Время войны - Антонов Антон Станиславович. Страница 14

— А ведь дело может и выгореть, — сказал по этому поводу Жуков, когда генералы собрались на рюмку чая в салоне штабного звездолета.

А Бессонов покачал головой и в очередной раз повторил свою коронную фразу:

— Их полтора миллиарда. Если они очень захотят, то могут разбить наш долбаный легион, даже если из оружия у них останутся только столовые ножи и вилки.

12

Звездолет 13-й фаланги прибыл на орбиту Целины с опозданием на три дня, но этому никто не удивился, потому что все уже привыкли к подобным инцидентам. 13-я фаланга была худшей во всем легионе , и с этим ничего нельзя было поделать.

Причина лежала на поверхности. Еще при составлении предварительных набросков плана операции 13-ю фалангу из суеверия записали в резерв с затаенной надеждой, что ее вообще не придется пускать в дело.

Она числилась резервной на пути от базы «Конкистадора» к опорной планете, где ей не дали даже провести тренировочную высадку. На кой черт тратить топливо, боеприпасы и моторесурсы, если фаланга все равно резервная.

Зато у нее не забыли отобрать чуть ли не половину землян, реинкарнированных по дороге. Причем выбирали лучших, считая, что для резервной фаланги сгодится любая шваль.

13-я считалась резервной и на первой рекогносцировке. Когда ее звездолет впервые прибыл на орбиту Целины, его бросили на картографическое сканирование территории и задержали на несколько дней, затормозив реинкарнацию землян, которая возможна только в сверхсветовом полете.

Рекогносцировочные полеты туда-сюда, от опорной планеты к Целине и обратно, как раз и придуманы для того, чтобы звездолеты подольше находились в гиперпространстве, конвейерным методом воспроизводя в синтензорах как можно больше людей.

Но 13-й фаланги это как бы не касалось. Зачем резервной части лишние солдаты?

На орбите Целины генерал Сабуров, только что потерявший по воле маршала Тауберта большую часть своих коммандос, безжалостно раскулачил спецназ 13-й, забрав к себе в 108-ю всех, кто хоть чего-то стоил. А по возвращении на опорную планету фалангу еще раз почистили, перебросив на усиление других частей большую часть землян нового урожая.

Понятное дело, что и сама 13-я с теми бесперспективными солдатами и офицерами, которые еще остались, не особенно надрывалась в боевой подготовке. Зачем, если она все равно резервная?

И вот с такими настроениями доблестная 13-я фаланга с трехдневным опозданием явилась на своем звездолете на вторую рекогносцировку. Где и получила крепкий удар обухом по голове.

Начальник штаба легиона генерал Бессонов лично уведомил командира 13-й подполковника Шубина, что его фаланга никакая больше не резервная.

Ввиду наполеоновских планов маршала Тауберта и в свете его гениальной идеи наступать широким фронтом с запада и востока одновременно, никаких резервов у легиона не предвидится вообще. Под захват Гавана и наступление на Уражай Бессонов выпросил у Тауберта одну лишнюю фалангу, и эта фаланга как раз и есть 13-я.

— Смотри сюда, — сказал Бессонов Шубину, выводя на большой экран карту перешейка. — Это город Чайкин. Семь миллионов жителей, промышленность, исторические святыни и вообще второй по значению город планеты. Сюда я высаживаю одиннадцать фаланг. Из них одна воздушная, одна морская, а еще семь нужны для наступления.

Шубин, совершенно ошеломленный нежданно свалившейся на него напастью, слушал невнимательно и то и дело почесывал подбородок над ошейником, словно пули, скрытые в утолщении спереди, на расстоянии жгли ему кожу.

А Бессонов продолжал говорить, не обращая на это внимания.

— Остаются две фаланги — тяжелая и обычная. Тяжелая должна подавить 1-ю армию и другие очаги активного сопротивления. Военно-морской базой займутся десантники и морская фаланга. Но кому-то надо взять на себя город. Отвлекать на это лучшие фаланги я не могу, так что городом займешься ты.

