Спящая красавица - Майкл Джудит. Страница 48

– На какую?

– Гарнетт.

– Мамина фамилия. Но почему?

– Я не хотела, чтобы меня нашли. И не хотела больше быть Четем. А они пытались меня искать?

– Дедушка нанял детективов и они долго пытались, а потом бросили. Анна Гарнетт. Очень мило. Но почему ты не сказала об этом вчера в самолете, когда я представляла тебе Лео?

– Ты сказала: «Это моя сестра, Анна» – этого было достаточно.

– Анна Гарнетт, – удивляясь проговорила Гейл. – Звучит странно.

– Ну, если уж мы затронули эту тему, Гейл Кальдер тоже звучит странно.

Гейл рассмеялась.

– Но не для меня, десять лет спустя. Не знаю почему я сказала, что твое имя звучит странно; я бы не сказала так, если бы ты сменила фамилию из-за того, что вышла замуж. Наверное, мы просто не привыкли к таким вещам, когда женщина делает это сама.

– Это единственная уважительная причина для смены фамилии, – сказала Анна. – Мы должны иметь возможность носить то имя, какое нам хочется, и мужчины тоже. Почему люди должны терпеть имена и фамилии, которые им не нравятся?

– Потому что это закон. Не так ли? Ведь незаконно менять фамилию, если она тебе не нравится?

– Ты можешь называть себя как угодно, пока это никому не причиняет вреда.

– О, хорошо. Это мне кажется обнадеживающим. Мне нравится знать правила, чтобы быть в курсе того, что может меня ожидать.

– Мне тоже, – сказала Анна. – Но не всегда это так просто.

– Я была рада получить новую фамилию, – сказала Гейл, когда они шли на кухню. – А ты?

– Я тоже. Это помогло мне стать свободной. – Быстрым взглядом она окинула комнату. – Это чудесно: люди, живущие в квартирах, мечтают о такой кухне. Чем я могу тебе помочь?

– Мы сделаем сэндвичи. Лео и дети скоро придут домой и будут ужасно голодными. Кажется, софтбол по субботам с утра делает их такими прожорливыми.

Она положила листья латука в мойку, протянула Анне булку ржаного хлеба, вынула нарезанную ломтиками индейку из холодильника. Обе женщины спокойно работали в центре кухни. На стенах кухни висели шкафчики из сосны золотистого цвета с белыми эмалевыми ручками. На плиточном полу лежали индейские циновки, а вдоль одной стены стоял длинный сосновый стол, окруженный множеством разнообразных стульев. Рядом с дверью висело высокое зеркало, и Анна поглядывала в него, готовя сэндвичи. Они с Гейл сегодня были больше похожи друг на друга, чем вчера: на каждой из них были джинсы и ковбойки Гейл, у обеих темных волосы были зачесаны назад и завязаны цветным платком. Одежда Гейл отлично подходила Анне, как они выяснили, но сегодня утром Анна все же купила кое-что на то короткое время, что она планировала провести в Тамараке.

Пока они работали, женщина все время поглядывала в зеркало. Ей было хорошо, когда она видела саму себя, похожую на Гейл; это действовало успокаивающе, как и ехать сюда и чувствовать себя дома.

– О, я рассказывала тебе, кто сюда приезжает, – сказала Гейл. – Мэриан и Фред приезжают обычно на пару недель зимой. Их сын, Кит, здесь живет, я тебе уже рассказывала, а их дочь Роза – она живет в Лейк Форесте – она замужем за Уолтером Холландом, бедным, невзрачным человеком, при виде которого хочется плакать; этот тип боится, что мы сожрем его – он работает в компании в Чикаго и разыгрывает из себя бедного родственника, пока у нас не возникает желание встряхнуть его и сказать, чтобы, ради Бога, он убирался и устраивал свою жизнь где-нибудь подальше от всех нас. И он остается, и я лично думаю, ему нравится быть членом семьи Четемов и наслаждаться чувством жалости к себе. О чем это я говорила?

– Ты рассказывала, кто сюда приезжает, – со смехом сказала Анна. – Как насчет Нины?

