Тьма перед рассветом - Макбейн Лори. Страница 33

Из груди Люсьена Доминика вырвался вздох. Он почувствовал себя обманутым, потому что в который раз у него отняли возможность презирать и ненавидеть этих людей. Из чувства долга или просто по зову сердца, но все они были добры к его единственной дочери.

— Благодарю вас, мистер МакДональд, — ответил он. Легкая улыбка, такая же редкая, как луч солнца в холодный зимний день в горах Шотландии, немного смягчила суровые черты его лица. — Моя жена всегда страшно гордилась своими предками-горцами. Она будет очень признательна, когда узнает, как вы были добры к нашей дочери.

Густые усы шотландца снова дрогнули, но на этот раз под ними скрывалась широкая усмешка. — А ведь я хорошо её помню, да! Волосы у неё были чернее ночи и дикая же был девчушка! Ну чисто горная козочка! Так ведь у неё же была сестра, рыженькая такая, у неё ещё был настоящий дар. Да что там, я немало чего слышал про неё …

Внезапно Алек случайно заметил сурово сдвинутые брови и неловко осекся. Смущенно откашлявшись, он продолжал, — Ну, так вот что я хотел сказать — команда Морского Дракона в моем лице горячо благодарит вас за ту удачу, что вы принесли нам всем!

— Боюсь, что вся моя помощь сводилась к тому, чтобы не путаться все время у вас под ногами. Но все равно, я навеки сохраню в памяти это плавание и всех вас, друзья мои. Храни вас Господь! — произнесла Рея, её теплые слова были встречены растроганным гулом голосов мужчин, собравшихся вокруг её закутанной в накидку фигурки.

Один из них отделился от остальных моряков и шагнул вперед, склонившись в глубоком поклоне, его темные глаза ярко блеснули, — Что и говорить, жаль нам прощаться с такой очаровательной леди. Но для того, чтобы она никогда не забывала добрых друзей со старого Морского Дракона, мы просим принять от нас на память маленький подарок. — Произнеся на память тщательно заученную и отрепетированную речь, он преподнес её маленькую кожаную коробочку.

Под взглядами затаивших дыхание матросов Рея открыла коробочку. Выражение её лица ясно сказало им, как она растрогана. Полными слез глазами она обвела суровые, обветренные лица людей, которые стали её друзьями.

— Вы так добры, — пробормотала она. Ее пальцы нерешительно коснулись усыпанной драгоценным камнями брошки, изображавшей золотой кораблик с парусами из сверкающих бриллиантов. Лента из сапфиров и изумрудов обвивала нос корабля, а на нем застыла крохотная фигурка дракона, выложенная яркими рубинами.

От восторга Рея онемела. Она не ожидала от своих грубоватых, простых друзей такой чуткости и сейчас с трудом сдерживала слезы. А они, видя, как она тронута, были счастливы.

— Мы все в этом участвовали, — пробормотал Алистер Марлоу, с трудом проталкиваясь сквозь толпу затаивших дыхание моряков.

— Спасибо, — хрипло сказала Рея. — Я буду всегда хранить его, как самое большое сокровище, — пообещала она. И прежде, чем Алистер догадался, что она собирается сделать, Рея запечатлела нежный поцелуй на его щеке.

Совершенно опешив от изумления, он растерянно оглянулся, встретив взгляд Данте Лейтона и после него — странного незнакомца с темно-карими глазами. Похоже, они оба недоумевали, не понимая, что происходит.

Побагровев от смущения, Алистер Марлоу неловко отступил в стороны, а остальные моряки гурьбой обступили Рею, в глубине души надеясь, что может быть и на их долю выпадет такое же счастье. Так оно и случилось. Подобной чести удостоилась даже сморщенная, как печеное яблоко, физиономия старого Лонгэйкра. Перецеловав всех до одного, Рея с тревогой оглянулась назад и её глаза беспокойно оглядела знакомые лица. Здесь не было одного человека, а с ним она хотела попрощаться больше, чем с кем-либо. Но темноволосая головка так и не попалась ей на глаза. — А где же он? Я не могу уехать, не попрощавшись, Данте, — взволнованно сказала Рея, её глаза в который раз обежали комнату, а на руке она уже почувствовала ладонь отца.

— Я все объясню ему, Рея, — твердо пообещал Данте. Он отвел от её лица выбившийся из прически непокорный локон, осторожно коснувшись ладонью нежной щеки и поймал недовольный взгляд герцога, брошенный поверх её головы.

