Завещание Инки - Май Карл Фридрих. Страница 24

— Боже праведный, мои губы, нёбо, глотка, по-латыни «лабиа»… Это же адский напиток, им только грешников в преисподней пытать…

— То же самое примерно сказал и я, когда в первый раз попробовал мате, — резонерски заметил Фриц. — Дело в том, что вы слишком сильно втянули в себя воздух из бомбильи. Но ничего страшного, герр доктор, скоро ваш желудок успокоится, в нем установятся нормальные давление и температура, и вы сможете продолжать пить чай.

— Да ты что? Продолжать пить? Моя глотка горит огнем!

Бесполезно было уговаривать доктора сделать еще хотя бы несколько глотков мате. Пожав плечами, Фриц и хирург спокойно допили парагвайский чай из своих калебас. Мажордом пригласил гостей пройти к корралю, где все уже было готово к началу родео [33]. Дон Пармесан снял с себя все, что было на нем красного цвета — пончо, чирипу и головной платок. Доктор Моргенштерн на этот раз внимательно наблюдал за ним и спросил:

— Позвольте поинтересоваться, сеньор, зачем вы это делаете?

— Как! Разве вы этого не знаете? Тому, кто в красном, нельзя приближаться к быкам. Этот цвет приводит их в бешенство.

— Вы так полагаете? Относительно воздействия красного цвета на животных наукой доказано лишь то, что он вызывает идиосинкразию [34] у индюков. Но утверждение, что он якобы так же действует и на быков, опровергнуто многими зоологами. Поскольку я тоже зоолог и на мне сейчас надето много красного, то я смогу экспериментально проверить, правы они или нет.

— Но, сеньор, — возразил хирург, — это же очень опасно!

— Истинного исследователя не должны волновать подобные соображения. Я ничего с себя не сниму, — не сдался ученый.

— И я тоже, — не менее решительно заявил Фриц. — Будучи слугой зоолога, я и сам чувствую себя немного зоологом

Было непонятно, шутит он, по своему обыкновению, или говорит серьезно, но более всего это походило на искреннее желание поддержать доктора. Мажордом имел особое мнение по этому спорному для науки вопросу, но не считал нужным его высказывать. Итак, пришло время идти к корралю.

Кроме ворот, через которые в него загоняли скот, он имел еще один вход — узенькую калитку, в которую едва мог протиснуться один человек. Ею и воспользовались гости эстансии. Мажордом остался за изгородью.

Родео было в полном разгаре. Большинство животных сбилось в одном месте и испуганно жалось к изгороди в наиболее удаленной от людей части корраля. Бычки и телочки, которые, собственно, и были предметом внимания гаучо, по глупой своей молодой задиристости сами выбегали на свободное пространство. Каждое животное, на боку которого следовало выжечь тавро, сначала нужно было поймать и спутать его ноги так, чтобы оно не смогло оказывать никакого сопротивления во время варварской, иначе не скажешь, но необходимой процедуры. Отловом занимались, как всегда на этой эстансии, пятеро наиболее ловких гаучо, так сказать, специалисты в этом деле. Остальные поддерживали огонь в костре и раскаляли над ним клейма.

Все шло свои чередом. Бычка со спутанными ногами сначала отгоняли от его собратьев, потом накидывали петлю лассо ему на рога и подтаскивали поближе к огню, здесь один из гаучо накидывал еще одно лассо на голову животному При этой операции особенно важны меткий глаз и уверенная рука, веревка должна обвить шею животного таким образом, чтобы у него перехватило дыхание. Как только этот момент наступает, четверо остальных ловцов подскакивают к поверженному животному и старательно связывают ему ноги Потом все они садятся на лошадей и разъезжаются в разные стороны. Концы лассо прикрепляются к их седлам, так что путы, сдерживающие бычка, натягиваются до предела и не дают ему пошевелить ни единым мускулом.

И тут появляется главное действующее лицо этой драмы, в роли, конечно же, злодея — с раскаленным клеймом на длинной металлической ручке. Мгновение спустя, когда над шкурой животного на левой задней ноге начинает куриться дымок от сожженных мяса и шерсти — зримое выражение страданий бычка, — его наконец отпускают… Он ревет от ужаса и боли, но, сделав несколько кругов, начинает понемногу понимать, что безопаснее всего быть со стадом, и бежит к нему. Какой горькой ценой дается опыт!

