Песни сирен - Макдермид Вэл. Страница 44

Скоро им придется побегать, подумала она. Утром они либо выдвинут против него обвинение, либо отпустят. Пока что никому не перепало ни маковой росинки насчет личности убийцы, и это примечательно. Вся журналистская свора усиленно нажимала на своих осведомителей в полиции, но никто не хотел давать утечку. Пенни решила лучше она утром просмотрит судейские списк. Существовал ничтожный шанс, что копы обвинят своего подозреваемого в чем-то безобидном, чтобы не отпускать его, пока не нароют достаточно улик связывающих его с серийными убийствами.

Когда новости закончились и пошел прогноз погоды, зазвонил телефон. Пенни протянула руку и схватила трубку.

– Да? – сказала она.

– Пенни? Это Кевин.

«Господи!» – подумала Пенни, выпрямляясь но вслух произнесла:

– Кевин, лапочка! Как делишки? – И сунула руку в сумочку в поисках карандаша и блокнота.

– Тут выскочило кое-что, что может тебя заинтересовать, – небрежно бросил инспектор.

– Ну да? – Пенни рассмеялась, постаравшись, чтобы это прозвучало сексуально.

Она время от времени спала с женатым Кевином Мэттьюзом, что не только открыло ей тайный доступ в Брэдфилдскую городскую полицию, но и подарило одного из лучших в жизни любовников. Ей хотелось только, чтобы он почаще преодолевал свои католические угрызения совести.

– Я серьезно, – запротестовал Кевин.

– И я тоже, жеребец.

– Слушай, тебе нужна информация или нет?

– Ясное дело. Особенно если это имя того парня, которого вы сунули в каталажку за голубые убийства.

Она услышала, как Кевин резко вздохнул.

– Ты знаешь, что этого я тебе сказать не могу.

Пенни вздохнула. Вот так всю дорогу.

– Ладно, тогда что ты можешь сообщить?

– Пучеглаз временно отстранен.

– От расследования? – спросила Пенни. Ее мысль лихорадочно заработала. Том Кросс? Отстранен?

– Отстранен от работы, Пен. Его послали домой ждать дисциплинарных мер.

– Кто? – Господи, вот это материал! Что же такое натворил Том Кросс на сей раз? На мгновение ее охватила паника. Что, если он выдал имя подозреваемого кому-то из ее соперников? Она чуть не прослушала ответ Кевина.

– Джон Брендон.

– За что, черт побери?

– Никто не говорит. Но последним, что он сделал перед докладом Брендону, был обыск в доме нашего подозреваемого.

– Законный? – осторожно поинтересовалась Пенни.

– Насколько мне известно, у него были основания. – Ответ Кевина прозвучал уклончиво.

– Что происходит, Кевин? Пучеглаз подбросил улику?

– Я не знаю, Пен, – протянул Кевин жалобно. – Слушай, мне пора. Если я еще что-нибудь услышу, позвоню, ладно?

– Ладно. Спасибо, Кев. Знаешь, ты просто чудо.

– Угу. Ладно, скоро поговорим.

В трубке воцарилась мертвая тишина. Пенни вскочила с софы и бросилась в спальню, срывая на ходу халат. Пять минут спустя она уже бежал вниз к подземному гаражу. Сев в машину, она нашла в записной книжке адрес и повернула ключ зажигания, мысленно повторяя то, что скажет войдя.

Первым высвободился Тони. Он отпрянул так резко, что Кэрол, почувствовав неловкость, быстро сказала натужно-веселым тоном:

– Простите, у вас был такой вид, словно вам необходимо утешение!

– Ничего страшного, – чопорно ответил Тони. – В групповой терапии мы все время этим пользуемся.

Они немного постояли, стараясь не встретиться взглядами. Потом Кэрол взяла психиатра под руку и повела через университетский двор

– Итак, когда я смогу увидеть профиль?

Разговор снова переместился на безопасную почву, но Кэрол все еще находилась слишком близко от него, чтобы Тони мог чувствовать себя спокойно. Ему казалось, что чья-то холодная рука зажала его сердце в кулак. Он заставил себя говорить спокойным нормальным голосом:

– Я хочу поработать еще пару часов сегодня и вернусь к бумагам завтра с утра. Я хочу, чтобы все было готово начерно во второй половине дня. Что скажете насчет трех часов?

