Спящая красавица - Майкл Джудит. Страница 94

– Разве ученые не занимаются именно этим? Обрушивают на нас правду, независимо от того, приятно это или нет?

– Мы показываем правду и живем этим. Но мы не заставляем...

Он замолчал так как женщина в тюрбане добралась до них.

– Лилиан, как приятно тебя видеть. Позволь представить Анну Гарнетт.

Они говорили совсем немного, пока люди подходили поприветствовать их.

– О, этого я знаю, – прошептала Анна в то время как полный мужчина с бородкой приближался к ним. – Колин Райли. Он ставит «Рози-шоу» на телевидении, а его жена развелась с ним, потому что он сказал, что Рози нравится ему больше, чем она.

– Рози – это такса, – запротестовал Джош. Анна кивнула.

– Жена сказала, что если бы он выбрал классную служебную собаку вроде веймарского пойнтера или жесткошерстной борзой-грифона, она могла бы попытаться принять его точку зрения. Но то, что муж интересовался в большей степени таксой, чем ею, так низко уронило его в ее глазах, что она не могла этого перенести.

Джош хмыкнул.

– Она была твоей клиенткой?

– Да, с нею было легко, оба они, действительно, хотели найти выход. Затруднения возникли из-за яхты: они оба хотели получить ее.

– Но яхту получила она.

– Анна бросила на него быстрый взгляд.

– Да.

– Сколько дел ты проиграла?

– Ни одного. Колин, как приятно видеть тебя. Познакомься, пожалуйста, с Джошем Дюраном.

Несколько минут спустя толпа переместилась в Большой Египетский зал, где был сервирован ужин. Джош провел Анну по музею несколько недель тому назад, но она задержалась у двойных дверей, чтобы еще раз полюбоваться блестящими панелями с росписями и резьбой из гробниц, которые украшали стены. Гости, рассевшиеся за круглыми столами, накрытыми серебристыми скатертями, казалось, вписывались в эти панели. Яркие платья и матовые смокинги совсем не были похожи на короткие юбочки мужчин и на длинные платья женщин, тонкие, как паутинка, на этих росписях, но Анна могла всех их представить себе, несмотря на разделявшие их тысячелетия, с их надеждами, мечтами и такими же заботами о семье, работе и друзьях. Эта мысль понравилась ей и она повернулась к Джошу, чтобы рассказать ему об этом.

– О, да здесь Кэрол, – сказал он. – Я хочу познакомить тебя с нею. Кэрол Марстон, Анна Гарнетт.

? Я рада познакомиться с вами, – сказала Кэрол, когда они пожали друг другу руки. – Я о вас слышала много хорошего, я знаю нескольких женщин, для которых вы сотворили чудеса.

– Не совсем чудеса, – ответила Анна. – Мне необходимо повторять спектакли, иначе я потеряю работу. Я думаю, чудом можно назвать лишь то, что случается однажды.

– Мне посчастливилось быть свидетелем чуда пару месяцев тому назад, – сказала Кэрол. – Джош, наверное, рассказывал вам об этом.

– Тяжелый труд и удача, – отозвался Джош.

– И замечательно воодушевляющая. Я поеду снова, как только смогу, я хочу увидеть больше того, что я видела. А ты, Джош, тоже возвращаешься туда? Как ты можешь быть в стороне, когда они работают в твоей гробнице?

– Я там скоро буду. И Хосни не откроет первую дверь без меня. Где ты сегодня сидишь?

– Восьмой стол. О, а ты за первым. Как жаль.

– Может быть, мы потом поговорим, – сказала она Анне и направилась в другой конец зала.

Джош отодвинул стул для Анны и что-то сказал, но она не расслышала. Она была в смятении, причину которого не могла назвать. «Кэрол, – подумала она. – И, конечно, Джош. Кэрол Марстон – высокая, молодая, с потрясающими карими миндалевидными глазами, которые, казалось, замечают все и всех вокруг, – была в Египте с Джошем».

