Будни - Макбейн Эд. Страница 24

– Конечно. И, как я уже сказал, вы должны дать показания в суде...

– Но они же явные проститутки! – воскликнул Сэрли.

– Может быть, даже уже задерживались за это, но...

– Не задерживались, – отрубила Салли.

– А ты, Ребекка?

– Если хотите меня допрашивать, зовите адвоката.

– Ну, что вы скажете, мистер Сэрли? Вы все еще хотите выдвинуть обвинение? – поинтересовался полицейский.

– Когда мне надо будет явиться в суд?

– Дела о проституции, обычно, слушаются немедленно. Их десятки каждый день. Я думаю, завтра утром.

– У меня дела завтра утром. Я, собственно, для этого и приехал.

– Ну, тогда... – Капек пожал плечами.

– Но нельзя же их так просто отпустить?! – возмутился Сэрли.

– А почему? – поинтересовалась Салли. – Мы тебе что-нибудь сделали?

– Вы глубоко меня оскорбили, девушка.

– Как? – подключилась Ребекка.

– Попросите их уйти, пожалуйста.

– Вы решили не предъявлять им обвинения?

– Да, это мое решение.

– Кыш отсюда! – сказал Калек девицам. – И не суйте свои задницы в этот отель, а то в следующий раз не отмажетесь!

Девушки не проронили ни слова. Салли подождала, пока Ребекка спрячет сигареты в сумочку, и они обе выскользнули из дежурки.

Сэрли выглядел несколько ошеломленным. Он смотрел прямо перед собой. Потом покачал головой и сказал:

– Когда они такое предлагают, когда они думают, что мужчине нужно две женщины, то наверняка считают, что он не справится и с одной.

Сэрли снова покачал головой, встал, надел шляпу и вышел из комнаты. Патрульный взмахом дубинки попрощался с Капеком и вразвалку покинул дежурку.

Капек вздохнул и вернулся к папке с надписью «Образ действия».

Последнее место жительства Бернарда Голденталя находилось на Северной Стороне, в районе складов, примыкающем к реке Харб. Дом, в котором он жил, был зажат между двумя колоссальными сооружениями, грозившими раздавить его. Улица уже опустела. Движение в воскресенье слабое. Даже буксиры на реке, казалось, застыли. Карелла и Браун вошли в дом, осмотрели почтовые ящики – имя было только на одном из них, но другое, не Голденталь. Они поднялись на третий этаж, где в квартире 3 "А", считалось, жил Голденталь. Никаких звуков через дверь не было слышно. Карелла кивнул Брауну, и тот постучал.

– Кто там? – донесся из-за двери мужской голос.

– Мистер Голденталь? – спросил Браун.

– Нет, – ответил мужчина. – Кто спрашивает?

Браун оглянулся на Кареллу. Тот кивнул.

– Полиция. Откройте, пожалуйста.

За дверью послышался шорох. Карелла расстегнул плащ и взялся за рукоять револьвера. Дверь открылась. В проеме стоял мужчина лет сорока, ростом с Кареллу, но мощнее. Черные волосы торчат пучками, как сорняки в саду. Карие глаза вопросительно оглядывают полицейских, густые черные брови изогнулись. Он абсолютно не соответствовал словесному портрету Голденталя.

– Да? – произнес человек. – В чем дело?

– Мы ищем Бернарда Голденталя, – сказал Браун, – он здесь проживает?

– Нет, к сожалению, – ответил человек. – Он здесь не живет.

Тон его был мягок, так говорят взрослые с детьми или со стариками, как бы стараясь приуменьшить свое физическое превосходство.

– По нашим данным, он живет здесь, – вступил Карелла.

– Нет, к сожалению. Его здесь нет. Жил когда-то, но съехал.

– Как вас зовут? – спросил Карелла. Его плащ все еще был расстегнут. Рука слегка касалась кобуры.

– Герберт Гросс.

– Вы позволите войти, мистер Гросс?

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что Голденталя здесь нет.

– Я ведь сказал, что его нет.

– Позвольте нам самим посмотреть, – сказал Браун.

– Ну, я не знаю... я бы не хотел никого впускать, – не сдавался Гросс.

– Голденталь опасный рецидивист, – объяснил Карелла, – мы разыскиваем его в связи с недавним преступлением. По нашим данным, его последний адрес: Форрестер, 911, квартира 3 "А". Это – Форрестер, 911, квартира 3 "А", и мы хотим войти и проверить, верная ли у нас информация.