Процедура клеймения проходит далеко не всегда как по маслу.

Иногда веревка ляжет не слишком-то плотно на шею бычка, или он вдруг неожиданно как-то особенно сильно взбрыкнет и вырвется. Тут уж не зевай, смотри в оба. И снова идут в ход лассо и болас.

Фриц воспринимал все происходящее на родео, как азартный спортивный болельщик. В один из кульминационных моментов родео он поделился своими эмоциями с хозяином:

— Это здорово! Я тоже мог бы так. А вы, герр доктор?

— Я не могу ответить на этот вопрос с точностью, — задумчиво произнес доктор Моргенштерн. — У меня нет подобного опыта, и я не имею никакого морального права что-либо утверждать или отрицать в связи с этим. Впрочем, я готов, как говорил уже, провести эксперимент с этими жвачными животными — выяснить наконец для науки, насколько правы или, скорее, не правы те, кто утверждает, что быков раздражает красный цвет, как тут недавно говорилось. Фриц, ты поможешь мне в проведении этого эксперимента?

— Охотно, если они не покалечат меня.

— Можешь быть совершенно спокоен на этот счет.

— Да? Но я еще не забыл того бизона, что на корриде молотил своими рогами всех подряд.

— Так ведь это был бизонус американус, а тут мы видим перед собой совершенно другой вид животного, хотя и того же отряда. Я предлагаю следующий план: одеты мы с тобой одинаково, на нас обоих много красного, поэтому один из нас, допустим, я, подходит к быку, а ты — к корове. Таким образом мы и выясним, кто из них реагирует на красный цвет — генус мускулинум [35] или генус фемининум [36].

— А что мне делать, если вдруг мой генус разозлится?

— Такое вряд ли может случиться. У этого вида жвачных животных самец гораздо злее самки. Итак, ты готов начать эксперимент?

— Да, я помогу вам решить эту зоологическую загадку.

— Знаешь, в данном случае более правомерно говорить не о зоологии, а о зоопсихологии,

И немцы, не предупредив никого о своих намерениях, один за другим вышли из-за ограды возле костра, на котором гаучо раскаляли свои клейма. Фриц сразу же, как они условились, направился к корове, уже освобожденной от пут.

— Назад! Назад! — во всю силу своих легких закричали гаучо.

Но Фриц все равно не остановился. И, подойдя к корове совсем близко, метнул в нее лассо. Она равнодушно посмотрела на него своими прекрасными глазами с поволокой, и он ей не понравился… Корова выставила свои рога вперед, как перед нападением, крутанула головой, как бы объявляя ультиматум, и… унеслась со всех ног прочь от Фрица.

— Ну слава Богу! — наперебой восклицали гаучо — Быстрее сюда, за забор, сеньор! Разве вы не знаете, что от красного цвета корова может взбеситься?

— До сих пор я не имел точных данных на этот счет и вот решил проверить, так ли на самом деле обстоит дело, как люди говорят.

— Ради Бога, не вздумайте проверять это еще раз, иначе все может закончится гораздо хуже, чем сейчас.

В их глазах проглядывала скорее досада на этого маленького смельчака за то, что он посмел без их разрешения приблизиться к корове, чем беспокойство за его жизнь. Фриц хотел было попытаться убедить их, что они заблуждаются насчет влияния на корову красного цвета, но потом подумал: «Да Бог с ними, пусть остаются темными!», подошел к доктору Моргенштерну и спросил его:

— Ну как? Вы довольны мною? Мне кажется, эксперимент удался.

— Разумеется, — подтвердил доктор, кивнув головой. — Корова уже совсем было собралась броситься на тебя, но, к счастью, вдруг вспомнила о чем-то другом. Несомненно, красный цвет ей не понравился, но все же не до такой степени, чтобы она впала в агрессивное состояние. Можно на основании проведенного тобой эксперимента сделать следующий вывод: у генус фемининум красный цвет вызывает некоторую антипатию. Теперь надо повторить то же самое с быком.