еще большее порицание с его стороны заработал Попов. Сеня буквально испепелил его глазами, и Андрюша сжался, осознав всю тяжесть совершенного проступка.

Пока трактирщик ковырялся где-то внутри заведения, отыскивая перевязочный материал, каждый член вынужденно созданного комитета по выводу евреев из Египта развлекался по-своему. Аарон с Моисеем стояли у открытых дверей, удивленно глядя на новое чудо природы, уже по колено засыпавшее двор. Смущенный и пристыженный Андрюша ковырял ножом столешницу, Сеня с Жомовым тупо смотрели на Горыныча, поглаживаемого Рахилью, а Нахор достал из кармана абак и что-то усердно подсчитывал. Один Мурзик занимался персонально полезным трудом, вычесывая из густой шерсти потравленных Горынычем насекомых.

– Пойдет, что ли? – поинтересовался у Рахили трактирщик, появляясь в обеденном зале с ворохом тряпок в руках.

– Конечно, конечно! Давайте сюда, – затараторила девица, выхватывая из рук толстяка перевязочный материал.

Горыныч, обласканный мягкими девичьими и, что самое главное, теплыми руками, совсем разомлел, покорно просунул ушибленную голову в намыленную петлю. То бишь позволил себя перевязывать. Рахиль взялась за дело лихо и с энтузиазмом. Бросив охапку чистых порванных на ленты тряпиц на не отличающийся стерильностью пол, она схватила за край одну из полосок и с неуемной энергией принялась наматывать всю кипу на поврежденную голову Ахтармерза. Попов закрыл глаза, не в силах смотреть на это безобразие.