– Ваша информация неверная, – покачал головой Гросс, – она устарела.

– Нет, это недавняя информация.

– Насколько недавняя?

– Меньше трех месяцев.

– А я здесь живу уже два месяца, значит, он съехал еще раньше.

– Вы нас впустите, мистер Гросс?

– Нет, не думаю.

– Почему?

– Мне не хочется, чтобы полицейские сюда врывались в воскресенье, вот и все.

– Там у вас кто-нибудь есть?

– А вам какое дело?

– Слушайте, мистер Гросс, – решил зайти с другого конца Браун. – Мы можем вернуться с ордером, если это вас устраивает. Но зачем терять время? Помогите нам.

– Почему я должен вам помогать?

– А почему бы и нет? – спросил Карелла, – вы что-нибудь прячете?

– Ничего не прячу.

– Тогда в чем дело?

– Извините, – сказал Гросс и захлопнул дверь. Полицейские услышали щелчок запираемого замка.

Два детектива стояли в коридоре и молча обдумывали свои дальнейшие действия. Возможно, вооруженный Голденталь находился в квартире. В этом случае он был уже наготове и немедленно открыл бы пальбу, вздумай они выбить дверь. А возможно, информация секции опознаний действительно устарела, Голденталь на самом деле съехал с квартиры более двух месяцев назад, В этом случае Гросс получал прекрасную возможность возбудить против них дело, если они попытаются ворваться вовнутрь. Обвинение в незаконных методах следствия обеспечено.

– Ну, что думаешь? – прошептал Браун.

– В бакалейной лавке их было двое, – так же шепотом ответил Карелла. – Может, этот второй – Гросс?

– Он подходит под описание старушки, – согласился Браун. – Попробуем вломиться?

– Давай подождем внизу. Он нас ждет. Если он правда связан с Голденталем, то постарается сбежать, сто процентов!

– Точно, пошли.

Они оставили «седан» Брауна прямо под окнами квартиры. Зная, что Гросс следит за ними, детектива сели в автомобиль и поехали на север, в направлении реки. Браун свернул направо на Ривер Хайуэй и поехал к выезду из города. На следующем перекрестке он снова свернул направо и подъехал к углу Сковил-авеню и Форрестер-стрит, где прижал машину к бордюру. Полицейские вышли на тротуар.

– Думаешь, еще смотрит? – спросил Браун.

– Вряд ли. Но давай не рисковать. Из любого подъезда с одной стороны улицы нас не будет видно, а мы все увидим, кто входит, кто выходит.

Они зашли в подъезд, который явно служил приютом для бродяг. Валялись пустые бутылки из-под виски и вина, пол устилали обертки от продуктов. Нестерпимо воняло мочой.

– Никакое дело этого не стоит, – задохнулся Браун.

– Хоть бы даже и губернатора подстрелили, мать его так! – согласился Карелла.

Они быстро выскочили на свежий воздух. Браун оглядел улицу. Вместе с Кареллой они проворно шмыгнули в следующий подъезд. Хоть и не намного, но здесь было лучше.

– Хоть бы он пошевеливался, – жалобно проговорил Браун.

– Ну! – согласился Карелла.

Долго ждать им не пришлось. Минут через пять Гросс спустился у крыльца своего дома и пошел на юг в сторону здания, где его ждали полицейские. Они прижались к стене. Гросс прошел, даже не глянув на подъезд. Детективы дали ему оторваться и двинулись следом, разойдясь по разные стороны улицы. Образовался равнобедренный треугольник с Гроссом на вершине и Кареллой и Брауном в углах основания.

Сыщики потеряли его на Пэйн-авеню. Гросс вскочил в шедший из центра автобус, оставив подбежавших полицейских задыхаться в выхлопах. Карелла и Браун решили вернуться в квартиру и вскрыть дверь. Очень может быть, что это следовало сделать в самую первую очередь.

Есть старая испанская пословица. На городском сленге она звучит примерно так: «Если никто ничего не знает, значит все знают все»

Казалось, никто ничего не знал о нападении на Хосе Висенте Хуэрту. Его избили среди белого дня четверо мужчин ручками от метел, причем так, что перебили обе ноги и превратили лицо в сплошную кровавую рану. Но оказалось, что их никто не рассмотрел, хотя они трудились минут пять, а то и больше.