Время перемен - Макинтош Джон Т.. Страница 26

Замок Шатли стоял на Кэстл Хилл – единственной возвышенности на северной стороне реки, сразу же за Старым Мостом. Во всяком случае, раньше там стоял замок.

Замок был виден из любой части Шатли, причем холм, на котором он стоял, был такой правильной круглой формы, что некоторые историки утверждали: – холм был насыпан вручную.

Огонь сумел добраться до замка по высохшему папоротнику, окружавшему холм. Складывалось такое впечатление, что именно густые заросли папоротника поддерживали холм – стоило им сгореть, как весь замок и часть холма обрушились на Старый Мост, который не выдержал тяжелого удара, и река была запружена.

В результате образовался небольшой, но внушительного вида водопад, которого раньше здесь и в помине не было.

Затем вода бессильно ударяла в горы щебня, пытаясь преодолевать завал футов в десять высотой, но не справившись с этой непосильной задачей, стекала дюжиной ручейков по южному склону.

До этого момента я не сообразил, что мне нужно переходить реку здесь, либо это придется делать дважды – сначала новое русло, а потом старое.

Мне не слишком понравился вид рукавов, бегущих по южному склону – они были мелкими, но быстрыми. Мне будет очень трудно удержаться на ногах, если я попытаюсь переходить через них, а потом вода потащит дальше, а уж там раскроить себе голову об камень будет совсем несложно.

Не менее опасным будет переходить реку к западу от развалин замка, потому что берег там был очень крутым и скользким. А до заграждения жар, идущий от горящего города, был таким сильным, что смысла рисковать просто не было. Только с другой стороны от завала, там, где развалины замка обеспечивали некоторую защиту от огня, и где все, что могло гореть, уже давно выгорело, можно было рассчитывать на успешный переход через реку.

Поэтому, я начал пробираться по самому завалу.

После того, как мне удалось преодолеть первые десять ярдов, я понял, что не смогу вернуться обратно. Земля и камни выскальзывали у меня из-под ног – в результате продвинувшись вперед на три фута, я сползал назад на два.

Если бы я попытался вернуться назад, то у меня были бы хорошие шансы оказаться заживо похороненным под обломками.

В тот момент, когда я добрался до вершины завала, меня охватила паника: мне показалось, что сейчас я соскользну вниз, а потом меня завалит землей и камнями – а помощи было ждать неоткуда (если, конечно, меня к этому моменту, вообще, будет иметь смысл спасать).

Я решил рискнуть и побежал вниз, стараясь наступать на камни покрупнее. Мерцающий свет пожара все время менялся, и мне было очень трудно правильно оценивать расстояния. Длинные, косые тени скрывали впадины, дым ел глаза, а на другой стороне завала царила почти полная темнота – так что я даже не заметил гладкую поверхность воды.

Я перестарался.

В один момент я отчаянно пытался сохранить равновесие, чтобы не покатиться вниз по склону, а в следующий, я уже летел прямо в воду. И все это время земля и щебенка сыпалась у меня из-под ног в разные стороны.

Так, совершенно неожиданно, я оказался в воде.

Последовало нечто вроде взрыва, и я потерял ориентировку.

Когда я вынырнул из воды, оглушенный и обалдевший, то в первый момент ничего не мог понять.

Только спустя несколько секунд я сообразил что произошло. Я оказался в месте слияния ручейков, бегущих вниз по южному склону холма. К моему счастью вода здесь была совсем неглубокой.

Прошло довольно много времени, пока я не сообразил, что мне следует делать. Огромная гора обломков замка полностью защищала это место от жара, идущего от пожара, и загораживала большую часть света, так что мне было довольно трудно сориентироваться. А после долгого пребывания в безумной жаре, вода показалась мне просто ледяной.

В конце концов, я сообразил, что если буду пересекать поток слева направо, то выберусь на твердую землю. После этого мне останется перебраться через Сьют на том участке, где река еще не натолкнулась на завал.

С некоторым трудом я все-таки перешел через ручейки – и тут выяснилось, что мне никак не найти реку.

