Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч". Страница 8

У меня было две версии происходящего. Первая — передо мной уникум, который вследствие какого-то непредсказуемого стечения обстоятельств стал таким, каким стал. Мозг его не сравнивает объекты друг с другом, а кодирует и декодирует их, и для него это совершенно естественный процесс. Типа: а чо такого?

Вторая версия требовала изучить его родственников на предмет наличия схожей аномалии. Вот только как это сделать? Не выслеживать же его тетушку, да и кто знает степень их родства, вдруг она какая-нибудь троюродная?

И тут судьба преподнесла мне совершенно роскошный подарок. Парень с кем-то подрался из-за девушки! Причем навалял ее обидчикам от всей широты души так, что те попали в больницу. Мгновенно встал ребром вопрос об его отчислении из университета, родителей поставили в известность о происходящем, и в столицу орлицей бросилась на защиту сына его маменька. Ну а я… я просто мимо проходил в тот момент, когда она общалась в кабинете ректора с ним самим и куратором курса.

И у нее, черт подери, был тот же тип мышления, что и у её сына! Обработка данных по цифровому типу, чего бы это ни значило! Её сын не был уникумом. Среди нас, обычных людей, обнаружились Иные. Кто они такие? Продукт нашего мира или же таинственные инопланетяне? Была ли у них особая миссия или сверхзадача? Или же они наравне с прочими просто пытались выжить и старались ничем не выделяться из толпы? И самое главное: они-то знали про себя, что они не такие как все? А если знали, чем это объясняли?

Как много вопросов, как мало ответов. Задумавшись над этой темой, я решил отправиться домой, благо лекции в тот день отчитал уже полностью. Ну а дальше сами знаете: поджидающий на ступенях подле дверей университета ухажер Арамейцевой безжалостно изрешетил меня, отправив тем самым в новую жизнь.

В этом мире, когда я более-менее решил все насущно-неотложные проблемы, связанные со своим пребыванием здесь, с некоторой ностальгией вспомнил ту загадку, с именем которой на устах я и прибыл сюда. И что же? В школе, куда я начал ходить с шести лет, Иной, вернее, Иная обнаружилась среди учителей! Математичка, кстати, что и неудивительно. Была фанатично влюблена в свой предмет и, похоже, ничуть не обращала внимания на мои аккуратные попытки ее дистанционного ментального изучения. К моему огромному сожалению, через три года она вышла замуж за директора колледжа из Санкт-Петербурга и переехала к мужу, лишив меня тем самым доступного объекта изучения. Но благодаря ей я осознал главное: Иные имеются и здесь! Вероятно, тоже в небольшом количестве, но они определенно присутствуют среди всех прочих граждан! А значит, мое главное исследование со временем будет продолжено! Осталось лишь вырасти и добиться полноценной независимости от родных, юридической и финансовой.

Увы, прочих Иных я за всё это время обнаружить так и не смог. Впрочем, я не отчаивался. Отец Валерьяна мало куда отпускал сына одного, вернее будет сказать — никуда не отпускал одного. Общаться с другими людьми я мог исключительно в стенах учебного заведения. Ну и вот когда получал паспорт-жетон и проворачивал финансовую операцию в банке. А это, согласитесь, крайне ограниченный круг общения. Поэтому я не сомневался, что как только начну вести нормальную светскую жизнь, обязательно найду тех, кого ищу.

Ладно, а что же мне сейчас-то делать? Маша Василькова, конечно, может стать служанкой в доме моего деда. Вот только есть одно жирное но. Если Игорь Семенович был неплохим менталистом, он довольно быстро поймет, что Маша очень сильно отличается от прочих людей. И кто знает, как он отнесется к этому факту? Не испугается ли, не навредит ли девчонке? Да и ей самой неужели захочется тратить лучшие годы, убираясь в полуразрушенной усадьбе и обихаживая старика с непростым характером?

Ладно, попробуем зайти в лоб.

— Маша, хочешь, я расскажу, почему ты убежала из дома?

Девчонка неопределенно дернула головой, что можно было воспринимать одновременно как да и нет. Ладно, сочту, что это всё-таки было да.