– Очень хорошо. Вы не будете возражать, если я побуду у вас, пока вы работаете? Я могла бы перечитать показания, а если вернусь на улицу Скарджилл, покоя мне не дадут.

Тони смотрел на нее, колеблясь.

– Думаю, это возможно.

– Обещаю не приставать к вам, доктор Хилл, – с насмешкой пообещала Кэрол.

– Ах ты черт! – выругался Тони, щелкнув пальцами с деланным разочарованием. «Смотри-ка цинично подумал он. – Похож на человека, уверен во всех ходах». – Вообще-то дело не в этом. Я колебался только потому, что не привык работать, когда кто-то еще есть в комнате.

– Вы меня и не заметите.

– В этом я сильно сомневаюсь, – усмехнулся Тони.

Она могла счесть это комплиментом, но он-то знал правду.

Пенни позвонила в дверь особняка, – пародия на тюдоровский стиль! – стоявшего на одной из самых престижных южных улиц Брэдфилда. Даже на жалованье суперинтенданта такой дом не выстроишь. Но у Пучеглаза была репутация везунчика, и это подтвердилось, когда он выиграл крупную сумму в тотализатор. Вечеринка по этому поводу вошла в легенду. Но сегодня фея-крестная явно бросила его.

В коридоре включили свет, кто-то протопал к двери.

– Черная пятница совпала с Хэллоуином, – тихонько пробормотала Пенни, услышав скрип ключа в замке.

Дверь приоткрылась на пару дюймов. Пенни вытянула шею и улыбнулась.

– Суперинтендант Кросс, – сказала она, и белое облачко ее дыхания смешалось с паром, выходящим из двери. – Я Пенни Берджесс, «Сентинед Таймс».

– Я знаю, кто вы, – рявкнул Кросс, и эти неотчетливо произнесенные слова явно говорили о том что он выпил. – Чего вам надо, черт побери? Зачем вы явились сюда в такое позднее время?

– Я слышала, что у вас сложности на работе, – начала было Пенни.

– Значит, мадам, вы слышали неправильно. А теперь убирайтесь.

– Слушайте, завтра все это станет достоянием СМИ. Вы окажетесь в осаде. «Сентинел Таймс» всегда вас поддерживал, мистер Кросс. Мы были на вашей стороне в течение всего этого расследования. Я не какой-то там бонза из Лондона, явившийся травить вас. Если вас отстранили, наши читатели имеют право знать ваше мнение.

Дверь оставалась открытой. Если ей удалось сказать так много, а он не захлопнул дверь у нее перед носом, вполне вероятно, что она вытянет из него что-то дельное.

– Почему вы думаете, что меня отстранили от расследования? – с вызовом спросил Кросс.

– Я слышала, что вы отстранены. Не знаю, почему, и потому хочу услышать это от вас, прежде чем нас накормят официальной версией.

Кросс сердито посмотрел на нее, еще сильнее выпучив покрасневшие глаза.

– Мне нечего сказать, – ответил он, неохотно выговаривая каждый слог.

– Даже не для записи? Вы хотите стоять в стороне и позволить им разрушать вашу репутацию после всего того, что сделали для полиции?

Кросс открыл дверь пошире и взглянул на подъездную дорожку.

– Вы приехали одна? – спросил он.

– Даже мой редактор в отделе новостей не знает, что я здесь. Я только что услышала.

– Ладно, войдите на минутку.

Пенни переступила через порог и вошла в холл, явно обставленный по каталогу изделий Лоры Эшли [3]. В дальнем конце виднелась приоткрытая дверь, за которой явно работал телевизор. Кросс повел ее в противоположном направлении, и они вошли в длинную гостиную. Когда он включил свет, в глаза Пенни бросилось множество «текстиля для дома»: занавески, ковры, пледы, раскиданные тут и там подушки, все – в зеленых и кремовых тонах.

– Какая красивая комната, – пробормотала Пенни.

– Вы полагаете? Я нахожу ее отвратительной. Жена говорит, это лучшее, что можно купить за деньги, а это самый верный путь остаться без гроша, – проворчал Кросс, направляясь к бару. Он налил себе из графина чего-то крепкого, на секунду задумался и произнес: – Вам не нужно, вы за рулем.

– Это верно, – кивнула Пенни, стараясь говорить дружелюбно. – Не могу рисковать, раз ваши ребята на дорогах.