– С тех пор как ты уехала, у Нины было пять мужей, Два сына и шесть собак. Нет, неправильно. Она вышла замуж, когда ты еще была дома, так ведь? Давай посмотрим. Двое мужей до того, как ты уехала, трое потом. Она приезжает сюда восстанавливать силы после разочарования от своих разводов. Когда она замужем, она и ее муж, кто бы он ни был, едут в Европу. Нина очень милая, знаешь, и мне жаль, что у нее так много неприятностей с замужествами. Однажды я ей сказала, что если какой-то мужчина ей нравится она должна пожить с ним и не думать о замужестве лет пять, или может быть, никогда об этом не думать, но она ответила, что тогда чувствовала бы себя неустойчиво, и еще она думает, это аморально – жить с кем-то вне брака.

– От этого она чувствует себя неустойчиво? – спросила Анна.

Гейл рассмеялась.

– Больше, чем от всех ее разводов, я думаю. В ее воображении.

– А сейчас она замужем? – снова задала вопрос Анна.

– Нет, но собирается. Нина еще может найти любовь своей жизни. Ей всего пятьдесят пять и она очень энергична.

– А Фред? Я никогда не обращала на него внимания. Что он из себя представляет?

– Еще привлекательный в этой эксцентрично-слащавой манере; мне в голову не приходило, насколько он красив. У него блудливые глаза, особенно, Фред заглядывается на секретарш, что, мне кажется, глупо. Дедушка его не любил, но он ладит с папой и Винсом. И Мэриан, само собой, они женаты уже очень давно. Давай; поедим на террасе, на воздухе так хорошо.

Зазвенел телефон и Гейл подняла трубку.

– Да, Кит, – она нахмурилась и взглянула на Анну. – Нет, – медленно проговорила она, – ее здесь нет. Я не знаю, где она. Наверное уехала после похорон. – Теперь Гейл молча слушала. – Да, мы поговорили, но потом она уехала. Кит, если Анна захочет увидеться с кем-то из нас, то даст нам знать.

– Прямо как великий инквизитор, – сказала она Анне, вешая трубку. – Он в Чикаго. Всем интересно знать, где ты.

– Мне жаль, что тебе пришлось лгать из-за меня, но спасибо все-таки, – сказала Анна. – Но почему Кит? Он даже не знает меня. Какая ему забота, здесь я или нет?

– Не знаю, это странно. Может быть, он звонил по просьбе папы, Мэриан или кого-то из них.

? Кит их блудный сын?

? Нет, насколько мне известно. Я предполагаю, они были бы здесь не к месту.

? Да, мы, разумеется, не хотим, чтобы они оказались не к месту, – сухо сказала Анна.

? Привет! – Дверь распахнулась. – Обед готов?

? Фи, Роб, тебе следовало бы поздороваться.

Нед Кальдер отстранил свою сестру и вошел в кухню.

– Доброе утро, тетя Анна. Ты хорошо спала?

– Вот это да, – заворчала Робин. – Ну и воображала ты. Ведь ты никогда так не разговариваешь, и это ты всегда корчишь рожи, а не я! – она толкнула его локтем в бок. – Можно мне сесть рядом с тобой за обедом, тетя Анна?

– Конечно, – ответила Анна. Она улыбалась. – Но я хотела бы сидеть с вами обоими. Ничего, если я сяду посередине?

– Ты уже так делала в самолете, – сказал Нед. ? Нужно побыть один на один с человеком, чтобы узнать его как следует.

– Наверное, это правильно, – важно заметила Анна.

– Нед, откуда, Бога ради, ты это выкопал? – спросила Гейл.

– От меня, я думаю. – Лео вошел в комнату и обнял Гейл. – Я говорил с Тимом Уорреном об этой чертовой проверке, которую хочет устроить комиссия по охране окружающей среды, и я сказал, что если бы мы смогли поговорить с ними один на один, то убедили бы их выслушать нас, а Нед подцепил это.

Анна смотрела на Гейл и Лео, прижавшихся друг к другу, на детей рядом с ними, в прочном уюте их дома, и почувствовала острый укол тоски. «Но я не хочу этого; я приняла это решение уже давно. Я рада за них, но я хочу другой жизни. Я так много трудилась ради того, что имею, а это именно то, что я хочу».

– Так где же ты сидишь за обедом? – спросил Нед.

– Посередине, между вами, – ответила Анна. – Там, где, обычно, находится юрист.

– А я думал, юристы на чьей-нибудь стороне. В суде с судьями и все такое.

– Это верно, но они стараются и соединить обе стороны тоже. – Анне в голову пришла мысль, что у нее нет никакого представления, как разговаривать с детьми. – Мне нравится сидеть между вами, Нед. Это здорово. А потом вы не покажете мне окрестности? Это было мое любимое место, но я так давно не была здесь.