Планета №6 - Антонов Антон Станиславович. Страница 66

Она переговорила по телефону с врачом центральной районной больницы, и в тот же день Люба Добродеева получила справку о своей глубокой беременности, каковая справка давала по закону право заключить брак в тот же день.

В тот же день, правда, не получилось, зато на следующий в Хлебаловке гуляли уже с утра.

Молодые появились к полудню на свадебной тройке, роль которой исполнял битюг Борька в венке из полевых цветов. За тройкой следовали цыгане на двух автомобилях. По дороге они обогнали битюга и встретили молодых уже в деревне, громко распевая: «А к нам приехал, к нам приехал Ямагучи дорогой».

Ямагучи тоже был в венке из полевых цветов, и они с битюгом Борькой казались двоюродными братьями, тем более что битюг был почти такой же масти.

Первый тост произнес местный священник, бывший секретарь райкома ВЛКСМ по идеологии, который в один день сделал массу дел: окрестил Ямагучи по православному обряду, нарек его Георгием, принял у него исповедь на японском языке и обвенчал молодых, чтобы все было по закону и обычаю.

Никаких угрызений по этому поводу Гири Ямагучи не испытывал. Он уже был буддистом и синтоистом одновременно и не видел ничего плохого в том, чтобы стать еще и православным. Священник тоже не видел в этом ничего плохого, поскольку имел привычку читать на ночь «Камасутру» и прикуривать от свечки на жертвеннике во время совершения таинства евхаристии, сиречь претворения вина и хлеба в святые дары.

К началу собственно свадьбы отец Михаил уже нетвердо держался на ногах и тост произнес сидя.

– К борьбе за дело отца и сына и святого духа будьте готовы! – проревел он, и Люба, как прилежная пионерка, ответила, одарив священника пионерским салютом:

– Всегда готовы!

Люба родилась в год московской Олимпиады и успела вступить в пионеры в составе последнего призыва – за год до того, как дети в массовом порядке стали выходить из пионерской организации, следуя примеру родителей, которые в это же время в массовом порядке выходили из партии.

На своей свадьбе, однако, Люба была без пионерского галстука, зато в фате. Фата досталась ей по наследству от Анжелы Обоимовой. Анжела присутствовала тут же, играя вместе с Ингой Расторгуевой и Женей Угореловой роль трех граций. Они втроем решили, что носить одежду на природе – это барство, и отказались от нее совсем.

Позднее Евгению можно было видеть на сеновале в обществе священника, в то время как Инга и Анжела до самого конца держались около невесты и упали около нее же, когда настало время первой брачной ночи.

Хотя ночь была далеко не первой, Ямагучи не захотел проводить ее в обществе посторонних – даже несмотря на то, что они спали как убитые. Конечно, ему не раз случалось развлекаться в обществе нескольких гейш, но на этот раз речь шла не о гейше, а о законной жене, и Гири увел жену куда-то на природу, туда, где за рекой открывались бескрайние просторы, из-за которых японский борец так не хотел покидать эту удивительную страну Россию, где все большое.

– А ты покажешь мне Японию? – спросила его жена, когда они остались одни.

– Конечно, – ответил Ямагучи. – Но я еще немного хотел бы пожить с тобой здесь.

И они стали мечтать, как на призовые деньги построят себе два дома – один в Японии, а другой в России. И как станут жить на два дома, между делом путешествуя по планете, которая так велика и интересна.

– А еще у нас будет много детей, – сказал Гири Ямагучи.

– И все они будут похожи на тебя, – сказала Люба.

И они взялись за дело немедленно, тем более что надо было как-то оправдать справку, полученную в центральной районной больнице без всяких на то оснований.

92

Гнев господина Хари Годзиро и вообще-то был ужасен, но на этот раз он перехлестнул через все пределы из-за того, что его не на кого было излить. Все виновники фиаско в Москве погибли, кроме Анаши Кумару, который исчез. Исчез как раз тогда, когда предводитель Якудзы приказал его убить – и не просто с позором, а так, чтобы он скончался в страшных мучениях.

