Бледно-серая шкура виновного - Макдональд Джон Данн. Страница 15

— От некоего Престона Ла Франса в сумме трех тысяч двухсот пятидесяти долларов, что составляет десять процентов от согласованной стоимости изъятого производственного имущества на Шавана-Ривер. Принятие этих денег не узаконивает передачу права другому собственнику, ибо вот заверенный чек на десять тысяч, Уитт, и на этом основании я требую расписки с проставленными датой и часом.

— Я не могу принять, пока не выясню…

— Ты его примешь, напишешь расписку, что принял и положил на условный депонент до решения твоих юристов, иначе мы с тобой так и будем ходить по кругу, парень. Вдобавок в данной ситуации миссис Бэннон, признав обязательства по закладной и оплатив ее по сей день, снова вносит на счет закладную в целости и сохранности, в первоначальном объеме, оплачивает на сумму, покрытую вот этим чеком, и, казалось бы, работник банка, думая о своих акционерах, а также о Государственной банковской комиссии, просто вцепится в возможность избежать убытков. Чего ты артачишься, Уитт?

Сандерс промокнул платком вспотевший лоб:

— Как вы верно заметили, Руфус, я не юрист. Я не знаю наших обязательств перед мистером Ла Франсом.

— Могу сказать: нет абсолютно никаких обязательств, но тебе будет спокойнее услыхать это от своих. Мы позволим тебе это сделать. Предположим, вернемся в два тридцать?

— Это… этого вполне достаточно. Миссис Бэннон, вы намерены сами вести бизнес?

— Она намерена подумать, — заявил судья Веллингтон. — Когда ее муж понял, что не может выплачивать страховку, ему хватило ума попросить компанию выдать премию наличными, а не переводить на счет, поэтому у нее есть немного денег и время для составления кое-каких планов. Мы тебя отпускаем, Уитт, иди работай.

Мы вышли из банка, прошли два квартала до старого отеля «Шавана-Ривер» и сели за угловой столик в старом обеденном зале с высокими потолками и темными стенными панелями. Джанин справа от меня, судья напротив. Конни, я и судья заказали выпивку. Джан вообще ничего не хотела. Ее узкое загорелое лицо средиземноморского юноши приобрело желтоватый оттенок, кожа лица и рук казалась бумажной.

Коснувшись ее руки, я спросил:

— Все в порядке?

Она коротко кивнула, мимолетно улыбнулась. Судья, видимо, погрузился в раздумья; наконец он сухо кашлянул и сказал:

— Похоже, Макги, вы знаете, что пытаетесь сделать для этой маленькой леди. Я достаточно хорошо знаю Конни и догадываюсь, что у нее имеется несколько безумных идей. Но в суде до меня дошли кое-какие намеки, кое-какие слухи, я способен сложить обрывки воедино, и сослужу своему клиенту плохую службу, если не дам совет, нужный или нет, судить не мне.

— Мне нужен ваш совет, судья Веллингтон, — сказала Джанин.

Он отхлебнул бурбона, облизнулся:

— Во всех этих маленьких округах есть так называемое теневое правительство. Эти ребята знают друг друга на протяжении поколений. Они собираются вместе обстряпать земельную сделку, а тут уже имеется маленькое, но преуспевающее предприятие, которое собирается расширяться. Это предприятие с помощью окружного начальства душат и прихлопывают, сбивая цену до подходящей. Для этого не нужны все пять администраторов округа. Хватит пары, трое остальных порой сами нуждаются в одолжении, так что никто не задает лишних вопросов. Ваше дело зависело от клиентов с хайвея, от клиентов с реки, от обслуживания местных жителей. Противная сторона имела право на время дорожных работ оставить шоссе открытым для движения, причем в неплохом состоянии, и заключить на него краткосрочный контракт. Улучшение состояния реки требует предписания о контроле над загрязнением. Они могут отрицать, что «Тек» действовал за компанию с ними, подав петицию о передаче ему моста. Когда вы не удрали с желаемой ими скоростью, на вас напустили инспекторов и прикрыли. Таким образом, миссис Бэннон, вас крепко прижали. Вот что я вам скажу. Я скажу вам: не связывайтесь с этими ребятами, ибо в долгосрочной перспективе вам не выиграть. Можно их поприжать точно так же. Я знаю, как этот народ рассуждает. Просто скажите: сто двадцать пять тысяч, плюс покупатель берет на себя закладную. Никакой торговли по мелочам. Никаких разговоров. Пускай сами делают предложения. Потом их начнет поджимать время, кто-нибудь занервничает, предложит сто тысяч, тогда хватайте, бегите и знайте, что сняли с их сделки хорошие сливки.

