Кровавый апельсин - Льювеллин Сэм. Страница 26

Вот и все, что я успел разглядеть. Слышались крики, треск столкнувшихся корпусов. Я резко крутанул штурвал. Катамаран, описав широкую дугу и забрызгав пеной плавающие на волнах обломки, встал носом по ветру.

— Я туда! — крикнул я Чарли, прыгая с борта в сторону груды плавающих развалин, еще недавно бывших «Апельсином».

Вода оказалась просто ледяной, но, к счастью, на мне был водонепроницаемый костюм. Я поплыл к передней части корпусов. На поверхности воды среди сплетения стальной проволоки виднелась рука в красном рукаве. Вообще-то, именно там располагалось гнездо мачты — точнее, оно располагалось там, пока была цела еще сама мачта и перемычка, к которой она крепилась. Подплыв, я потянул руку. Показалось плечо, а вслед за ним и голова. Голова Джона Доусона.

— Джон! — завопил я, стараясь вытащить его. Несчастный Доусон запутался среди тросов и канатов, костюм раздувался от проникшего в него воздуха. Голова Джона безжизненно свисала, изо рта сочилась струйка крови.

Просунув руку Джона себе под мышку и зацепившись второй рукой за перекладину «Апельсина», я старался удерживать его голову над водой. Теперь кругом теснилось множество лодок, стоял гул озабоченных голосов. Я закричал, чтобы мне дали кусачки. Кто-то протянул их мне. Мы перерезали куски проволоки, тянувшие Джона вниз, и как можно осторожнее подняли его в лодку.

— Идите сюда! — позвал меня какой-то паренек в моторке. — Я отвезу вас на ваш катамаран.

Схватившись за перекладину, чтобы взобраться на корпус? я умудрился задеть обо что-то правой рукой. Взглянув на рану, увидел, что сильно распорол ладонь между большим и указательным пальцами. Обтерев ее о штанину, я перелез в моторку. Меня доставили на «Секретное оружие».

Постепенно сумятица утихала. Несколько лодок отвалило прочь. Наш катамаран так и дрейфовал кормой вперед, пока подошедший катер не отбуксировал его к городу. Я видел в бинокль, как в моторку втянули двоих людей в красных непромокаемых костюмах. С мола доносились хриплые завывания сирен — это пробивали себе дорогу сквозь толпу машины «Скорой помощи». Взревев, сорвалась с места еще одна моторка. Я успел мельком заметить в ней что-то длинное и красное. Но самым зловещим было то, что катерки продолжали сновать взад и вперед вокруг обломков «Апельсина». Люди в них изо всех сил вытягивали шеи, стараясь заглянуть за борт, словно что-то ища там.

Я-то знал, что они ищут.

Команда «Апельсина» состояла из пяти человек. Я видел, что из моря вытащили только троих, да плюс еще раненого Джона. Но матроса, стоявшего на носу, не было видно с тех самых пор, как на него рухнула мачта.

Еще через пять минут из-за мола вырулил вельбот с водолазами в черных резиновых костюмах. За плечами у них висели баллоны с кислородом. Оказавшись у обломков катамарана, они попрыгали за борт. Но надежды, что еще можно чем-то помочь, почти не оставалось. С момента крушения «Апельсина» прошло около десяти минут. Никто не способен десять минут не дышать под водой — даже тот громила с передней палубы.

Я почувствовал себя совершенно разбитым. Лица у Чарли и Скотто посерели и вытянулись. От причала, где стояла громадная толпа, доносился глухой монотонный гул.

Правая рука сильно болела. Я снова вытер ее о штанину.

— Поехали! — устало произнес я. — Возвращаемся на стоянку.

Глава 15

На обратном пути мы не обменялись ни словом. В мире полимаранов все знают друг друга, и у команды «Апельсина» было немало друзей. Мы слышали, как в каюте из УКВ-передатчика льются трескучие потоки слов, а в промежутках Скотто вставляет какие-то реплики на ломаном французском языке. Вскоре, когда Нодди пришвартовался к буксиру, Скотто появился на палубе.

— Похоже, они засчитывают нам победу в гонках, — сообщил он.

Я кивнул, сосредоточенно проводя яхту мимо бетонного блока у входа в марину.

Там уже собралась небольшая кучка болельщиков. Один из них помахал нам рукой. Никто из нас не ответил.

