Искушение - Макдональд Джон Данн. Страница 23
– Я.., кажется, да. Только не могу сразу…
– Девятьсот сороковой год. Пол Хейссен.
– Господи ты Боже, да! Вот дурень, как я сразу не признал тебя? Входи, Пол!
Я не был с ним особенно накоротке. Я заканчивал учение, а он, тогда второкурсник, сделался лучшим нашим бегуном на средние дистанции. Ему было семнадцать, рост пять футов восемь дюймов, а весил он двести пять фунтов. Никто не мог пройти мимо этого парня, не обратив на него внимания.
Он вошел в гостиную, заполнил собою целиком, от ручки до ручки, широченное кресло. Шляпу он положил донышком книзу на пол.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Пива, если найдется.
– Сейчас.
– Посуды не надо. Жестянка или бутылка меня устраивают.
Я принес два пива. Он отпил громадный глоток, вытер рот тыльной стороной ладони и слегка отрыгнул. Выглядел он так, словно ему нужна работа, причем он не стал бы привередничать.
– Чем могу тебе помочь, Пол?
– А, знаешь, это вроде официального визита, что ли. Э.Д. Мэлтон весь день донимал моего шефа этой историей с исчезновением его дочери. И шеф меня послал, чтобы я задал тебе несколько вполне идиотских вопросов.
– Так ты что, в полиции?
– Лейтенант Хейссен. Дел – сверх головы, денег – мизер. В войну я был в военной полиции. Проклятая служба. Я тебя часто видел, Джерри, но заговорить как-то не получалось.
– Что ты хочешь знать?
Он наклонился немного в сторону, достал из кармана дешевый блокнот, шариковую ручку и открыл страницу.
– Она, значит, уехала вчера вечером. В котором примерно часу?
– Между десятью и четырьмя утра. Пожалуй, я приполз домой около четырех. И нашел записку. Меня тут же понесло к ее родителям, я рассказал все Э.Д. Знаешь, я был, между нами, хорош.
Я достал из ящика стола листок и дал ему. Он переписал текст себе в блокнот, при этом он покусывал нижнюю губу. Я протянул ему и мою записку и сказал:
– Когда я уходил – где-то около десяти вечера – я ей тоже оставлял записку.
Он переписал и этот текст, так же тяжеловесно, серьезно, обстоятельно.
– А что это за угроза? – поинтересовался он.
– Она пригрозила, что уйдет от меня.
– Вы что, поцапались?
– Да. – Я не думал, что Э.Д, сообщил в полицию о Лоррейн и Винсе. – Спор вышел из-за нашего гостя. Она была с ним чересчур любезна. Они уехали вместе.
– Откуда тебе это известно?
– Наверняка вообще-то и неизвестно, Пол. Но когда я пришел домой, их обоих и след простыл, и машины не было, и их вещи пропали. Он, видишь ли, пользуется исключительным успехом у женщин. А Лоррейн была в последнее время, как бы это выразиться.., очень беспокойна.
– Беспокойна?
– Она пила больше, чем следует. Флиртовала налево и направо. Откровенно говоря, наш брак постепенно разваливался, и чем дальше, тем хуже.
– Дети?
– Нет.
– А у меня четверо. И еще один на подходе.
– Может, все сложилось бы иначе, будь у нас дети. А так у нее оставалось слишком много свободного времени.
– Хм. Теперь этот Бискай. Сколько ему лет?
– Тридцать семь-тридцать восемь.
– Женат?
– Нет.
– На что он живет?
– Точно тебе не скажу, но вроде бы в Латинской Америке он служил у какого-то промышленника – помощник, пилот и все такое.
– Где вы познакомились?
– На войне. Мы служили в одном батальоне, и он был моим командиром. В апреле он свалился вдруг как снег на голову. Был у нас два дня. Сказал, что вскоре ему предстоит небольшая операция, что-то там с плечом. В то время у меня были неприятности на работе, не сошелся во мнениях с Э.Д.Мэлтоном. Я подыскивал новое место, навещал старых друзей. По пути заехал к нему. У Винса после операции возникли какие-то осложнения, ну я и забрал его к себе.
– А где ты его нашел?
– Он снимал квартиру в Филадельфии.
– Адрес?
– Сейчас, пожалуй, и не вспомню. Улица с древесным каким-то названием. То ли Ореховая, то ли Каштановая… Улица Вязов? Адрес он мне оставлял, и я стараюсь не запоминать то, что записано где-то. Не перегружать память.
