Время перемен - Макинтош Джон Т.. Страница 12

Он даже не посмотрел на меня или Джила. Джота сразу направился к Миранде, нежно взял ее за руку, поднял на ноги и сказал с высоты своего девятидюймового преимущества в росте:

– Вы фантастическая.

– Я знаю, – холодно сказала Миранда, – но спасибо, что заметили.

– Вас должно быть зовут Венера.

– Ну, раз вы так говорите, – ответила Миранда.

Так продолжалось довольно долго, и я заметил, наблюдая за Джотой, что во второй раз в жизни он начинает раздражать меня куда больше, чем это когда-либо удавалось Джилу.

Со старыми друзьями, которых вы знаете уже много, много лет, бывает так странно – вы уже давным-давно забыли, нравятся они вам, или нет. Теперь этот вопрос вдруг перестал быть риторическим.

Джил… Он не сумел завести новых друзей за последние пятнадцать лет. Он и до конца жизни не сможет этого сделать. Он превратился в амальгаму из брони, гнева, язвительности и антагонизма, крепость на острове, которую ни одна армия никогда не захочет штурмовать. Они промаршируют мимо по материку, не удостоив эшелонированной обороны даже презрительной улыбки.

Только Джота и я (да еще Барбара, по-своему, но немногим теплее, чем мы) были способны общаться с Джилом.

Джота… Я восхищался им и завидовал ему. Он всегда делал и продолжает делать сейчас очень многие вещи, которые я сам хотел бы сделать, причем его успехи у женщин далеко не самое главное в этом ряду. В конце концов, он был Джотой – и этим было сказано все. Он ко всему был готов приложить свои руки. У него хватало мужества, или эгоизма, или грубой бесчувственности, чтобы делать ровно то, что ему нравится – и каждый раз выходить сухим из воды. Большинство людей относятся к вам так, как вы сами им позволяете. И Джота получал то, что он хочет, чего бы это ни стоило. Всегда. Везде.

У меня были все основания для возмущения, когда блуждающий взгляд Джоты остановился на Шейле. И у меня не было ни малейших причин быть чем-то недовольным, когда Джота положил глаз на Миранду, но дело обстояло именно так.

Миранда, к моему удивлению, сумела довольно быстро навести порядок. Неожиданно она сказала:

– Мне пора идти. – И ретировалась также стремительно, как она это сделала после обеда в «Красном Льве».

– Эта девушка, – заявил Джота, – вызывает у меня невыносимое желание увидеть ее темную голову на белой подушке. Этому просто невозможно противиться. Ну, а теперь скажите мне – что здесь происходит?

Он не изменился. Как мне кажется, Джота никогда не влюблялся; у него были совершенно превратные представления о любви. Какими бы неудачными и неловкими не были наши супружеские отношения, я был уверен, что Джил и я знали о любви куда больше, чем Джота будет знать в час своей смерти.

Хотя значительную часть своего времени и энергии он тратил на женщин, Джота всегда мог мгновенно выбросить их из головы, как он и сделал сейчас. Однажды, много лет назад, я слышал, как он говорил страстные слова любви девушке, которую уже познал в библейском смысле этого слова, назначил ей новое свидание, а уже через несколько мгновений после того, как она ушла, радостно заявил: «Слава Богу, что я больше никогда не увижу эту корову».

Сначала он выслушал нас. Джота хотел, чтобы все произошло именно так, а нам с Джилом почти никогда не удавалось добиться своего, когда мы имели дело с Джотой.

Джил к своей прежней истории ничего нового добавить не смог. Великаны больше не приходили к нему. Я выразил свои сожаления по поводу того, что так и не поговорил с Диной о ее визите к Карсвеллам.

В свою очередь я рассказал им обо всем, что произошло, оставив при себе догадки.

После этого Джота сказал:

– Ладно, а теперь нанесем визит великанам. Мы сейчас же направимся в их лагерь.

Ничего другого от Джоты ожидать было нельзя – он всегда предпочитал прямое действие любому ожиданию.

Джил выразил некоторые сомнения. Он не сказал, что боится идти туда. Он возражал против этой идеи в целом.