— Но я не хочу уезжать, не попрощавшись с Конни.

— Что ещё за Конни? — осведомился герцог, до сих пор не придя в себя при виде той непринужденности, с которой его дочь вела себя с какими-то простыми моряками.

— Это юнга с Морского Дракона, — объяснил Данте, — В плавании Рея очень привязалась к мальчику.

— Пора ехать, моя дорогая, — напомнил герцог.

Подавив разочарование, Рея молча кивнула. Она услышал, как несколько голосов произнесли тост в её честь и помахала им на прощанье. Зажав в кулачке драгоценную брошь — последнюю память о Морском Драконе, она позволила отцу увлечь её к выходу.

В коридоре она помедлила и её взгляд на одно долгое мгновение встретился с глазами Данте. Но только на мгновение, ведь они уже попрощались наедине.

Внезапно Рея почувствовала, как кто-то потянул её за полу накидки и, обернувшись, увидела маленькую, темноволосую головку. — Конни! — облегченно воскликнула она и, прежде чем он успел увернуться, Рея заключила мальчика в объятия. — А я уже было подумала, что мы так и не увидимся!

— Так вы взаправду уезжаете? — спросил он и девушка увидела слезы в широко распахнутых глазах.

— Да, Конни, мне надо ехать. Это мой отец, — сказала Рея, указывая на высокого человека рядом с ней, чья суровая фигура, казалось, отбрасывала темную тень на стоявших вокруг людей. — Он приехал сказать, что моя мать очень больна. Она ждет меня, Конни. Мне нужно ехать немедленно, но когда Данте через несколько дней приедет за мной, ты поедешь с ним? Мне бы так хотелось увидеть тебя в Камаре! Я познакомлю тебя со своей семьей.

— Вы и вправду этого хотите, леди Рея? — недоверчиво переспросил Конни, бросив исподлобья подозрительный взгляд на мрачное лицо незнакомца. — А он ничего не скажет? — спросил мальчуган, не в силах оторвать глаз от его изуродованной щеки.

— Отец!

Люсьен Доминик с раздражением почувствовал, что ситуация явно выходит из-под контроля. Теперь его дочь приглашает в замок какого-то оборванца, похожего на уличного воришку. Но что было делать?! — Конечно, мы будем очень рады принять вас, ах, простите, я не расслышал вашего имени …

— Бреди, ваша светлость, Констэнтайн Магнус Тайрон Бреди. Друзья зовут меня Конни, — дерзко отозвался мальчишка.

Губы Люсьена Доминика дрогнули, но он сдержался и ответил совершенно серьезно, — Благодарю вас, я постараюсь запомнить. — Заглянув в сиявшее гордостью мальчишеское лицо, он вдруг понял, почему Рея так привязалась к мальчику. Он чем-то сильно напоминал их Робина.

Взяв дочь под руку, герцог помог ей встать. Перехватив быстрый взгляд, которым обменялись Данте и Конни, Рея резко отвернулась, чтобы они не заметили слез, текущих у неё по лицу. Уже взявшись рукой за ручку двери, она внезапно вспомнила о чем-то и обернулась.

— Ах, Кирби, Ямайка остался где-то под кроватью, — спохватилась она, заметив, что старый слуга замер у дверей в настороженной позе. Он был огорчен, но явно не желая ни во что вмешиваться.

— О да, миледи. Я сейчас поищу его, — пообещал Кирби. Голос показался ей странно хриплым.

— Его примут в Камаре с радостью. Моя мать обожает кошек, — напомнила Рея. Затем, бросив долгий прощальный взгляд на три застывшие в немом отчаянии фигуры: старого слуги, юнги и капитана Морского Дракона, Рея вышла из гостиницы и исчезла в экипаже, который ждал наготове, чтобы отвезти её домой, в Камаре.

Глава 5

Новая луна ещё только народилась. Все было окутано темной мглой, когда внезапно ночь прорезали две ослепительные вспышки света, затем ещё три, условный сигнал, что все в порядке. Шлюп контрабандистов, в эту минуту бесшумно скользивший вдоль берега с убранными уже парусами, чтобы войти в бухту Бишопс Крик [ 10], отозвался, послав к берегу яркий луч света. Очень скоро пузатые бочонки с бренди, до этого времени надежно укрытые под фальшивым днищем шлюпа, вытащили на палубу и осторожно перенесли в маленькие, проворные шлюпки, которые, словно мухи, мгновенно облепили борта.