Наследство - Майкл Джудит. Страница 135

Бен смотрел на свои руки, вспоминая загнанные глаза отца в последние месяцы жизни.

— И как бы долго мы ни любили, все равно нам будет мало, — пробормотал он.

— Что? Что ты сказал?

— Это были стихи, которые нравились отцу. Он сказал, что это стихи о сне, который ему однажды приснился, он увидел девушку с нежными… — Голос его задрожал, и он ошеломленно уставился на Ленни. — С нежными руками и любовью, которая не умрет. Так это были вы? Это были вы! Я не могу поверить… что вы были с ним в этой дыре в Виллидже, там были сломанные стулья…

— И матрас на полу. — Она задумчиво улыбнулась — Это была моя единственная попытка устроить бунт. Джад сказал, что я не выдержу, и, может быть, он был прав; хотелось бы мне точно знать, была ли я действительно бунтаркой или только разыгрывала из себя. Но он отослал меня обратно, и я вернулась к родителям, и спала в обычной постели, и в обычное время ела обычную еду, а потом — приличное замужество. Я никогда не была храброй, Бен.

Он нетерпеливо махнул рукой: ему хотелось поговорить об этом, но не теперь.

— А каким он был? Он не любил рассказывать о себе, да и я многое позабыл.

Ленни рассказала ему о Джаде все, что знала. Ей удалось описать крохотную ободранную квартирку, те приятные минуты, которые сделали ее светлой, и те несчастливые, когда она становилась еще темнее и теснее, а иногда и настоящей тюрьмой для Джада. Она рассказывала, как старалась быть ангелом и освободить Джада. Джад у Ленни был как живой, он как будто сидел с ними за столом: с его классическим взглядом, изъеденным алкоголем и яростью; его нежностью и ее обожанием; их смех в те дни, когда ему удавалось превозмочь гнев, разъедавший его изнутри; стихи, которые он читал и которые она помнила до сих пор; их мечты о поездке в Европу и о новой жизни, которой, они оба знали, у них не будет; книги, которые они читали вместе, и шутки, которым они вместе смеялись; их ссоры, когда он выпивал слишком много; и страсть, которой он обучал ее на том самом матрасе на полу; и как он пугал и ее и себя, когда бешенство разрасталось в нем и, казалось, съедало его изнутри.

— Он рассказывал мне об этом, — вслух произнес Бен. Слушая нежные воспоминания Ленни, он забыл, где находился, и, вспоминая отца, завидовал, что Ленни знала отца лучше, чем он. Его снова охватили гнев и жуткое чувство потери, которое он ощутил, когда Джад ушел из дома и они стали видеться один-два раза в неделю, а потом он и этого лишился: Джад умер, когда ему было тринадцать.

Он помнил этот день Он отправился навестить отца, держа в руках книгу, которую украл по случаю дня рождения отца, на развале рядом с «Аргосой». Он нашел его лежащим лицом вниз на матрасе, совсем холодным. Он пытался закрыть ему глаза, но никак не получалось. И сейчас он чувствовал нежность его ресниц, когда дотрагивался до них; и все еще помнил соленый вкус слез, когда рыдал наедине с телом отца. И вновь переживая все это, он «потерял контроль над настоящим.

— Он говорил мне, что ярость поглощает его изнутри. Он знал, что очень болен. Он говорил, что практически у него не было шанса вернуть утраченное и я должен буду сделать это вместо него и отомстить человеку, который его обокрал. — Он втянул воздух с резким свистом, настроение было испорчено.

— Что такое? — спросила Ленни.

Бен взглянул на нее сузившимися глазами:

— Вы не знаете?

— Я знаю, кто-то украл компанию Джада — с этого он и запил. Он потерял и свою фирму, и все деньги, которые вложил в нее, а потом и семью; он потерял все. Однажды он говорил об этом с Феликсом… — На сей раз остановилась она.

— Феликс был там? — спросил Бен. — Но ведь они не виделись после… Вы не говорили мне, что там был Феликс.

Ленни сделала знак официанту и подождала, пока он принесет наполненные рюмки.

— Это другая история.

— Мне хотелось бы ее услышать. — Он посмотрел на часы — Мне нужно отменить назначенную на обед встречу; а вам никому не нужно позвонить?

Она покачала головой:

— Ты уже изменил мои планы на обед.

