Планета №6 - Антонов Антон Станиславович. Страница 5

Предводитель Якудзы ткнул ножкой столика в газету, оказавшуюся спортивным вестником, и прорычал:

– Он должен умереть, или умрут все те, кто виноват в том, что он еще жив.

Стройный якудза в темных очках, похожий не на самурая, а скорее на студента университета, взял из рук босса газету, внимательно прочитал статью и почтительно спросил:

– Все должны умереть, Годзиро-сан?

Господин Годзиро с трудом удержался от желания прикончить этого идиота на месте ударом деревяшки по голове.

Он вырвал у якудзы газету, оставив в его кулаке приличный клок, и, еще раз просмотрев статью по диагонали, обнаружил, что там упоминаются и другие имена. Например, американца Бэби Грэбба и русского богатыря Ивана Бубнова.

– Нет, – произнес Годзиро уже спокойнее. – Умереть должен только Ясука Кусака. Остальные – лишь в случае крайней необходимости.

– Он умрет, Годзиро-сан, – пообещал «студент» с традиционным поклоном и повернулся, чтобы уйти и не возвращаться, не выполнив приказа. Остальные направились следом.

– Скажите, чтобы прибрали в коридоре. – окликнул их господин Годзиро. – И еще: Ясука-сан должен умереть с честью, а не с позором.

4

Единоборец Ваня Бубнов, прозванный за свою свирепость Васильевичем, окончил с отличием школу-интернат для умственно отсталых детей и, за неимением других перспектив, посвятил всего себя спорту.

Сначала он увлекся боксом, и регулярные удары по голове отнюдь не способствовали его умственному развитию. Конечно, были бы мозги – было бы и сотрясение, а так от сотрясения Бог уберег, и Ваня постепенно дозрел до рукопашного боя.

Он научился разбивать об голову кирпичи, и теперь ему были не страшны никакие сотрясения, а друзья и соперники называли его Ванька-встанька, будучи убеждены, что он встанет на ноги, даже если по нему проедет асфальтовый каток.

Питерский бизнесмен Головастов узнал об этом от человека из тренерской команды, который вообще-то торговал информацией за большие деньги, но Головастову уступил по знакомству за полцены.

Речь шла о том, что тотализатор уже работает вовсю и тренеры, поставив кое-что из своих сбережений на Ванечку, теперь изо всех сил стараются сбить ставки и распускают слух, будто Ваня в последнее время не в форме, что его доконало беспробудное пьянство, что он совсем обессилел и никуда не годится и что он вообще никогда не был так хорош, как о нем думают.

В результате ставки и вправду упали до рекордно низкой отметки. Если на него кто-то и поставил, то из одного лишь чистого патриотизма, потому что соревнования проходят в России и Ваня тоже отсюда – коренной, питерский. Но, поскольку тотализатор международный и масса ставок собирается в Интернете, деньги патриотов большой роли не играют.

Услышав от торговца информацией, какую астрономическую сумму можно получить, затратив всего ничего, господин Головастов загорелся желанием сделать ставку немедленно.

Глаза его сверкали нездоровым блеском, но расчетливый ум бизнесмена противился скоропалительным решениям.

– А как обстоят дела на самом деле? – спросил он, уже теребя пальцами бумажник, извлеченный из внутреннего кармана пиджака. – Я хочу знать наверняка – он действительно победит? Или возможны другие варианты?

– Варианты возможны всегда, – пожал плечами торговец информацией, – но тренер говорит, что у Ивана только один реальный соперник. Это японец Гири Ямагучи, и исход соревнований будет зависеть от того, на какой стадии они сойдутся в очном поединке.

– А нельзя устроить так, чтобы они встретились только в финале?

– Невозможно. – Собеседник бизнесмена покачал головой. – Это решает жребий, и главного судью нельзя купить, потому что он уже куплен на корню американцами. Только это им не поможет.

Идея сделать ставку на то, что Ваня займет второе место, и заплатить тренеру, чтобы тот надоумил Ваню лечь на лопатки в финальном бою, рухнула, не успев как следует дозреть.