— И как, интересно, я это сделаю? — наконец подал голос Шубин. — Вы в курсе, сколько у меня личного состава?

— В курсе, не беспокойся, — кивнул Бессонов. — Но во-первых, есть еще двадцать дней, а во-вторых, для патрулирования улиц на машинах много людей не нужно. Командир машины и водитель — вполне достаточно. Наскреби пару тысяч человек для пехотных задач вроде зачистки зданий и захвата пленных — на первое время хватит. А вообще-то в городе будут еще десантники от всех одиннадцати фаланг и спецназ из 108-й.

— Легко сказать — наскреби. За двадцать дней как раз от силы две тысячи наберется, а у меня командиры машин не во всех центуриях есть.

— К высадке чтобы были во всех, — сказал Бессонов беззлобно. Он ведь и сам точно так же жаловался на нехватку людей маршалу Тауберту. — И не тушуйся. Нам бы только день простоять да ночь продержаться. А там подойдут фаланги с запада, тыловые части подтянутся, и все будет о’кей.

— Звездец будет, а не о’кей, — мрачно выругался Шубин. — Все равно у меня никто машины водить не умеет.

— А вот за это тебе выговор с последним предупреждением. Надо было учить. Делай что хочешь, а если сорвешь высадку или не удержишь город — я тебе лично голову сниму в буквальном смысле слова.

Шубин опять почесал подбородок над ошейником. И ушел налево кругом марш со словами:

— А чтоб вы все пропали!

«И пропадем», — тоскливо подумал Бессонов. Тришкин кафтан предстоящего вторжения расползался на глазах — а ведь это были пока только игры на картах. И начштаба легиона нисколько не сомневался, что в реальности все будет еще хуже.

Он действительно запланировал бросить по четыре фаланги на Акъянсак и Рудну с тем, чтобы они быстро разгромили присутствующие там войска и, оставив в городах часть сил для гарнизонной службы и захвата пленных, пошли на восток к перешейку, зачищая по пути территорию.

А для окончательной зачистки полуострова с самой западной его точки должны стремительным маршем пройти еще пять боевых фаланг и одна тыловая.

И все это выглядит на карте красиво и логично, но торчит, как бельмо на глазу, город Громау, где мало войск но много жителей, и напоминает о том, что на полуострове еще много городов, которые не так бросаются в глаза — но их тоже надо занимать, а сил для этого нет.

И дело даже не в сопротивлении. Разгромить целинские войска на полуострове можно вполне. А вот взять под контроль все города — это проблематично. Слишком мало людей.

По хорошему следовало бы мобилизовать побольше пленных и сформировать из них полицейские части, но когда этим заниматься, если Тауберт требует наступления. И в это наступление придется бросать не только легионеров, но и мобилизованных тоже. И хотя ошейников в легионе запасено на много миллионов подневольных солдат, неизвестно еще, как они поведут себя на поле боя. Особистов ведь тоже не хватает — как тут за всеми уследишь.

По эрланским нормам на каждую центурию из ста легионеров положено иметь орбитальную группу из 28 человек — оперативников, особистов, психологов, медиков и капелланов. А в каждой фаланге на сто боевых центурий приходится двенадцать тыловых и шестнадцать оперативных, особых и специальных. И получается в результате, что из двух миллионов легионеров только половина служит в полевых подразделениях, а остальные — в тактическом тылу позади фронта или в стратегическом тылу на орбите.

В эрланских легионах так оно и есть. Но у маршала Тауберта не было и трети бойцов, положенных по штату. И естественно, считалось, что полевые подразделения важнее тыловых и орбитальных.

Это, конечно, хорошо, когда в центуриях вместо положенных по штату шести особистов в наличии от силы два-три. Но не всех это радует — ведь если не будет особистов, подневольные земляне могут просто разбежаться кто куда сразу после высадки или коллективно сдаться врагу, который пока не сделал им ничего плохого.

Правда, особисты тоже земляне, но их гнетет груз ответственности. Вышестоящие начальники или сам маршал Тауберт могут одним нажатием кнопки убить любого особиста, который допустит подобный инцидент.