Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович. Страница 46

Тассименше по левую руку от Барабина изумленно вскрикнула, увидев, что преддверие завершается не хорошо знакомым ей входом в покои, а огненной аркой.

Барабин отреагировал на это зрелище гораздо спокойнее. Он такую арку уже видел.

Правда, в прошлый раз он ринулся в клубящийся дым первым и не видел, как это выглядит со стороны.

Теперь у него появилась возможность восполнить пробел в образовании.

Самурайствующие молодчики скрывались в дыму один за другим, но ничего особенно эффектного в этой картине не было. Все выглядело так, словно это обыкновенный дым, только очень густой и почему-то не сбивающий дыхание.

Последние двое самураев еще держали оборону, отбиваясь от мечей Барабина и его гейши, и, не прекращая схватки, все четверо ввалились в дымный проем огненной арки вместе.

Их разметало по сторонам только в дыму, и Барабин перестал махать Эрефором из опасения задеть Тассименше. Он искренне надеялся, что другие сделали то же самое из опасения задеть друг друга — однако, вывалившись из дыма, вообще никого не увидел рядом с собой.

Тассименше появилась в поле зрения лишь где-то через секунду после него, а самураи не появились вовсе.

Логично было предположить, что они вышли из дыма раньше и успели юркнуть в какую-нибудь дырку из тех, что сразу же попались Барабину на глаза.

Других вариантов попросту не было, потому что огненная арка сразу после выхода Тассименше огненным вихрем ушла в потолок, не оставив никакого следа.

Помещение, в котором очутился Барабин, было похоже на пещеру вроде той, откуда штурмовая группа при содействии друида переместилась в мостовую башню. Только здесь расходящихся ответвлений было, пожалуй, побольше, а еще — не нужны были факела.

Свой факел Тассименше потеряла в схватке. По ту сторону колдовских ворот он тоже был не нужен. На пути к тайным покоям Ночного Вора по стенам горели светильники.

С этой стороны никаких светильников не было, но откуда-то сверху пробивался свет. И в проходах, за исключением самых низких и узких, тоже угадывались какие-то источники света.

Барабин машинально выбрал из всех коридоров самый светлый и просторный, и оказалось, что он не один такой умный.

Роман едва успел затормозить и вжаться в стену за несколько метров до того места, где проход расширялся до размеров большого зала. И был этот зал заполнен нагими женщинами в ошейниках и мужчинами, одетыми в черные кимоно.

Прильнув к стене, Барабин периферийным сознанием отметил одну странность. Ее поверхность очень мало напоминала каменную. Скорее она была схожа с древесной корой, что для стены пещеры по меньшей мере удивительно.

Шершавая и бугристая эта кора источала какое-то живое тепло — как ветви векового дуба, на которых Барабин спасался от пьяного барона Дорсета; как ствол огромного дерева, к которому Роман прижимался спиной, отражая атаки аргеманов на берегу моря у деревни Таугас; как нагретые солнцем деревянные борта «Торванги» или как переплет Книги Друидов, которая без возражений приняла его не вполне правдивую клятву в замке дона Бекара.

Но исследовать это странное свойство пещерных стен Барабину было некогда.

В дальнем конце зала он увидел черный плащ Ночного Вора, и девушка, которая была главной и единственной целью Романа в этой одиссее, стояла на коленях рядом с ним.

46

Зэков на этапе, когда надо остановиться и чего-то ждать, сажают на корточки. Из этой позы крайне неудобно переходить на бег. Надо сначала встать, а за это время конвой наверняка успеет понять, что происходит, и отреагировать на рывок.

Есть, однако, и другая подобная поза, менее неудобная, но, пожалуй, даже более унизительная.

Нагие рабыни в пещерном зале стояли на коленях и никто из них не делал попытки к побегу. Впрочем, и бежать им по большому счету было некуда.

Барабин беглым взглядом насчитал семь выходов из зала, и каждый перекрывала группа людей в черном.