— Здорово! — сказал Нодди.

Это было и впрямь здорово. Но сейчас мои мысли занимали куда более важные вещи, чем гонки. Да и не только мои — мысли всех нас.

— Они не нашли Дейва Миллигана, — произнес тихо Скотто.

Никто ничего не ответил.

— А Джон Доусон в больнице.

— Что с ним? — спросил я.

— Внутренние повреждения.

Я вспомнил сочившуюся изо рта Джона струйку крови. Мы вошли в марину и встали у причала. Пока команда пришвартовывала к сваям нос и корму «Секретного оружия», я поинтересовался у Чарли:

— Ты видел, что произошло?

Он покачал головой.

— Перемычка сложилась пополам, — объяснил я.

— Что за дьявольщина! — изумился Чарли. — Хотел бы я знать, кто ее строил?

— Английские авиаторы, — откликнулся я. — Карбоволокно.

— Ox! — только и выговорил Чарли, ловя причальный линь, обматывая его вокруг лебедки и завязывая на два узла. — Тогда этого никак не должно было произойти.

— Но, видишь, произошло, — возразил я.

— Наверное, им просто чертовски не повезло. — Чарли отвел взгляд в сторону. — Что у тебя с рукой?

Я посмотрел на ладонь. Кожа покраснела и припухла, кое-где выступили пузырьки. Рука сильно болела, будто я ее чем-то сильно обжег.

— Понятия не имею. — Я пожал плечами и, расстегнув резиновый пояс непромокаемого костюма, стал переодеваться. — Я поеду в больницу, Чарли. Сможешь тут приглядеть за яхтой?

— Пока ты будешь сдерживать прессу, — согласился он.

Когда я спустился на берег, на меня обрушился шквал вопросов и оглушительное щелканье затворов фотокамер. Прорвавшись сквозь толпу репортеров, я помахал водителю такси, стоявшему на причале у яхт-клуба.

— Человек ранен!

— Угу! — кивнул водитель и тронул машину с места.

К больнице, расположенной за судостроительными верфями военного флота, вела длинная грязная дорога. В приемную ко мне спустился молодой темноволосый врач, чье лицо имело несколько желтоватый оттенок.

— Вы друг того англичанина? — осведомился он с заметным акцентом. Судя по всему, его отрядили ко мне как местного знатока английского языка.

— Как он? — спросил я.

Доктор пожал плечами и огляделся по сторонам, а потом, мотнув головой, пригласил меня отойти с ним в угол приемной.

— Очень плохо! — тихо произнес он. — Думаю, он не выживет. У него уже был священник. Наверное, ему захочется повидать вас, своего товарища.

С этими словами врач повел меня по пропахшим эфиром тихим коридорам. Я слышал, как поскрипывают на кафельном полу резиновые подошвы его ботинок.

Опутанный трубками капельниц Джон лежал в отдельной палате. На зеленой больничной одежде резко выделялась темная всклокоченная борода. Его глаза были открыты.

— Джон, — начал было я, облизывая губы. На них запеклась соль. Мысль, что меньше полутора часов тому назад мы с Джоном бок о бок неслись по морю, сейчас просто потрясла меня.

Глаза его оставались неподвижными. Я шагнул чуть ближе, чтобы он мог рассмотреть меня.

— Кто это? — прохрипел он.

— Это Джеймс. Джеймс Диксон. Тебе немножко не по себе? — выговорил я, чувствуя себя полнейшим тупицей.

— Не по себе, — ответил, будто прошелестел, Джон. — Что произошло?

— Треснула перемычка между корпусами, — объяснил я ему.

— Дьявольщина! — выдохнул он. — Записка.

— Записка? — переспросил я.

— Мерзавцы! — выдохнул он. — Записка. На письменном столе...

— Что? — воскликнул я, наморщив лоб и стараясь разобрать, вникнуть в смысл его слов.

Джон тоже весь сморщился, но совсем по иной причине. Он терпел жуткую боль.

— Жена... — бормотал он. — Хелен...

— Да?

— Скажи Хелен, что я люблю ее, — еле слышно прошептал он и вдруг застонал.

Это был страшный, душераздирающий стон. Так переносит боль только человек с сильной волей, когда от нее ему хочется выть и кричать, но он из последних сил старается сдержаться. Врач тут же отстранил меня и нажал на кнопку звонка в стене.