Тугая струна - Макдермид Вэл. Страница 97

– Я могу ее видеть? Он покачал головой:

– Там еще слишком жарко.

Кэрол сделала короткий, решительный выдох.

– Если я кому-то понадоблюсь, я в своем кабинете. – Она поставила стаканчик с кофе на землю, повернулась и поднырнула под ленты, вслепую направляясь куда-то, где, по-видимому, должна была стоять ее машина. Позади нее по гудроновому покрытию расползлась лужа. Ли Уаитбред затушил в ней окурок и смотрел, как тот отчаянно шипит, прежде чем навеки погаснуть. Он поднял взгляд на Джима Пендлбери:

– Я тоже. Необходимо найти этого мерзавца.

В комнате для занятий, которую команда Тони покинула так давно, что, казалось, с тех пор прошла уже целая вечность, Колин Уортон сложил в стопку снимки, после чего наклонился и вынул из видеомагнитофона кассету. Избегая смотреть Тони в глаза, он сказал;

– Это ничего не доказывает. Хорошо – кто-то еще вел машину Шэз Боумен назад из Лондона. Но под маскарадным одеянием может быть кто угодно. Лица парня почти не видно, и все эти компьютерные увеличения… Лично я им не доверяю, а судьи тем более. С их точки зрения, все, что делается при помощи компьютера, – подделка и мы можем по своему желанию менять картинку.

– А как же рука? Такое нельзя подделать. У Джеко Вэнса вместо правой руки – протез. Человек, набирающий бензин, вообще не пользуется этой рукой. И это очевидно, – упорствовал Тони.

Уортон пожал плечами:

– Объяснения тут могут быть самые различные. Может быть, этот человек – левша. Может быть, он повредил руку, когда боролся с Боумен. Возможно даже, что он знал о пунктике, который был у Боумен насчет Джеко Вэнса, и решил на этом сыграть. Профессионалы все сейчас знают о видеокамерах, доктор Хилл. Вэнс – профессионал, неужели вы думаете, что ему не пришла бы в голову такая простая мысль?

Тони взъерошил волосы и ухватился за них, словно хотел удержаться и не вспылить:

– Перед вами фотография Вэнса, на собственной машине съезжающего с автострады в Лидсе как раз в это время. Слишком подозрительное совпадение, не находите?

Уортон покачал головой:

– Я так не думаю. У этого человека в Нортумберленде загородный дом. Там он безвозмездно помогает в больнице. Согласен: прямой путь туда проходит по А1, но зато Ml – более скоростная магистраль, кроме того, на А1 можно выехать севернее города. А потом он просто мог захотеть поесть рыбы с чипсами у Брайана, – добавил он в слабой попытке разрядить атмосферу.

Тони сложил руки на груди, как будто это могло помочь сдержать внутри черную ярость.

– Почему вы не хотите отнестись к этому серьезно? – спросил он,

– Если бы Саймон Макнил не был в бегах, мы бы, возможно, и не считали все ваши доводы подтасовкой, – вскипел Уортон. *

– Саймон не имеет к убийству никакого отношения. Он не убивал Шэз Боумен. Ее убил Джеко Вэнс. Этот человек – хладнокровный убийца. Если я что-то смыслю в психологии, он убил Шэз Боумен потому, что она угрожала обрушить его игрушечный домик ему на голову. У нас есть фотографии, на которых он сидит за рулем ее машины, при этом ее самой не видно. На других он проделывает тот же путь уже в своей машине. Вы читали психологический портрет, который я подготовил. Что еще нам нужно сделать, чтобы убедить вас по крайней мере серьезно присмотреться к этому человеку?

За его спиной открылась дверь, на пороге возникла массивная фигура старшего суперинтенданта Дугала Маккормика. Его лицо было бордовым, как у человека, который слишком много выпил за обедом. Мясистые щеки лоснились от пота. Под действием алкоголя его тенор стал ниже.

– А я-то думал, вы сюда ни ногой, пока мы сами за вами не придем! – ткнул он в Тони пальцем.

– Я принес вам улики, чтобы возбудить дело против убийцы Шэз Боумен, – сказал Тони, и голос его теперь звучал устало. – Только мистер Уортон, кажется, не в состоянии оценить их важность.

Маккормик протиснулся в дверь:

– Это так? Что ты на это скажешь, Колин?

– Имеются кое-какие интересные кадры, снятые на бензозаправке и потом увеличенные на компьютере. На них виден некто, сидящий за рулем тачки Шэз Боумен в тот день, когда она была убита.