Головастов поинтересовался, может, есть смысл поставить на японца, но оказалось, что Гири Ямагучи – первый среди фаворитов и ставка на него большого выигрыша не принесет.

– Насколько проще с лошадьми… – пробормотал господин Головастов, поняв, что выхода нет и придется рискнуть. – В крайнем случае можно ноги поломать или понос устроить.

– Ноги и человеку поломать можно, – философски заметил торговец информацией. – Только я бы не советовал. У этого японца тренер – старый сэнсэй, человека может ногтем зарезать. И пули его не берут. Если кто ему поперек встанет – недолго проживет.

После этих слов Головастов взял паузу для размышления и раздумывал довольно долго, но азарт взял верх. Расчетливый ум не устоял перед золотым сиянием, да к тому же торговец информацией обмолвился о том, что сэнсэю скоро исполняется сто лет. Тут уж Головастов не удержался от смеха. Бояться столетнего старика он считал ниже своего достоинства.

– Зря смеетесь, – сказал торговец информацией. – Для этих сэнсэев сто лет – все равно что для нас сорок. Сам на гнома похож, а человека ему убить – все равно что комара прихлопнуть.

Заодно он посоветовал Головастову почитать книги американских писателей Сэпира и Мерфи, где действует похожий персонаж, только не японец, а кореец, что, однако, не меняет сути дела.

Но бизнесмен советом пренебрег, поскольку вообще не любил читать, и, поколебавшись еще немного, поставил деньги на Ваню Бубнова. И немаленькие, между прочим, деньги.

А поскольку неопределенности Головастов страшно не любил, он стал непроизвольно размышлять, как бы все-таки устроить так, чтобы Ванька-встанька непременно победил.

И как ни крути, выходило, что для этого обязательно надо устранить с его пути японца Гири Ямагучи, причем так, чтобы не нарваться при этом на месть его таинственного тренера.

5

– Это и есть Россия, Ясука-сан? – спросил Гири Ямагучи, глядя в окно на проплывающую мимо бесконечную темную стену тайги.

Гири с детства любил все большое. Фудзияму, небоскребы, борцов сумо, которым он поклонялся еще до того, как сам стал в их ряды. Но поскольку Япония – маленькая страна, в ней слишком мало по-настоящему больших вещей, и от этого Гири ощущал некоторую неудовлетворенность.

А в России все было большое, кроме разве что двухместного купе мягкого вагона, среднюю часть которого пришлось застелить циновками вровень с уровнем дивана, чтобы Гири мог лечь головой к двери, вытянув ноги по обеим сторонам столика.

Гири любил все большое как раз потому, что он сам был большим человеком.

Наверное, именно поэтому ему так нравилась тайга за окном и огромные кедры, которые росли чуть не у самого железнодорожного полотна.

– Некоторые считают это Западной Японией, – хмуро ответил на его вопрос господин Кусака, который сам когда-то воевал в отряде сухопутных камикадзе, бесстрашных самураев-смертников, но за всю войну так ни разу и не умер.

Однако его плохое настроение объяснялось вовсе не этим. Просто господин Кусака не очень любил большие вещи, поскольку сам был невысок ростом и действительно напоминал гнома из страшной сказки. А еще больше он не любил дальние дороги, таможенные процедуры и чужеземные законы.

Впрочем, с некоторых пор Ясука-сан философски относился к вопросам государственного суверенитета, ибо страны и границы – ничто по сравнению с Вечностью.

Гири Ямагучи пропустил ответ сэнсэя мимо ушей, молча улыбаясь своим мыслям. Потом он осторожно повернулся, чтобы не повредить ненароком имущество железной дороги, и снова стал смотреть в окно, большой и добрый, как Весельчак У.

Он был настолько добр, что после каждого удачного приема, проведенного на ринге, предлагал сопернику сдаться по-хорошему и не доводить дело до нокаута, который в боях без правил обычно сопровождается тяжкими телесными повреждениями.

Борьба сумо нравилась ему больше. Никаких травм и увечий, и все, что надо сделать, – это вытолкнуть противника из круга.