Земля-пустыня - Мацумото Сэйте. Страница 29

На территории сада были разбросаны небольшие чайные домики, где уставшие посетители могли передохнуть, не переставая любоваться красотами сада. В низине протекала маленькая речушка, берега которой поросли бамбуком. Ходить там запрещалось, о чем предупреждал протянутый, вдоль зарослей бамбука шнур. Светлая зелень бамбука удивительно сочеталась с бархатным ковром мха. Через реку был перекинут красивый мост.

Кумико шла по тропинке, чувствуя, как тихая радость наполняет все ее существо. Она остановилась у моста и некоторое время любовалась прозрачной водой протекавшей внизу речушки.

Мимо медленно прошла группа туристов. Кумико обратила внимание на иностранку, которую сопровождал японец. Ей показалось, что где-то она уже видела эту блондинку в скромном для европейских женщин костюме. Конечно же! Это она была среди туристов, когда Кумико в храме Нандзэндзи поджидала Ямамото. Только тогда ее сопровождал другой мужчина. Блондинка, по-видимому, тоже обратила внимание на Кумико, потому что обернулась в ее сторону и стала внимательно ее разглядывать. Правда, выражение ее глаз нельзя было понять, поскольку они были скрыты темными стеклами очков. Да, это она, та самая женщина, только в Нандзэндзи она была без очков.

Навряд ли она запомнила меня, подумала Кумико, просто ей показалась экзотичной фигура японской девушки в кимоно на фоне светло-зеленых зарослей бамбука.

Низенький японец, шедший рядом с блондинкой — по всей вероятности, переводчик, — что-то ей говорил, указывая рукой на сад. Мужчина, сопровождавший ее во время посещения храма Нандзэндзи, был значительно выше ростом, и по тому, как он держал себя, было ясно, что он ее муж.

Подошла новая группа посетителей, оттеснившая блондинку от Кумико. Ее высокая фигура некоторое время еще виднелась на поднимавшейся вверх тропинке, потом исчезла за деревьями.

Присоединившись к очередной группе экскурсантов, Кумико стала подниматься по крутому склону, носившему название Коиндзан. Тропинку специально проложили так, чтобы можно было сверху любоваться широкой крышей главного храма. Отсюда открывался вид и на пруд в обрамлении различных мхов.

В одном месте собралась целая толпа экскурсантов. Они любовались Садом камней, который тоже считался одной из достопримечательностей этого храма. Здесь были собраны камни с острыми гранями, вызывавшие ощущение суровости, свойственной драму секты дзэн.

Кумико пошла дальше и вскоре оказалась у старинного чайного домика. Разглядывая его архитектуру, она увидала опять ту блондинку и японца, присевших отдохнуть на веранде.

Кумико слегка склонила голову, приветствуя иностранку, хотя они и не были знакомы. Может быть, она поступила так потому, что ощутила невольную симпатию к этой женщине.

Блондинка приветливо улыбнулась. У нее оказались очень красивые зубы. Потом она что-то сказала японцу. Тот поднялся и подошел к Кумико.

— Прошу прощения, — сказал он. — Эта дама просит разрешения сфотографировать вас.

Кумико смущенно улыбнулась.

— Она француженка, — продолжал японец. — Вы случайно не говорите по-французски?

Кумико ответила, что знает французский, но очень слабо. Японец передал это иностранке, та несколько раз кивнула головой, потом приблизилась к Кумико и протянула ей руку.

Они заговорили по-французски.

— Благодарю вас, мадемуазель, — сказала француженка.

— Добрый день, мадам, — поздоровалась Кумико.

Женщина крепко сжала руку Кумико.

— Не знаю, смогу ли я быть вам полезной, — краснея, пролепетала Кумико.

Женщина сняла темные очки и внимательно поглядела на Кумико голубыми, как небо, глазами.

— Благодарю вас, что вы согласились исполнить мою просьбу. Мне давно хотелось сфотографировать японскую девушку на фоне японского сада.

Женщина сняла крышку с объектива фотоаппарата и начала своими длинными, красивой формы пальцами наводить на резкость. Потом присела на корточки и, не переставая улыбаться, сделала семь или восемь снимков. Время от времени она просила Кумико изменить позу.