— Этого мало, — еле слышно проговорила она.

— Да ведь вы их ударите в самое больное место, детка. Чего вы хотите добиться? Господи Боже, вы никого не заставите устыдиться этой махинации, даже если они когда-нибудь согласятся не называть ее рядом неблагоприятных случайностей. Просто скажут: собаки во все времена собачатся, гибнет тьма предприятий.

— Они убили Таша.

До сих пор эту маленькую подробность от судьи скрывали. Он подался вперед, широко раскрыв стариковские глазки.

— Как убили? Ну, юная леди, я понимаю, почему вы в это верите, но эти ребята так не поступают. Ваш муж долго и тяжко трудился, все вылетело в трубу, а мужчина доходит порой до такой точки, когда…

— Вы не знали Таша Бэннона, — вмешалась Конни. — А я знала. А Тревис Макги знал его дольше, чем я и Джан. Мы не голосованием приняли это решение, Руфус. Мы не толкуем о вероятностях. Мы утверждаем: его убили.

Судья Веллингтон откинулся назад и так разволновался, что попытался хлебнуть из пустого стакана.

— Ну и ну! Значит, это какая-то дурацкая ошибка. Наверняка что-то другое вышло неладно. Господи помилуй, тогда надо прямо сейчас передать дело в руки государственного прокурора нашего юридического округа и… — Он вдруг замолчал и нахмурился, глядя на Конни. — Боже милостивый, видно, я состарился. Он передаст его помощнику государственного прокурора по округу Шавана, расследованием займется департамент шерифа округа Шавана, вскрытие проведет медицинский эксперт округа Шавана, все упомянутые субъекты сидят на выборных должностях в окружном управлении, со всех сторон начнут давить, чтобы прикрыть и забыть этот случай… Даже когда дойдет до большого жюри присяжных — если дойдет, — кому предъявлять обвинение? Я так состарился, что позабыл о фактах нашей жизни. Впал в детство. Считаю мир таким, каким он был в пору моей учебы в Стетсоновской юридической школе. — Он хмуро уставился в свой пустой стакан. — Может, привлечь кого-нибудь из офиса генерального прокурора, пусть покопается?

— Может быть, — сказал я. — Но возможно, сперва пустим в нору немножечко дыма, поглядим, кого мы оттуда выкурим. Подумав, он кивнул:

— Теперь ясно, для чего вы задумали это. Не скажу, что на успех много шансов. Но что-нибудь безусловно зашевелится. — Он взглянул на Джан. — Миссис Бэннон, я знаю, вы пережили огромную, горестную и трагическую потерю. И, приступив к действиям, несомненно, почувствуете себя лучше. Но не сосредоточивайтесь целиком на одном этом деле. На расплате. На мести. Из-за этого человек иногда превращается в мрачного злыдня отныне и навеки.

— Мне плевать, в кого я превращусь, судья, — сказала она. Он выдержал ее мрачный взгляд, открыл меню и предложил:

— Давайте-ка лучше закажем поесть.

В похоронное бюро Инглдайна я отправился один, прибыв туда без четверти два. Оно располагалось на боковой улице между ссудной кассой и автостоянкой и представляло собой уменьшенную копию Маунт-Вернона [17]. Я спросил мистера Инглдайна, и тихий, серьезный, елейный молодой человек сообщил, что мистер Инглдайн вышел на пенсию, а к моим услугам мистер Фэррис-младший, вместе с отцом владеющий и управляющий заведением, — чем могу вам помочь, сэр?

Мы прошагали на цыпочках в арочный дверной проем, где в бронзовом гробу покоился в розовом свете ламп бело-розово-восковой старец, а то, на чем покоился гроб, было скрыто цветами. На диванчике у другой стены зала сидели две старушки, держась за руки и бормоча что-то утешительное одна другой.

В небольшом кабинете мистер Фэррис-младший выдвинул ящик стола, вытащил папку, откуда достал свидетельство о смерти, подписанное окружным медицинским экспертом.