Первый БПЛА Второй Мировой (СИ) - Арх Максим. Страница 6

— Так… где тут включается? — пробормотал я, нащупывая сенсорную панель сбоку.

Клик. Мир окрасился в зелёные тона — ночное видение включилось. Картинка чуть шумела, но всё было видно: деревья, склоны оврага, собственные руки.

И тут я заметил в меню пункт «Thermal». Любопытство взяло верх. Щёлкнул. Экран переливался оттенками синего и оранжевого. Я замер.

— Да ладно… Тепловизор? Серьёзно? — выдохнул я. — Ничего себе. Вот это да…

Снял очки и ещё раз убедившись, что всё собрано до конца, аккуратно активировал «Семицветик». Лопасти дрогнули, ожили, и в ночи зазвенел тихий гул электродвигателей. Подняв дрон в воздух, почувствовал почти физическое облегчение. Теперь у меня был «глаз» — средство разведки, которое давало мне шанс понять, где я оказался.

На экране перед глазами замелькали зелёные кроны. Я поднял коптер выше. Вокруг, насколько хватало обзора, тянулся сплошной лес. Повернул камеру, с другой стороны — болото, за болотом — озеро.

Не увидев признаков цивилизации и хоть кого-то, кто мог бы мне помочь и вызвать спасателей, решил вначале полететь на север. Минут через десять полёта, когда контуры деревьев начали редеть, впереди показалась деревня, и я облегчённо выдохнул. Там, без сомнения, должны были быть люди, а это значит, что я смогу вызвать спасателей и вообще сообщить о произошедшем.

Однако по мере приближения дрона к населённому пункту меня стали посещать странные мысли о том, что в данном населённом пункте вообще никто не живёт. Начало казаться, что деревня эта не настоящая, а мираж — ряд деревянных домиков, крытых тесом, узкая дорога, никаких огней. Ни фонарей, ни проводов.

— Заброшка? — предположил я.

Но нет. Дома стояли ровно, крыши целые, заборы на месте. Только всё выглядело каким-то нереальным, каким-то… старым, чтоль. Очень старым. Ни одного кирпичного строения. Ворота распахнуты, двери настежь. Пусто. Ни движения, ни света.

«Ладно, — подумал я. — Возможно, просто деревня без электроснабжения. Люди спят… но, гм, с другой стороны, почему всё открыто? И почему нигде нет следов современной жизни? Где автомобили, мотоциклы или, скажем, трактора?»

Ничего этого не было. Навёл камеру на дорогу. Она была не асфальтовой, не щебёночной — обычная грунтовка, как в деревнях, которые прогресс цивилизации обошёл стороной.

— Что за бред… — хмыкнул я и потянул дрон дальше на север, двигаясь вдоль кромки леса.

Через несколько километров показалась ещё одна деревушка. Та же картина: ни асфальта, ни современных построек. Только деревянные столбы, старые, с керамическими изоляторами. Пригляделся — даже провода выглядели тонкими, как будто медными. Ни стеклопластика, ни оптоволокна.

— Ничего себе… Это же… музей какой-то?

Я уже хотел повернуть назад, когда вдруг в поле обзора появились люди.

На окраине деревни стояли трое, потом пятеро… десять… У одного из домов были припаркованы два древних грузовика, с тарахтящими двигателями и освещающими улицу фарами. А рядом с ними обнаружился целый отряд человек в тридцать, которые были одеты в странную форму. Серо-зелёная ткань, каски, ремни…

Я моргнул.

— Серьёзно? Немцы?..

И тут в голове всё встало на свои места. Вроде бы.

«Аутентичные деревни — это не деревни вовсе, а сплошная бутафория!»

Стало очевидно, что в этой местности либо проходят съёмки исторического фильма, либо занимаются реконструкцией событий времён Второй Отечественной войны.

А по-другому и быть не могло. Не могло ведь, да?

Я не верил сам себе, но мозг отчаянно вцепился в на ходу придумываемое обоснование, напрочь отметая детали способные исказить логичное объяснение происходящего.

«Ну, кто ещё может носить форму вермахта в лесу? Понятное дело — актёры! Очевидно, что это съёмки исторического фильма. Ну или фестиваль. Только, конечно, странно, что не видно ни камер, ни света, ни видеотехники вокруг. Впрочем, если речь идёт не о киносъёмках, а о реконструкции, то тогда всё более-менее нормально. И даже наоборот хорошо, ведь при отсутствии электроприборов современности, всё выдержано в духе того сложного и страшного времени».

