Тьма перед рассветом - Макбейн Лори. Страница 83

Конни Бреди и юный Робин обменялись кривыми усмешками, надеясь, что капитан знает, что делает. Именно об этом без устали твердил молодому лорду бывший юнга. Может, теперь он поверит в это, подумал Конни, выкинув из головы все тревоги и снова поворачиваясь к жарко пылавшему огню в камине.

— Ну, как себя чувствует мой юный родственник? — спросил Френсис, подсаживаясь к сестре.

— Уснул наконец. Думаю, он не успел замерзнуть. Как только стемнело, я закутала его как можно теплее, — успокоила его Рея, бросив украдкой взгляд на мирно спящего малыша.

Френсис покачал головой. Ему до сих пор не верилось, что его младшая сестренка стала матерью. Он ещё помнил, как всего год назад она требовала, чтобы он вытащил из придорожной канавы двух чуть не захлебнувшихся щенков. Да, из неё получится хорошая мать, решил он. Такого доброго сердца, как у его Реи, нет ни у кого в целом свете. Бросив исподлобья встревоженный взгляд на хмурое, озабоченное лицо своего зятя, юноша с холодной решимостью поклялся в душе, что Данте Лейтону придется иметь дело с ним, если только тому придет в голову чем-то обидеть Рею. Теперь он был рад, что решил сопровождать сестру, ведь при одном только имени Данте Лейтона с местных жителей мигом слетает все гостеприимство.

— Устраивайтесь поудобнее, господа. Сейчас Дора принесет горячий ужин, — приветливо произнес Сэм. Не обратив ни малейшего внимания на раздосадованное лицо жены, он схватил её за руку и выдворил из комнаты. Слава тебе, Господи, что на дворе буря, с облегчением подумал он. Может быть, пронесет, и в такую ночь никому больше не придет в голову появиться в трактире. Он вспомнил, чем рискует, если на его несчастье, в трактире появится человек, которого он боялся больше всего на свете, и похолодел от ужаса.

Прошло не больше двух часов. Данте Лейтон стоял возле узкого окошка в отведенной ему комнате, молча вглядываясь в кромешную тьму за окном. Зловеще выл ветер, по-прежнему сотрясая стены небольшого трактира.

Уютно свернувшись клубочком на широкой, мягкой постели, Рея мягкими неторопливыми движениями расчесывала спутавшиеся за дорогу волосы. Отбросив за плечи тяжелые, сверкающие пряди, она взглянула на мужа.

— Куда ты смотришь? — спросила она, ведь для неё за окном не было ничего, кроме темноты.

— На Мердрако.

— Он там, за окном?

— Да. Даже сейчас, когда я не вижу его, я чувствую, что он там. Ночь может сделать его невидимым для моих глаз, но я чувствую — он там, ждет моего возвращения!

Он ещё долго стоял у окна и Рея встревоженно вглядывалась в его темную фигуру, безмолвной тенью застывшую в ожидании рассвета. Вдруг он резким движением задернул шторы, отгородившись от бури и ветра. В слабом свете мерцающей у постели свечи и почти погасшего огня в камине выражение его лица было непроницаемым.

Усевшись на край постели Данте осторожно забрал щетку из рук жены и принялся медленными, ласкающими движениями расчесывать шелковистые, пышные волосы. Вскоре его рука обвилась вокруг хрупкой талии Реи и он привлек её к груди. Голова её с усталым вздохом легла ему на плечо и Рея блаженно замурлыкала, почувствовав, как горячие губы мужа скользнули по её щеке.

— Завтра, Рея. Уже завтра я привезу тебя и нашего сына в Мердрако. После стольких лет изгнания я наконец вернусь в свое родовое гнездо, — пробормотал он. Немного погодя его рот отыскал её губы и он вновь потерялся в ласковом тепле её тела, до рассвета забыв о кромешной мгле, окружавшей их со всех сторон.

Глава 17

Налетевшая с моря буря, которая так неистовствовала в прибрежных деревушках, всей своей мощью обрушилась на Дыру Дьявола и, как рассказывали местные жители, бушевала не меньше двух дней, оставив трактир «Могила епископа» отрезанным от всего остального мира. Она заставила сгорающего от нетерпения Данте Лейтона метаться, подобно загнанному зверю, бросая мрачный взгляд в сторону узеньких, подслеповатых окошек трактира и прислушиваясь к неумолкаемому ни на минуту шороху дождя. Ничего не поделаешь, он хорошо понимал, что единственная дорога в Мердрако, по всей видимости, превратилась в бурлящий поток.

