Другое утро - Макарова Людмила. Страница 10

Но ангелоподобная Настенька таким снисходительным взглядом смерила Ирин ярко-синий костюм и прическу, что самой добросердечной женщине в мире такое не выдержать. И хотя Ира не далее как час назад, когда собиралась на работу, видела в зеркале похудевшую, подтянутую особу с блеском в голубых, отлично оттененных костюмом и макияжем глазах, Настин взгляд не пришелся ей по вкусу.

– Недельный обзор пришел? – ласково поинтересовалась Ирина у секретарши, игнорируя Максима.

– Я еще электронную почту не смотрела, Ирина Сергеевна, – густо покраснела Настенька. – Максиму срочно понадобилось набрать письмо.

– А разве вы Максиму… – Ирина невольно сделала паузу, потому что все время забывала отчество своего помощника. Настенька за это время успела еще больше покраснеть, а Максим сделал вид, что копается в своих ведомостях. – Разве вы Максиму Павловичу подчиняетесь?

– Я сейчас, – уже со слезами в голосе пролепетала Настенька, и Ирине стало ее жаль.

– Ладно, только в следующий раз в первую очередь выполняйте мои задания, – сказала она. – А вы, Максим, зайдите ко мне.

– Вот. – Максим положил на стол платежку.

Скромные полстранички. В самом низу листочка в графе «назначение платежа» было написано: «Возврат кредита». Наконец-то. Сегодня впервые за эти четыре месяца она будет спать совершенно спокойно, как младенец. Уж очень давил этот долг, каждую минуту в голове звучал фон: «Успею – не успею? Что делать, если не смогу отдать?» Легкость, с которой Эдик устроил ей этот кредит, да еще не коммерческий, а инвестиционный, под более-менее приемлемые проценты, с оговоренным в договоре правом продления, легкость эта Ирину совсем не успокаивала, а, напротив, настораживала. Известно ведь, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Впрочем, теперь она могла с полным правом утверждать, что ее кусок сыра достался ей вовсе не бесплатно. В качестве платы за него ушли не только положенные банку проценты, но и Ирины нервы, энергия и даже несколько килограммов веса. Хотя о чем, о чем, а об этих килограммах жалеть не приходится.

– Нам точно на следующий тираж хватит? Через неделю в типографию сдавать, – в который раз спросила она у Максима.

– – Должно хватить, – на секунду замялся он. – Еще на розницу поднажму, у них там порядочно остатков болтается.

– Ладно, неси. – Ира черкнула свою подпись на платежке и скомкала бланк соглашения по продлению договора с банком.

Все, хватит этой нервотрепки. Как-нибудь своими силами обойдется. Максим ушел в банк, Ира блаженно расслабилась, прикрыла глаза и строила-кроила планы. С таким трудом заработанный кусок сыра оказался не особенно увесистым, скорее кусочком, которым надлежало распорядиться со скрупулезностью советской хозяйки, добывшей в многочасовой очереди свои строго ограниченные полкило. Но если бы в этот момент кому-либо пришло в голову задать ей сакраментальный вопрос: «А что такое счастье, Ирина Сергеевна?», она, как первоклашка, протянула бы в нетерпении руку и отчеканила: «Счастье – это когда над тобой не висит невыплаченный кредит».

К вечеру по телефону проявилась Ленка:

– Привет, бизнесвумен, куда пропала? Эдик предлагает это дело отметить. Ты как относишься к морепродуктам?

– Никак. А что отметить? – Ира неприятно удивилась тому, до какой степени Эдик осведомлен о ее делах.

Хотя чему тут удивляться? Это ведь он устраивал кредит.

С улицы никому ничего не дадут.

– Да ладно, перестань. Это действительно повод. Я за тебя так рада. Так рада! Честно говоря, не ожидала, что у тебя такая деловая хватка обнаружится!

– Почему это не ожидала? У меня что, голова не так прикручена?

– Господи, да чего ты дергаешься? Никто не сомневается, что у тебя голова правильно прикручена. Просто я бы, например, никогда в жизни не решилась одна, без мужика, на собственный страх и риск делами ворочать.

Ты же знаешь, я без Эдика ни шагу.

Это Ленка-то не решилась бы! Вешала бы лапшу на уши кому-нибудь другому, а Ира отлично понимает ее уловки. Когда Ленка ее ругает, Ира спокойна, знает, что это от души и для ее же пользы. А вот когда хвалит, тут нужно быть начеку. Она же сама еще на первом курсе открыла Ире один из своих ведьмачьих секретов.