— Твой опекун граф Обмоткин прослышал, что у его приятеля князя Изюмова есть сын. Им обоим показалось удачным вариантом поженить вас. Не знаю только, что ты слышала про Валерьяна…

— Изюмовы некроманты, об этом всем известно, а Валерьян на голову больной! — с возмущением сообщила Василькова.

— В общем, совершенно неподходящая для тебя партия, — заключил я. — Но Обмоткин закусил удила. Полагаю, от твоих погибших родителей осталось неплохое наследство, которое он сейчас по праву опекуна успешно проматывает. А чтобы ты лишний раз не раскрывала рта, задумал отдать тебя замуж через три недели сразу после твоего совершеннолетия. Изюмову на твое приданое наплевать, поэтому Обмоткин щедрой рукой кинет тебе какие-то крохи, оставив всё самое ценное себе. Я прав?

— Откуда… откуда ты знаешь, что мне через три недели исполнится восемнадцать? — с ужасом в глазах спросила Маша. — Я ведь не говорила тебе об этом.

— То есть, откуда я знаю историю про графа Обмоткина, тебе услышать не так интересно? — уточнил я.

Девчонка опять запаниковала. Всё, что я мог сделать в подобной ситуации, это слегка замедлить скорость ее цифрового потока. Она так себе все частоты мусором быстро меняющихся данных забьет, даже не успевая их толком обработать.

И да, поймите: я по-прежнему практически ничего не знал об Иных. Действовал, полагаясь исключительно на небольшой опыт общения со своим студентом и учительницей математики. Должен ведь быть к Иным какой-то подход! Если кто-то выглядит как человек и в целом ведет себя как человек, наверное, он всё-таки физиологически и психологически весьма близок к обычному человеку, несмотря на нестандартный, хм, способ мышления?

Мой метод сработал. Как только обработка сигналов пошла в более низком темпе, Мария перестала дышать, будто загнанный заяц. Вот и славно.

— Возвращаясь к нашему разговору. Я тебе сейчас одну штуку покажу, — потянулся к паспорту-жетону, как Василькова внезапно потеряла сознание.

Вот дурында-то! И о чем она подумала, спрашивается? А вы еще удивляетесь, почему я недолюбливаю юных дев и отношусь к ним с изрядной долей цинизма.

Пришлось терпеливо обмахивать баронессу какой-то картонкой, дожидаясь её возвращения в осознанный мир.

— Дубль два, — произнес я, когда девушка открыла глаза и вопросительно на меня посмотрела. — Вот, гляди! — сунул я ей под нос паспорт-жетон. — Что здесь написано?

— Граф Валерьян Николаевич Птолемеев, — прочитала Василькова.

— Тебе имя-отчество мои ничего не говорят? — дал я ей прямую подсказку.

— Валерьян… Валерьян Николаевич. Прямо тезка того парня, что мне в женихи навязывают.

— Бинго! Даю вторую подсказку. Мать Валерьяна Изюмова — урожденная Птолемеева. И именно в усадьбе Птолемеевых ты сейчас находишься.

На сей раз девица истошно завизжала и попыталась отползти от меня, вернее, отпрыгать, сидя на заднице, пока не уперлась спиной в стенку сарая.

— У тебя в роду часом сирен не было? — спросил я, поморщившись. — У меня едва кровь из барабанных перепонок от твоего вопля не потекла. А теперь голову включай. Да, ты уже поняла, что именно меня пророчили тебе в мужья. Вот только казус: я больше не княжич Изюмов, а граф Птолемеев. А значит, свадьбе не бывать. Мне эта женитьба тоже никуда не уперлась, как и тебе, поэтому выдохни и успокойся наконец-то.

На сей раз размышления Маши выглядели более упорядоченными. В обморок она больше не падала, мои бедные уши звуковым атакам не подвергала.

— У тебя есть дальфон? — задал я вопрос, от которого многое зависело.

— Есть. То есть был. Я его дома оставила, — сообщила Василькова.

— Отлично, — кивнул я. — Значит, по нему твое местоположение не вычислят. Осталось тебе каким-то образом продержаться три недели, после чего получить свой паспорт-жетон и послать опекуна в известном направлении.

— Не получится, — замотала она головой. — Обмоткин страшный человек. Он ни перед чем не остановится. Скорее опоит меня или вообще убьет, чем допустит к родительскому наследству.