Об одном он не догадывался — какую хорошую службу сослужила ему буря, которую он, неблагодарный, проклинал день и ночь. Ведь за эти дни, что он провел под их крышей, Дора и Сэм в полной мере смогли оценить перемены, что произошли с необузданным маркизом Джейкоби. Та же буря дала Хьюстону Кирби возможность правдиво поведать изумленным хозяевам кое-что о том, что действительно произошло пятнадцать лет назад. Как нетрудно догадаться, в этих его рассказах сэр Майлз Сэндбурн предстал совсем не тем благородным героем, которым его здесь всегда считали.

И очень скоро почтенная Дора Лэскомб уже пылала негодованием при мысли о том, как чудовищно несправедливы были люди к бедному, молодому маркизу. Глаза её увлажнялись, стоило ей только бросить взгляд на этого почти не знакомого ей человека, так сильно влюбленного в свою жену и старавшегося не упускать ни единой возможности подержать на руках крошку-сына. Да разве когда-нибудь небеса видели более любящего и преданного мужа и отца, чем маркиз Джейкоби, думала она?! К тому же, хоть она никогда в жизни не призналась бы в этом, но сердце женщины билось сильнее при виде красивого и галантного кавалера, у которого к тому же всегда находилось для неё доброе слово. Ни один из этих нынешних джентльменов ему и в подметки не годится, в конце концов решила достойная хозяйка.

Сэм Лэскомб тоже был немало поражен происшедшей с маркизом переменой, но гораздо большее впечатление на трактирщика произвели волнующие рассказы юного Конни и Алистера Марлоу о тех приключениях, что они все вместе пережили на палубе Морского Дракона. И по ночам Сэму вдруг стало сниться, что он тоже с ними, со всей командой Морского Дракона, разыскивает в пучине океана затопленный галеон с несметными сокровищами. Вся немудреная философия честного трактирщика сводилась к одному простому убеждению, что о каждом человеке можно судить по тому, как к нему относятся его друзья. А теперь перед ним был храбрый капитан, которого, судя по всему, любила и уважала вся команда. Любой бы, кто совершил столько подвигов, сколько выпало на долю Данте Лейтону, был бы в глазах Сэма Лэскомба достоин восхищения. И вот двух дней оказалось вполне достаточно, чтобы чета трактирщиков стала искренне восхищаться капитаном Морского Дракона и выкинула из головы беспутного молодого аристократа, которого они знали много лет назад и которого так поспешили когда-то обвинить во всех смертных грехах.

В том, что достойный Сэм и его супруга вдруг почувствовали себя горячими сторонниками маркиза Джейкоби, была большая заслуга Реи и двух её братьев. Ведь молодая женщина и двое младших Домиников выглядели столь благородно, что Сэм и Дора порой гадали, а догадываются ли они, что очень скоро придет время, когда Данте Лейтону понадобится помощь любого, кто считает себя его другом. Ведь не каждый в здешних местах сможет так быстро забыть прошлое и свою ненависть к хозяину Мердрако.

Наступило утро третьего дня, после того, как в ненастную ночь буря загнала Данте Лейтона под крышу трактира. Рассвело и все с радостью увидели над головой чистое, безоблачное небо. Солнце ещё даже не успело показаться из-за горизонта, а Данте, одетый по-дорожному, уже будил Рею.

— Давай, соня, вставай! — скомандовал он громовым голосом, словно опять стал капитаном Морского Дракона, отдающим приказ своим людям идти на абордаж.

Рея сонно перекатилась на живот, зарывшись лицом в подушки. Она не выспалась, ведь ночью пришлось вставать и кормить неугомонного Кита. Зябко передернув плечами, она попыталась избавиться от какого-то странного щекотания, которое не давало ей уснуть. Зевнув, она вздохнула и слабо отмахнулась, пытаясь вернуть сладкий, предутренний сон. Но от Данте Лейтона невозможно было так просто избавиться. Внезапно Рея почувствовала, что кто-то рывком сбросил с неё одеяло и холодный воздух моментально покрыл мурашками её кожу.