– А зачем он адрес оставлял? Знал, что ты захочешь навестить его?
– Нет. У него было ко мне деловое предложение. Оно меня не заинтересовало. Он сказал – если передумаю, могу написать по этому адресу.
– Что за предложение?
– Одна там работенка в Южной Америке. Он не распространялся о подробностях. Винс… Он довольно решительный парень, и у меня сложилось впечатление, что он мог действовать и не всегда легально. А это не по мне.
Он попросил описать Винса, и я это сделал.
– Ты думаешь, у него были судимости?
– Затрудняюсь ответить.
– Ладно, отпечатки пальцев так и так найдутся в Вашингтоне, у военных. Там проверят. Если на него объявлен розыск, то это был бы хороший повод задержать твою жену.
– Не думаю, чтобы она этого хотела.
– Да, но ее отец этого хочет. Теперь насчет машины… Я подробно описал «порше», назвал номер.
– Он записан на ее имя?
– Да. Бумаги у нее с собой, так что она его может продать в любое время.
– Ты хоть приблизительно можешь сказать, куда они могли бы податься?
– Не имею представления. Почему-то у меня такое чувство, что они могли удрать за границу. Ему, кажется, Южная Америка по нраву. Он наморщил лоб.
– Ты доволен, что она уехала?
– В каком-то смысле – да. С ней становилось все труднее. Выпивка и все такое. Я уже подумывал о разводе. Но и привык, конечно, не все так просто. В чем-то мне ее будет не хватать.
– Замужняя женщина заводит шуры-муры с лучшим другом своего законного супруга. Старая история. Из-за этого поубивали немало народу.
– Я не склонен к насилию. Он усмехнулся.
– Бывал и склонен. Когда-то.
– Как ты думаешь, Пол, что дальше будет?
– Да не знаю я. Любая женщина имеет право ехать куда хочет. Детей у нее нет – значит, и бросить она их не может. Машину она взяла свою, а не твою, так что и с этой стороны к ней не подступишься. Но вот проверить этого молодчика мы можем, а если найдутся основания задержать его, то и к ней подход найдется. И тогда она, надо думать, вернется домой. Папаша затребует ее к себе. А ты? Ты, как я понимаю, не затребуешь?
– Я – нет.
– Ну, у тебя еще будет время поразмыслить.
– Вряд ли передумаю.
– Где ты нашел ее записку?
– В спальне.
– Где и как она лежала? Можно взглянуть?
– Что ты спрашиваешь! Пошли.
Мы поднялись наверх. Я прислонил листок к зеркалу на туалетном столике. Он бросался в глаза, не заметить его, войдя в комнату, было нельзя.
Он осмотрелся; медленными, тяжелыми шагами обмерил комнату, присвистнул.
– Хорошо живешь!
– Для двоих тут слишком просторно.
– Какие твои планы? Останешься здесь?
– Думаю, что да. На какое-то время. Он открыл гардероб и сказал:
– Чего это она так много платьев оставила?
– У нее их предостаточно. Все она не смогла бы забрать при всем желании. Покупала дюжинами.
– А где был этот… Бискай? В какой комнате? Я показал ему комнату для гостей.
– Как он себя чувствовал? В каком был состоянии?
– Рука на перевязи, прихрамывал, – сказал я. – Но мог передвигаться.
– А откуда хромота?
– Кажется, и на бедре ему что-то вырезали.
– Кажется? А точно ты не знаешь?
– Пол, теперь ты смахиваешь на полицейского, какими нас в детстве пугали. Винс не был из тех, кто любил о себе рассказывать.
– Хм. Друг его принимает у себя, а он в благодарность уводит его жену. Говнюк он, по-моему.
– Н-ну, правду говоря, я не ожидал от него такого. И ты бы не ожидал. По нему не скажешь. Мы сошли вниз. Он взял шляпу, откашлялся и сказал:
– Мистер Мэлтон предоставил нам пару хороших фотографий. Если мы что-нибудь откопаем на этого твоего друга, нам не составит труда разыскать и такую приметную машину и такую приметную дамочку. Я ее видел пару раз. Только не знал, кто она такая, пока сегодня не увидел ее фото. Она прямо как кинозвезда. Эта, как ее… Элизабет Тейлор.