Казалось, я находился посреди болота, со всех сторон окруженного быстрыми ручейками. Только благодаря отблескам пожара мне удалось добраться до берега более или менее нормальной реки.

Я пошел вдоль берега.

У меня ужасно болела голова – видимо, я обо что-то сильно стукнулся, когда упал в воду – перед глазами все плыло, а сама мысль о том, что мне нужно переплывать реку приводила меня в ужас. Скорее всего меня затянет в водоворот. Сьют всегда была очень спокойной рекой, а этим жарким летом в особенности. Реки быстро теряют терпение, когда их заставляют менять русло, по которому они текли многие столетия.

Постепенно, медленно продолжая продвигаться вверх по течению, я обнаружил, что перестал дрожать. Ночь опять оказалась очень теплой.

В зареве пожара я уже должен был бы увидеть свой дом, но я ничего не мог рассмотреть впереди.

Это было очень странным. По сравнению с сиянием у меня за спиной, впереди была полнейшая темнота. Эти отблески пламени – жар, от которого уже почти высушил мою одежду – должны были, хоть немного, озарять мой дом.

Но впереди ничего не было.

Я принюхался, но совсем не потому, что почувствовал какой-то запах. Как раз наоборот. Меня удивило то, что все запахи неожиданно исчезли. Так человек неожиданно просыпается от наступившей тишины, и только спустя некоторое время понимает, что не слышит тиканья часов.

Голоса, долетевшие до меня с верховьев реки, дали мне нужную подсказку. Я оказался в районе, окруженным странной завесой, где не было никаких запахов, дым перестал есть глаза, а видимость существенно уменьшилась.

Я пошел дальше. Голоса стали звучать громче.

Тут я остановился.

До моего дома оставалось совсем немного. Дом по-прежнему оставался невидимым, но он не мог находиться более чем в ста ярдах от меня. Я прошел вдоль реки до самой рощицы – и там, совсем недалеко от меня, находился мост, которого там никогда не было. По нему шли люди, переходя с одной стороны на другую.

Уже не в первый раз за эту ночь, я начал действовать совершенно не подумав. Стараясь держаться берега, я стал незаметно подбираться поближе к мосту. Потом я бесшумно вошел в воду. Медленно, стараясь не шуметь, я спустился под мост.

Люди, которых я видел на мосту, оказались великанами в пластиковых балахонах и с горбами, а также испуганные, потрясенные обитатели моего несчастного города – беженцы Большого Пожара в Шатли.

Мост поражал воображение не меньше, чем люксон.

Это был пешеходный переход, не более одного фута шириной, снабженный с двух сторон перилами. У мостика не было никаких поперечных балок или других упрочнений, но дотронувшись до него, я сразу убедился в его надежности.

Вероятность того, что меня кто-нибудь заметит под мостом, была очень низкой. Дымовая завеса, или как там называлось то, чем великаны окружили весь этот район, заодно скрывала и меня. И эта завеса была совсем не похожа на дымку или туман. На расстоянии десяти ярдов все было прекрасно видно, в двадцати или тридцати ярдах – довольно смутно, а дальше – лишь темная пустота. Звук, также был сильно приглушен.

Все великаны были одеты в пластиковые балахоны и маленькие аккуратные сапоги. Под балахоном у них практически ничего не было, но все они казались сильно вспотевшими.

Темные очки, которые были необходимы, чтобы свободно перемещаться в центре пожара, сейчас просто висели на груди. Если бы они не снимали очки, оказавшись вне зоны пожара, то ничего не смогли разглядеть через них.

Остальные – люди, пришедшие из Шатли, были одеты в более простые пластиковые костюмы, состоящие из свободных штанов и накидок. Вместо горбов, которые были у всех великанов, у них были маленькие черные коробочки, прикрепленные на внутренней поверхности накидок.

Неожиданно я подумал о Джоте и о той роли, которую он играл во всем этом. Взяли они его с собой, или он лежал сейчас, накаченный транквилизаторами в одной из палаток их лагеря?