Некоторые «реконструкторы» держали в руках оружие. Пистолеты-пулемёты, винтовки. У парочки — поводки, на которых тянулись овчарки. Собаки лаяли, офицер кричал отдавая команды. Сцена выглядела настолько убедительно, что даже мурашки пробежали по коже.

— Это что же за постановка такая? — прошептал я, борясь с накатывающей паникой.

Решив разобраться, я включил микрофон. Гул моторов беспилотника заглушил первые звуки, но потом я стал различать речь — резкие, чёткие фразы. Немецкого языка я толком не знал, но отличить его от других мог безошибочно.

«Потрясающе, — подумал я. — Даже говорят для правдоподобия на немецком. Ну и реализм! Очевидно, что актёры учили свои роли не один день. И круто выучили — не подкопаешься. Однако, как не жаль, но придётся их репетицию немного обломать».

Снизил высоту, опустившись метров на десять над землёй и решил, что пора обратиться к офицеру (который казался главным в труппе) и попросить помощи.

— Здравствуйте, — произнёс я в микрофон, подключив динамики. Голос прозвучал громко и с хрипотцой. — Извините, что отвлекаю, но тут вот какое дело… Понимаете ли, я попал в несколько необычную ситуацию и…

Договорить я не успел…

Вообще тут стоит признать, что я совершил ошибку и своим неожиданным появлением напугал реконструктора. Оно собственно и понятно — ночь, аутентичность, а тут голос сверху!

Вот тот вероятно и напугался…

Да так, что повёл себя более чем странно.

Он вскинул голову, вытаращил глаза, упал на четвереньки, выкрикнул что-то вроде «Партизанен!» и, выхватив из кобуры пистолет, открыл огонь по дрону.

От такого поворота обалдел не только актёр, но и я. В первые секунды даже не поверил — звуки выстрелов были слишком реалистичны. Вокруг буквально засвистели пули. А уже через секунду в объективе стало мелькать множество вспышек — к первому реконструктору присоединились остальные члены отряда.

— Да подождите вы! Я только спросить… — крикнул я.

Но мой голос уже давно никто не слушал. Воздух наполнился шумом, а микрофон стал улавливать не только свист и грохот от выстрелов, но и присоединившийся ко всему этому гвалту лай собак.

Прекрасно понимая, что что-то пошло не так, резко потянул ручку управления и дрон взвился вверх. Сердце колотилось.

Первая мысль была вполне логичной: «Вы с ума сошли! Это же техника! Вы же её подстрелите, идиоты! Она разлетится на куски, а я потом за неё деньги платить буду!»

Но за этой мыслью пришла другая — более холодная:

«Почему из их бутафорского оружия летят настоящие пули?»

Я видел вспышки. Слышал эхо и свист. Это не петарды, не холостые. Настоящие выстрелы.

— Чёрт, — выдохнул я, уводя дрон выше, пока стрелки не превратились в крошечные точки. — Это что за психи такие?..

В голове роились версии — одна бредовее другой.

Но после размышлений пришёл к одной вроде бы единственно правильной: «Сумасшедшие больные вырвались из психушки и, ограбив военный музей, решили отдохнуть на природе!»

Другого логичного объяснения произошедшего у меня попросту не было, да и быть не могло. Поведение реконструкторов было совершенно неадекватным.

— КАЗЛЫ! — на прощание крикнул я в динамики со злости и, пытаясь успокоиться, взял курс дальше на север, стараясь при этом не терять высоту.

А внизу, подо мной, мелькали старые дома, поля, дороги — будто кадры из чужой эпохи. И чем дальше я летел, тем сильнее становилось чувство, что всё это не декорации.

Километрах в трёх от места недавнего безумия наткнулся на ещё одну деревню. Та же темень, ни единого огня, только бледные очертания домов, словно вырезанных из чёрного картона. Дорога вела прямо к центру, где стояли несколько фигур и грузовик.

Я сразу понял — история повторяется. Те же актёры, та же форма, та же сцена, только тут в довесок к автомобильным фарам площадь освещает ещё и фонарь на столбе, запитанный от генератора. И как только я попытался обратиться, мол, «граждане, не дадите смартфон позвонить?», толпа снова ожила, будто по сигналу режиссёра. Треск выстрелов. Пули свистят. В небе мелькают вспышки. Всё точь-в-точь как под копирку.