Тот проход, где находился сам Барабин вместе с Тассименше, тоже был перекрыт, но Роману повезло, что проход этот был довольно извилист и изобиловал выростами и нишами.

Истребитель Народов и его спутница вжались в одну из ниш у последнего поворота, и ниндзя, которые закрывали этот проход со стороны зала, не могли их видеть. Более того, они, кажется, вовсе не ждали никакой опасности сзади, поскольку все четверо стояли лицом к залу.

У других выходов охранников тоже было немного — от трех до пяти человек. Более солидные группы ниндзя кучковались только в двух местах — возле Ночного Вора и у прохода по правую руку от него.

По левую руку Робера находился почти симметричный проход, но он почему-то самурайствующих молодчиков не интересовал. Его прикрывали всего трое охранников.

Тем временем толпа черных гоблинов у другого выхода все прибывала. Барабину с его места плохо было видно подробности, а высовываться из своего укрытия далеко он не рисковал, однако создавалось впечатление, что пополняется эта толпа из глубины прохода.

А потом вдруг Ночной Вор отдал команду, которая гулким эхом разнеслась по всей пещере, и толпа как-то вся разом втянулась в проход.

И тут, несмотря на головную боль, у Барабина созрело решение.

Людей в черном по периметру зала и даже рядом с Робером осталось совсем немного. А главное — их маленькие группы были отделены друг от друга массой коленопреклоненных рабынь.

Барабина в свое время специально обучали способам быстрого перемещения в толпе. А самурайствующие молодчики такими навыками не обладали, в чем Роман успел убедиться на протяжении долгого дня, наполненного рукопашными схватками.

Получалось, что если рвануть через центр зала напролом, пугая и разгоняя по сторонам рабынь на своем пути, то есть шанс отсечь Веронику Десницкую от Ночного Вора и юркнуть вместе с нею в свободный проем — тот, что находится от Робера слева, а от Романа, соответственно, справа.

Конечно, Вор может повторить оказавшийся однажды удачным трюк с клинком у горла гейши — но Барабин не верил, что он способен так вот запросто перерезать глотку невольнице, которая стоит больше золота, чем весит.

А вдобавок ко всему эта эпопея ему уже порядком надоела. И он решил — пан или пропал. Грудь в крестах или голова в кустах. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Назвался груздем — полезай в кузов.

И вообще — работа не волк, а произведение силы на расстояние.

Сил оставалось мало, а расстояние было велико — но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Объяснять расклад Тассименше было опасно — могли услышать ближайшие охранники. Поэтому Барабин решил обойтись без инструкций в надежде, что умная гейша все поймет и так.

Конечно, он предпочел бы иметь рядом с собой Эрефорше — еще более умную и главное, более опытную в рукопашной. Сильной стороной Тассименше все-таки была стрельба из лука, а не фехтование на мечах.

Но увы — мертвые не воскресают.

Двоих охранников Барабин снял сразу — одновременным ударом двумя мечами в спину. А третий в следующую секунду потерял голову в буквальном смысле слова, благодаря стараниям Тассименше.

Все-таки боевых гейш в Баргауте готовили хорошо, и если даже делали акцент на каком-то одном виде боевого мастерства, о других все равно не забывали.

Снесенная мастерским ударом голова полетела в толпу рабынь, и это было как раз то, что надо.

Во-первых, это зрелище заставило последнего из живых охранников ближнего радиуса потерять голову в переносном смысле слова. А в этом состоянии особенно легко напороться на меч.

Ну а во-вторых, рабыни, которых окатило кровью, с диким визгом вскочили с колен и прыснули по сторонам, открывая путь Барабину и в то же время преграждая дорогу черным гоблинам.

Те, вдобавок, еще и не знали, что им делать. Если оставить пост — рабыни разбегутся по пещерному лабиринту и черта с два их потом соберешь. Да и вообще оставлять пост без приказа себе дороже. А приказ Ночной Вор отдал, когда Барабин находился уже в середине зала.