– При мужчинах всегда хвали подруг. Особенно тех, которые красивее тебя. Я так с пионерского лагеря делаю, – учила свою столичную подружку семнадцатилетняя девочка из-под Смоленска. – Чем больше говоришь при мальчишках, какая Таня или Валя красавица, тем больше они разочарованы тем, что видят.

Особенно хорошо действует предварительная подготовка.

Нужно отдать Ленке должное, в отношении Иры она сдерживалась. Но другие девчонки с их курса Ленку Смирнову терпеть не могли, а уж своих Ромео на пушечный выстрел к ней не подпускали. Вдруг этой стерве захочется поупражняться именно на нем? Так что насчет Ленкиных похвал нужно ухо держать востро. Хотя ясно, что Ленка ничего такого не держала за душой. Ну задела Иру намеком на ее одиночество. Так ведь не со зла. Просто так уж устроены женщины, что самый искренний комплимент самой любимой подруге имеет изнанку другого цвета.

К тому же Ленка могла просто не понимать, что Ира за столько лет после ухода Андрея так и не привыкла жить одна. Откуда ей такое понять, если у нее есть Валерка. Валерка, который не хочет полезного супа, а желает только вредных сосисок. Валерка, который приносит двойки по труду и целыми днями гоняет компьютерные игры. Валерка, который до сих пор просит посидеть с ним перед сном. Валерка, у которого уже садится голос, а волосы пряно пахнут рыжим, точно так же, как в тот день, когда Ира принесла его из роддома и развернула на общежитской кровати. У Ленки есть Валерка, а не идиотская привычка включать с порога телик, чтоб хоть чье-нибудь лицо время от времени мелькало перед глазами.

Ира вроде бы сладила с глупыми эмоциями, но, положив трубку, выглянула в соседнюю комнату и сказала Максиму:

– Если у вас на вечер нет конкретных планов, поедете со мной на встречу. К восьми часам.

И, не услышав моментального возражения, закрыла за собой дверь кабинета.

***

Эдик, как всегда, излучал отличное настроение. Правда, Ира считала, что такого рода оптимизм – явление неестественное, но, может быть, это только одно из ее дурацких предубеждений… Надо уметь общаться с разными людьми, а не только с теми, кто тебе симпатичен. Ленка в этом смысле молодец, обаяет даже того, на кого смотреть не хочется. А у Иры все на лбу написано. Пожалуй, на Эдике можно было бы потренироваться в смысле умения вести себя с неприятными людьми, но он и без того не обращает внимания на Ирину кислую мину, так что не стоит и стараться.

Вот и сейчас, едва Ира показалась в поле его зрения, Эдик расплылся в широкой улыбке. В мягком свободном свитере, стильная обвислость которого дорого стоит, в широких брюках из шерстяной фланели, с ласковым масленым взглядом и низкой челкой, он выглядел бы этаким беззаботным молодящимся плейбоем, если бы не выправка. Эдика невозможно было застать развалившимся в кресле, засунувшим руки в карманы или ковыряющим зубочисткой во рту. Его несгибаемую осанку и четко вымеренные скупые движения можно было объяснить только переросшей в характер привычкой к военной выправке, если бы таковая еще существовала. Но судя по расхлябанным походкам людей в военной форме, это явление давным-давно кануло в Лету. К тому же Эдик – человек сугубо штатский, даже в армии не служил.

Лениво-расслабленную манеру пускать кольца дыма, закидывать ногу на ногу и рассеянно оглядываться по сторонам в их тандеме с лихвой представляла Лена, одетая в строгий полосатый костюм. Они с Эдиком словно сговорились одеться в полном несоответствии с манерой поведения. Впрочем, это вполне в Ленкином стиле. Она может надеть черное облегающее платье, накрасить губы ярко-красным, но хлопать глазами и заглядывать в рот собеседнику как наивная простушка, а может появиться в официальном сером костюмчике и скромной белой блузке, но время от времени бросать такие взгляды, что самые прожженные мужики краснеют как мальчишки. Ленку не заподозришь в безвкусице, напротив, она знает, что делает. Ира не любит общаться с Ленкой на людях, ей хочется больно ухватить лучшую подругу за плечи, со всей силы тряхнуть и крикнуть на всю ивановскую: «Дура! Ты же актриса от Бога. Как ты смеешь такое разбрасывать по сторонам!» Но Ира сдерживается и злится молча. Как сейчас.