Новая команда палачей Якудзы уже собиралась в дорогу, и вдруг поступило сообщение, что Анаши Кумару сбежал из тюрьмы и пропал из поля зрения японском-консула, который имел с Хари Годзиро семейные связи и поставлял ему информацию.

Но не только это вызывало гнев господина Годзиро, перехлестывающий через все пределы. Главное было в другом. Ведь убийца достопочтенного Такакуры Годзиро все еще ходил по земле.

Приказ предводителя Якудзы Хари Годзиро убить господина Ясуку Кусаку любой ценой так и не был исполнен, а это ставило на грань потери лица самого Хари Годзиро. Кто станет уважать лидера, приказы которого не исполняются, а он даже не может наказать того, по чьей вине это произошло.

Таким образом, предводитель Якудзы был просто обязан убить Ясуку Кусаку и Анаши Кумару, если хотел сохранить лицо и удержать в неприкосновенности свой статус, свое место и свое положение.

Следовало считаться и с тем, что у Хари Годзиро было немало сильных конкурентов. Его собственные дети были еще малы, и среди них не было ни одного сына, а законы Якудзы не допускают наследования власти по женской линии. Следовательно, унижение Хари Годзиро и его последующее устранение привело бы к возвышению другого клана. Понятно, что этот клан непременно позаботится о том, чтобы историю с провалом кровной мести в отношении Ясуки Кусаки не удалось замять.

Где-нибудь в Европе или Америке Хари Годзиро мог бы разрешить коллизию такого рода силой – ведь сила была на его стороне. Но в Японии такие вещи не проходят. Если Хари Годзиро потеряет лицо, люди его клана и самураи его дома перестанут его уважать и с чистой совестью перейдут на сторону соперника.

Этого Хари Годзиро допустить не мог. А значит, он должен был позаботиться о том, чтобы Ясука Кусака и Анаши Кумару не сделали ни единого шага по земле Японии. Только так предводитель Якудзы из клана Годзиро мог спасти свое лицо и свою честь.

И была во всем этом только одна беда. Никто не знал, когда и каким путем господин Ясука Кусака собирается возвращаться в Японию. И собирается ли вообще.

93

Не прошло и недели со дня свадьбы Гири Ямагучи и Любы Добродеевой, как господин Ясука Кусака заскучал по родной Японии. Ему надоела Россия, где все большое, и даже дети из деревни Хлебаловка больше не радовали его. Наоборот, они отвлекали сэнсэя от работы с новым учеником Анаши Кумару.

А самое главное – дети начали разъезжаться из деревни. Близилось первое сентября.

И господин Кусака решил уехать тоже. Его ждали дела на родине. Он даже слышать ничего не хотел о поезде, памятуя, чем кончилась предыдущая поездка, а Гири Ямагучи ничего не хотел слышать о самолете. Это укрепило борца в решении вообще не ехать в Японию, а если ехать, то не сейчас.

– Когда ты станешь хилым и немощным и не сможешь даже встать с постели без посторонней помощи, не обвиняй в этом меня, – сказал тогда Ясука Кусака и стал собираться в дорогу.

Поскольку он, как и его новый ученик Анаши Кумару, находился в розыске, о легальном проникновении в самолет не могло быть и речи. Но для человека, который может взять штурмом тюрьму, самолет – не проблема.

Господин Кусаку без труда заставил проводницу на входе взглянуть на небо, и она смотрела в бездонную синь еще долго – пока напарница не окликнула ее:

– Эй, ты что там увидела?

– Летающую тарелку, – отшутилась та, и напарница тоже невольно посмотрела на небо.

Никакой тарелки там не было, а сэнсэй Кусаку с инопланетянином внутри себя уже находился в салоне.

Когда самолет получил разрешение на взлет, никто из членов экипажа не знал, что на его борту находятся двое посторонних. Зайцы сумели скрыть свое присутствие от стюардесс и избежали занесения в компьютерные списки.

Они не предъявляли своих документов на границе, не заполняли таможенной декларации и не показывали свой багаж для досмотра. Впрочем, у них вовсе и не было багажа.