— Спасибо вам, — оторвав наконец глаза от видоискателя и счастливо улыбаясь, сказала француженка. — Наверно, получится очень хорошо. Простите за нескромный вопрос: вы из Киото?

— Нет, я живу в Токио.

— А-а, в Токио. Значит, в Киото вы приехали на экскурсию?

— Я приехала по делам, но заодно решила поглядеть на достопримечательности.

— И правильно сделали. Вы хорошо говорите по-французски. Должно быть, изучали язык в университете?

— Да, но говорю, к сожалению, плохо.

— Что вы! У вас прекрасное произношение, — похвалила ее француженка, но, заметив, что Кумико смутилась, сказала: — Простите, что отняла у вас столько времени. — Она протянула Кумико руку, и девушка вновь ощутила силу ее рукопожатия.

— До свидания, — сказала Кумико, кланяясь.

— Саенара [9], — ответила женщина.

Кумико обратила внимание на то, что француженка произнесла это слово совсем не так, как произносят обычно иностранцы. Видимо, она довольно долго жила в Японии, решила Кумико.

Почувствовав легкую усталость, какую обычно ощущаешь после осмотра первоклассной картинной галереи, Кумико покинула территорию храма и вышла на площадь, где рядами стояли закусочные и лавчонки с сувенирами. Обычно здесь у каждого экскурсанта появляется желание обернуться, чтобы бросить последний взгляд на храм, который только что он посетил.

На стоянке скопилось еще больше машин, и Кумико медленно пошла вперед, отыскивая глазами своего шофера. Он появился откуда-то сбоку и сказал:

— Пойдемте, машину я оставил чуть-чуть впереди.

Они возвращались той же дорогой. Было уже поздно, и лишь вершина горы еще освещалась солнцем.

Когда они въехали в город, Кумико попросила отвезти ее в торговые ряды, где она хотела купить своим кое-какие подарки. Шофер доставил ее в район Кавара. Здесь было так же многолюдно, как в Токио. Кумико расплатилась с шофером и занялась покупками. На это ушло не меньше часа, и, когда она вернулась в отель, на улицах уже зажглись огни.

Бой встретил ее поклоном. Поклонился ей и портье, вручая ключ от номера. Все было как обычно, и, значит, Судзуки пока не разнюхал ее местонахождение. Не исключено, что обеспокоенный Судзуки уже позвонил к ним домой в Токио, подумала Кумико. Ведь муж Сэцуко специально просил Судзуки сопровождать ее, и тот, вполне естественно, чувствовал себя ответственным за нее.

Но Кумико решила пока не звонить домой. Ведь мать сразу сообщит Судзуки о ее местонахождении, и тогда — прощай свобода!

Пока она ожидала лифт, сзади подошел кто-то еще, и она слышала знакомый голос. Кумико обернулась, и ее встретил удивленный взгляд той самой француженки, которая фотографировала ее в Саду мхов. Рядом с ней был японец-переводчик.

— Вы тоже остановились в этом отеле? — спросила она по-французски.

— Да, — ответила Кумико, удивившись такому совпадению, хотя ничего необычного в том, что иностранка остановилась именно в этом фешенебельном отеле, не было.

— Четвертый этаж, — сказал японец мальчику-лифтеру.

— А мне третий, пожалуйста, — попросила Кумико.

— Третий? — обратилась женщина к Кумико, заметив, что лифтер нажал кнопку третьего этажа.

Кумико, улыбаясь, кивнула.

Выйдя из лифта, она слегка поклонилась француженке.

В отсутствие Кумико бой прибрал комнату, приготовил постель, задернул на окне занавески и включил торшер.

Кумико раздвинула занавески и отворила окно.

На улице уже стемнело, лишь небо еще сохраняло синий оттенок, на фоне которого черным силуэтом выделялась гора. У ее подножия виднелись огоньки домов. Внизу под окном бежали красные огни проносившихся мимо автомашин.

Кумико села на диван. Тишина, царившая в отеле, убаюкивала. Кумико почувствовала голод. Она встала и подошла к столику, где лежало меню гостиничного ресторана. Блюда все были европейские, и она решила не идти в здешний ресторан.