Еще несколько минут тому назад Кэрол была безликим членом музейного совета, который побывал в Египте вместе с группой Джоша. Если бы Анна попробовала представить себе Кэрол, в ее воображении та оказалась бы пожилой женщиной, лет шестидесяти или старше, немного скучной, одинокой, нудной, которая заполняет время, работая директором Музея Древнего Мира. Но познакомиться с Кэрол Марстон и вообразить ее в Луксоре с Джошем, как она идет с ним в великолепии Долины Царей, сидит с ним в ресторанах, кладет свою руку на каменные ступени, а он сфотографировал... Этого Анне было достаточно, чтобы внутренне сжаться и испытать странное смутное чувство, как будто ее оставили.

Президент музея поприветствовал приглашенных и представил Джоша. Анна смотрела на него, высокого, гибкого, как он поднялся по ступенькам на кафедру и встал в пятне света, безо всякой скованности. «Он чрезвычайно привлекательный», – подумала она.

В его лице была сила и решительность, рот создавал впечатление упрямства, даже когда улыбался, но хранил так же обещание теплоты и нежности, может быть только для тех, кто знал его. И тогда Анна поняла, почему оказалась в смятении. Она была охвачена чувством, которого никогда раньше не испытывала. Анна ревновала.

– Я рад присоединиться к приветствиям, – сказал Джош, его голос, усиленный микрофоном, разнесся по всему залу. – Это ваш музей, ваша поддержка буквально позволяет держать двери открытыми и строить планы на будущее.

Анна пристально смотрела на него, как будто разглядывала незнакомца. Она была в смятении. То, что считала дружбой, что начинала ценить, превратилось в что-то ужасающее. «Я ревную», – подумала женщина, и почувствовала себя больной. Ревность поражает влюбленных, ревность означает увлечение, близость, привязанность, требовательность. «Нет, – раздался ее немой крик. – Я не могу, не могу».

– ...показать вам, что означала ваша поддержка для проектов, которые музей осуществил за прошедший год, – говорил Джош.

Свет померк. За спиной Джоша опустился экран. За несколько минут в быстрой череде слайдов были показаны раскопки фундамента древнего дворца в Мексике, руин римских лавок на Корсо в старой торговой части Иерусалима, колонн греческого храма на побережье Турции, примитивные орудия труда, найденные на севере Ирака.

Анна не могла сосредоточиться ни на слайдах, ни на голосе Джоша. Как случилось, что она полностью потеряла контроль над собой? Она всегда была осторожна. Никто не мог стать более, чем случайным знакомым. Ну, кроме Элинор, разумеется. Гейл и Лео, но это совсем другое. Что случилось с нею, если она упустила тот абсолютный самоконтроль, который с таким трудом выработала? Как будто оставила дверь незапертой, кто-то вошел и теперь угрожал ей. Стиснула руки, чтобы они перестали дрожать. «Я ничего такого не хотела. Все было хорошо, я не хочу, чтобы все рухнуло».

– И, наконец, – сказал Джош, – то, что наилучшим образом соответствует этому великолепному залу.

Снова Анна смотрела на Долину Царей, где рабочие врубались в скалу, а Хосни стоял рядом.

– Мы ведем раскопки на дальней стороне низкой гряды холмов – здесь на заднем плане – которая идет вдоль известной нам части Долины Царей. Вот что мы нашли несколько недель тому назад. – Появился слайд со ступеньками, с рукой Кэрол. По залу пронесся шепот. – Каменные ступени в Долине Царей, – сказал Джош, выждав какое-то время. – В ближайшие несколько недель мы узнаем, куда они нас приведут. И вы тоже узнаете это почти одновременно с нами. Мы будем держать вас в курсе всех наших открытий.

Зажегся свет.

– Кстати, рука, попавшая в кадр на этом снимке, это рука Кэрол Марстон, члена нашего совета директоров. Ни один музей не может функционировать без активного, заинтересованного, внимательного совета директоров, а также без финансовой поддержки, которую вы и остальные вместе с вами, оказываете нам каждый год. При этой постоянной поддержке мы сделаем Музей Древнего Мира лучшим музеем такого рода в мире.

Гости зааплодировали, пока Джош возвращался на свое место, а президент начал представлять аукциониста.

– Который доведет их до счастливого неистовства, – прошептал Джош Анне, усаживаясь на стул. – Так что они будут предлагать огромные суммы за предметы искусства, подаренные музею и нам не нужно будет пускать шапку по кругу с этой нищенской программой на следующий год. Что-нибудь не так?