Но когда Джота и я решили, что пойдем без него, Джил сразу перестал спорить – казалось, теперь он посчитал, что это хорошая идея.

После чего мы с Джотой и отправились в лагерь великанов.

ГЛАВА 4

Сначала я заехал домой, прихватив с собой Джоту, который настаивал, что ему просто необходимо переодеться.

Мы знали, где должен находиться их лагерь: «Возле излучины реки, примерно в миле вверх по течению». Там была ничейная земля – туристы и раньше выбирали это место для стоянки. В последнее время оно пользовалось куда меньшей популярностью, потому что современные туристы путешествовали на машинах, фургонах или велосипедах, да и в любом другом случае предпочитали разбивать лагерь поблизости от дороги, чтобы всегда можно было подсесть на автобус. Это место находилось в стороне от дороги, и всякому, кто останавливался здесь, приходилось ходить в Шатли пешком.

В остальном это было отличное место, возможно даже лучшее во всей округе, в особенности, если вы хотели оказаться подальше от посторонних глаз. И в то же время, если у кого-то возникало желание немного пошпионить за обитателями лагеря, то сделать это было совсем нетрудно.

И все же, как я сказал Джоте, когда мы подъезжали к моему дому:

– Мы очень даже легко можем выставить себя полнейшими дураками. Если им известно с точностью до секунды, когда ты войдешь в мой кабинет, то они почти наверняка знают, что мы собираемся следить за ними, не так ли?

Такие соображение совершенно не беспокоили Джоту.

– Что ж, тогда что-нибудь произойдет – а нам только того и надо.

Я не стал подъезжать к дому и остановил машину на дороге. Джота взял свой единственный чемодан с собой.

Шейла встретила нас в гостиной, и при виде Джоты бросила на меня короткий, недовольный взгляд.

– Я ведь кажется тебя предупреждала… – сказала она.

– Извини, – с некоторой неловкостью ответил я. – Ты ведь собиралась в магазин. Я думал, что тебя нет дома.

Я, конечно, прекрасно знал, что она никуда не уехала – ее маленький остин стоял перед домом.

– Привет, Шейла, – непринужденно поздоровался с ней Джота. – Ты стало еще красивее.

Шейла ничего не ответила ему. Она взяла хозяйственную сумку и вышла из дому, громко хлопнув за собой дверью.

– Тебе нужно было позвонить, – сказал мне Джота. – Похоже, ты совсем не знаешь женщин. И тут не имеет ни малейшего отношения, любит ли она меня или ненавидит.

Может быть, она даже не стала бы приводить себя в порядок – но ты не дал ей возможности выбора. Уехать или остаться, накраситься или нет…

– Давай переодеваться, – с раздражением перебил я.

Мне сейчас была совершенно ни к чему лекция, в особенности от Джоты и касающаяся Шейлы.

Но Джота уже забыл про меня, он смотрел вверх, на лестницу. Я повернулся. Дина медленно спускалась вниз, одетая в старое розовое вечернее платье Шейлы.

– Она видела вчера старый голливудский фильм, – пробормотал я. – Красивые девушки, спускающиеся по широкой лестнице. – Уже громче я сказал, обращаясь к Дине: – Дина, ты не хочешь поехать к Карсвеллам в гости?

Она сразу бросила играть роль, подобрала длинный подол и быстро сбежала вниз.

– Сейчас? – нетерпеливо спросила она.

– Если хочешь.

Она повернулась.

– Тогда я пойду, сложу свои вещи.

– Подожди, Дина. Разве ты не хочешь поздороваться с Джотой?

– Привет, – сказала Дина и побежала вверх по лестнице.

– Она прелестна, – сказал Джота. – Никаких изменений? Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – оборвал его я. – Нет. Никаких изменений нет.

– Это, – сказал Джота, – очень обидно.

– Это, – со вздохом ответил я, – еще очень мягко сказано.

– Я имел в виду…

– Я знаю, что ты имел в виду.

Видимо Джота посчитал, что я мог бы быть с ним пообходительней.

– Естественно я ею интересуюсь, ведь она моя кузина.

Я промолчал, и наш разговор на этом закончился.