Он молча разложил фотографии на столе, чтобы Маккормик сам мог их обозреть. Старший суперинтендант близоруко прищурил темные глаза и принялся внимательно их рассматривать.

– Это – Джеко Вэнс, – настойчиво повторил Тони. – Он отогнал ее машину обратно в Лидс, потом вернулся в Лондон, после чего еще раз проделал тот же путь на север, предположительно с Шэз в багажнике.

– Какой еще к черту Джеко Вэнс, – небрежно обронил Маккормик. – У нас есть свидетель.

– Свидетель?

– Вот именно, свидетель.

– Если точно, свидетель чего?

– Соседка, которая видела в ту ночь, когда была убита Шэрон Боумен, как ваш голубоглазый мальчик Саймон Макнил прошел к запертой двери, ведущей в ее квартиру, и, наоборот, не видела, как он вернулся обратно к передней двери. Сейчас, пока мы говорим, я послал к нему целый отряд. Мы уже и раньше искали его, но теперь официально объявим в розыск. Может быть, вы знаете, где нам искать его, а, доктор Хилл?

– Вы сами распустили мое подразделение. Откуда же мне знать, где сейчас Саймон? – за холодным тоном он пытался скрыть кипевшие внутри досаду и разочарование.

– Ну что ж, ничего страшного. Рано или поздно он все равно будет наш. Уверен, в конце у моих ребят будет для суда кое-что получше, чем какие-то там снимки, над которыми поколдовал брат вашей подружки.

Увидев ошарашенное лицо Тони, он сурово кивнул:

– Да-да, мы все знаем про вас и старшего инспектора Джордан. Вы что, правда думаете, что мы промеж себя ни о чем не сплетничаем?

– Вы упорно твердите, что вас интересуют доказательства, а не гипотезы, – сказал Тони, сдерживаясь уже исключительно усилием воли. – Кстати, для протокола: ни сейчас, ни раньше инспектор Джордан никогда не была моей подружкой. И мое утверждение, что Вэнс – убийца, вовсе не основано на одних этих пленках. Я не хочу учить вас простейшим вещам, но по крайней мере прочтите составленный портрет. Там содержатся серьезные доказательства.

Маккормик взял со стола папку и бегло просмотрел содержимое:

– Для меня психологический портрет доказательством не является. Слухи, намеки, наговоры завистников. Вот чем вы руководствуетесь, составляя такие портреты.

– Его жена говорит, что он ни разу не спал с ней. Вы же не будете настаивать, что в Западном Йоркшире такое поведение считается нормальным?

– У нее может быть сотня причин вас обманывать, – пренебрежительно бросил Маккормик, шлепнув папку на стол.

– Он познакомился с Барбарой Фенвик за несколько дней перед тем, как ее похитили и убили. Все это тут, в материалах дела, которое вела полиция Манчестера. На одной из первых его благотворительных акций после аварии, которая поставила крест на его мечте. У нас есть фотографии более позднего времени, с других его встреч с публикой, где он снят рядом с другими девочками, которые вскоре исчезли и о них никто больше не слышал. – Сейчас Тони говорил уже безо всякой надежды. Он не сумел составить документ, который позволил бы этим двум полицейским пойти на попятный и задуматься над смыслом его слов. Хуже того, он настолько восстановил против себя Маккормика, что, скажи он «черный», и Маккормик тут же бы возразил: «Нет, белый».

– Такой человек каждую неделю встречает сотни девчонок, и ничегошеньки с ними не случается. – Маккормик опустился в кресло. – Послушайте, доктор Хилл, я знаю, нелегко признать, что вы, ведущий психолог министерства внутренних дел, были словно зашоренный. Но взгляните на своего Макнила. Он любил эту девочку, но непохоже, чтобы она отвечала ему взаимностью. О том, что она договаривалась выпить с ним, прежде чем они встретятся в ресторане с другими двумя, мы знаем только с его слов. Примерно в то время, когда она предположительно умерла, его видели заходящим за угол ее дома. У нас есть отпечатки его пальцев, оставшиеся на дверном стекле. А сейчас он вдруг взял и исчез. Вы должны признать, все это выглядит куда убедительнее, чем кучка косвенных улик против человека, который считается национальным героем. То, что вы пытаетесь делать, доктор Хилл, вполне можно понять. Окажись кто-то из моих людей под подозрением, я, вероятно, чувствовал бы себя точно так же. Но признайтесь – вы совершили ошибку. Поставили не на того. Тони поднялся: