Предательство - Макинтош Фиона. Страница 59
— Мы искали тебя несколько часов, Тор, — старик говорил негромко, но не скрывал возмущения.
— Меня нашёл Клут, сударь.
— Твой сокол? — фыркнул Меркуд. — И ему хватило ума?
«Хватило, только ты вряд ли об этом узнаешь», — подумал Тор. Впрочем, он не сердился на старого лекаря. Как можно злиться на человека, которому ты стольким обязан! Дело было не только в благодарности: он по-настоящему любил старика. Просто сейчас Меркуд настолько взбудоражен, что воздух трещит, так что лучше соблюдать осторожность. В конце концов, Тор действительно проштрафился. Но… не хватало ещё, чтобы Меркуд решил, будто смог пробудить в нём чувство вины! Тор напустил на себя строгость и подошёл к кровати.
— Расскажи всё, что тебе известно.
Его твёрдость и спокойствие произвели должное впечатление. Меркуд вздохнул.
— Мне нечего сказать. У неё слабое сердце, ты сам знаешь… Возможно, Кайрус расскажет лучше — он там был.
Тор оглянулся. Прайм-офицер по-прежнему стоял в стороне, но, встретив взгляд своего молодого друга, откашлялся и заговорил — чётко, строго, словно на докладе. Он не сдвинулся с места, однако можно было без труда разобрать каждое слово:
— Их величества отправились на конную прогулку. Во время прогулки ничего особенного не произошло. Они уже возвращались домой и остановились, чтобы выпить вина, когда Её величество сообщила, что чувствует слабость. Его величество вспомнил, что она употребила фразу «мне нечем дышать». Это продолжалось недолго, и мы продолжили путь, но вскоре снова пришлось остановиться: Её величеству стало дурно. Я посоветовал Его величеству и ещё кое-кому из придворных, которые участвовали в прогулке, остаться с ней. Король послушался моего совета. А я поручил своим людям найти тебя… или почтенного Меркуда.
Кайрус смолк, и Тор покосился на своего учителя. Едва войдя в опочивальню, он отметил, что старик сам не свой но почти не удивился. Меркуд очень любит королеву — а кто её не любит? Но что если старик… Эта мысль была дикой нелепой и противоречила здравому смыслу. Меркуд влюблён в Найрию. Почему бы и нет? Она была изящна, обаятельна красива… Была. Тор одёрнул себя. Рано её хоронить. Юноша положил руку на плечо учителю.
— И что было дальше? Меркуд покачал головой.
— К тому времени, как я туда добрался, Найрия уже лишилась чувств, и я ничего не мог сделать. Теперь она лежит здесь… такая прекрасная… и умирает.
Он быстро отвернулся.
— Мы не дадим ей умереть, Меркуд… Обещаю.
Голос старика, который зазвучал у него в голове, дрожал от волнения — достаточная причина, чтобы не позволить Кайрусу услышать продолжение разговора.
«Как ты можешь такое обещать, мальчик? Мы не способны воскрешать мёртвых… и даже умирающих».
Тор сделал глубокий вдох и показал на королеву.
— Вы позволите? — спросил он вслух.
Старик кивнул. Он выглядел усталым и, казалось, смирился с неизбежным.
«Всё, что в наших силах… ради Лориса».
— Мне уйти? — Кайрус шагнул к двери.
Когда оба лекаря покачали головами, он молча отпустил ручку и вернулся в свой угол.
— Мы потеряли её, Тор, — грустно проговорил Меркуд.
— Меркуд, уважа… Сядьте, пожалуйста. Дайте мне несколько минут.
Голос Тора был исполнен почтения. Сейчас надо быть особенно деликатным. Меркуд обучал его на протяжении пяти лет, но то, что он собирался сделать, потрясёт старика.
Тор склонился над королевой. Его ладони заскользили над её телом, не касаясь его. Потом окружающий мир исчез. Меркуд и Кайрус, придворные за дверьми, дворец, краски, звуки… Он слышал, видел и чувствовал только Найрию.
Меркуд был прав. Всё дело в сердце. В одном из кровеносных сосудов образовался комок и закупорил его. И теперь Найрия умрёт. В худшем случае ей остаётся несколько часов, в лучшем — день или два. Тор видел злополучный сгусток, чувствовал слабеющий пульс: сердце тщетно пыталось протолкнуть кровь через преграду. Он почти ловил обрывки мыслей умирающей — спутанных, бессвязных, полных страха. А затем Цвета закипели в нём и полностью захватили его — яркие в своей первозданной чистоте, которой не теряли даже в смешении, неизменно различимые… И его пылающие ладони коснулись груди королевы.