Он еле заметно улыбнулся и попросил официанта принести телефон. Ленни наблюдала за ним, пока он звонил. У него были светлые, как у Джада, волосы и его голубые глаза, его широкие скулы и большой рот. Но за роговой оправой очков глаза были яснее, чем у Джада, и в нем чувствовалась твердая самоуверенность, которой Ленни никогда не видела у Джада. Возможно, она и была у Джада до того, как они встретились; возможно, Бен унаследовал ее от него. А может быть, Бен сам создал это качество, когда потерял отца и в одиночку пробивал себе путь в жестоком мире Ей было интересно, каким он был с Эллисон: был ли он столь же нежен и вспыльчив, как Джад, и была ли у него уклончивость Джада, которая так раздражала Ленни — ведь она никогда не знала, насколько сильно он любил ее и многое ли мог разделить с ней.

«Не так уж много, — грустно подумала она. — В конце концов он отослал меня».

— Мне бы хотелось узнать об этом, — снова повторил Бен, повесив трубку. — Как вы встретились с Феликсом?

Ленни рассказала. Она не щадила ни себя, ни Джада, ни Феликса

— Они заключили какую-то сделку. Я так и не поняла, в чем она состояла; я просто в это не вникала. Единственное, что я поняла, так это то, что Джад отсылает меня, и я думала, что умру из-за этого. Они сказали, что в колледже были приятелями, жили в одной комнате, и Джад говорил, что мало помнил из прошлого. Но это была неправда; я знала: он помнил, но в ту ночь все потеряло смысл. Я переживала только из-за того, что Джад не позволит мне с ним остаться. Он говорил мне, — голос ее стал очень нежным, — «я ничего не смогу дать тебе, а ты заслуживаешь королевства». Эти слова звучали во мне годы. Он действительно так думал, я знаю это. Я уверена, что он потому и взял деньги у Феликса. Не знаю, почему Феликс их предложил, но знаю, почему Джад взял: чтобы я не могла сказать, что нужна ему, что ему необходима моя поддержка. Он взял деньги у Феликса, а потом отослал меня…

Бен покачал головой. Слишком многое нужно было обдумать.

— А он никогда не говорил вам, кто украл у него компанию?

— Он говорил, что скажет, если будет нужно. И еще он говорил, что расскажет сыну, чтобы тог отомстил за него — слова застряли у нее в. горле. Она посмотрела на Бена долгим взглядом Лицо ее было очень бледным. — Ведь это был Феликс, да? Ну конечно, это был Феликс. Если бы я вникла во все это… Если бы я подумала… Так вот почему Феликс заплатил ему! Чтобы он мне ничего не сказал. Боже мой! Все эти годы я прожила с Феликсом, который раздавил Джада — Она положила голову на руку. Потом внезапно выпрямилась в кресле — Так вот почему ты женился на Эллисон! Чтобы отомстить за Джада.

Бен сидел не шевелясь. Шум и болтовня стихли, они остались вдвоем в комнате. «И все мое будущее», — подумал он. Он попытался объяснить Ленни, что это неправда, что он никогда не думал о мести. Но остановился. Если сейчас он солжет Ленни, она никогда не примет его. Ее подозрения будут расти и терзать Эллисон, пока не захватят се; ведь она была так близка к матери, и та всегда имела на нее влияние. Разумнее было попытать счастье с правдой или, по крайней мере, с полуправдой.

— Я думал об этом, — осторожно сказал Бен. Ленни выпрямилась и отодвинулась в кресле. — Выслушайте меня, пожалуйста. Я не мог подстроить нашей встречи с Эллисон. Дело в том, что я забыл о мести. Было время, когда я мечтал проколоть шину вашего автомобиля; я думал, что это была самая страшная месть, которая заставит Феликса сожалеть о том, что он сделал. Но потом я повзрослел, и все это стало казаться таким далеким; я был в Европе, мне нравилась моя работа… И вот я встретил Эллисон и, разумеется, вспомнил все. Она рассказывала о людях: Оуэн, и Феликс, и Аса — имена, которые повторял мой отец. Вы правы: когда мы летели в Бостон на помолвку, я не был влюблен в Эллисон; я просто хотел войти в вашу семью. Но сейчас я люблю ее. Я люблю ее.

Он остановился, словно это объясняло все. Ленни холодно смотрела на него.