Меркуд и Кайрус звали Тора, но он не слышал. Для него больше не существовало ничего, кроме Найрии и Цветов, которые текли в неё через его руки. Вот они образовали вокруг её задыхающегося сердца радужный клубок… Юноше стало нечем дышать: его собственное сердце стало биться с её в такт, слабо и неровно.
Это продолжалось лишь несколько мгновений. Медленно, но верно молодость и сила брали своё. Тор вздохнул и почувствовал, как учащается пульс, оживляя сердце королевы. Оно словно не желало отставать, пульсируя сильнее и чаще — удар за ударом, толчок за толчком. Вокруг яростно кипели Цвета, исправляя то, чего не могла исправить природа.
Склонившись над королевой, он беззвучно раскачивался взад и вперёд. Потрясённый, очарованный, Меркуд наблюдал за ним. Воистину, безумная смелость. Лекарь не мог наблюдать за работой Цветов, но чувствовал силу Тора. Нет, не просто чувствовал — он был ослеплён, оглушён… Юноша выплёскивал её, не скупясь, а таинственный источник все не иссякал.
Он не ошибся, выбрав Тора. Мальчик — Триедин. Каким образом это получилось, к чему приведёт? Это выше его разумения. Но теперь он, Меркуд, может быть спокоен: его задача почти выполнена.
Лекарь снова попытался окликнуть юношу, но тот словно ничего не слышал. Прикоснувшись к плечу Тора, Меркуд охнул от неожиданности и отдёрнул руку. Тело юноши казалось раскалённым, как печка. За всю свою долгую — очень долгую — жизнь Меркуд по прозвищу Облегчающий Страдания не встречал ничего подобного.
Снаружи послышались встревоженные голоса. Потом в дверь негромко постучали, и кто-то — кажется, Лорис — полушёпотом задал вопрос. Меркуд не ответил — он попросту не разобрал ни слова, и человек спросил снова, но более настойчиво.
К нему присоединились другие. Стук стал громче, и вскоре в дверь уже молотили кулаками.
— Меркуд! — полный отчаяния голос короля прорвался сквозь грохот. — Во имя Света, что вы там делаете?
Лекарь почувствовал себя беспомощным. Кайрус уже шагнул вперёд, чтобы открыть, но Меркуд покачал головой. Гот не должен ничего видеть. Слава Свету, прайм-офицер уже никогда не примет сторону Инквизиции. Тору удалось обзавестись верным другом, который любит его не меньше, чем сам Меркуд. Каким образом? Должно быть, это так и останется тайной. Лекарь мог только догадываться, что на самом деле произошло в Сердце Лесов. Он снова покачал головой. Воздух в комнате стал плотным и только что не трещал. Здесь творилось могучее волшебство — Меркуд чувствовал это, но не понимал. Возгласы возмущения за дверьми сменились гневными воплями.
— Осталось совсем немного, Ваше величество! Меркуд хотел произнести это спокойно, но не смог. Даже самый наивный человек понял бы, что дело нечисто.
— Будьте вы прокляты! — Лорис пнул дверь ногой. — Немедленно открывайте!
— Стража! — завизжал Гот, срывая голос от ярости. Это не сулило ничего хорошего.
Высокие двойные двери застонали — похоже, гвардейцы пытались их выломать. Меркуд увидел, как по косяку бегут трещины, потом трещины ощетинились щепками… Ещё немного, и люди ворвутся в опочивальню. Кайрус кричал гвардейцам, приказывая остановиться, но это было бесполезно. Он сам учил их безоговорочно повиноваться приказам короля.
Меркуду оставалось последнее: он бросил Тору нить мысленной связи и в отчаянии воззвал к нему. В следующий миг пол ушёл у него из-под ног. Вокруг неистовствовала радужная буря. Внезапно старик осознал, насколько он слаб перед лицом этой неведомой мощи. Нет, был в его жизни один-единственный раз, когда ему довелось прикоснуться к подобной силе. Ошеломлённый, он отпрянул, нить лопнула, и лекарь упал в кресло.
Когда дверь, наконец, уступила усилиям стражников и придворные во главе с королём и Инквизитором ворвались в опочивальню королевы, Тор уже выпрямился. Меркуд почувствовал, как волшебство исчезает, словно утренний туман.