Китайская петля - Антонов Вячеслав. Страница 36

— Ты знаешь, о ком я говорю, — сказал Шинкарев.

— Знаю.

— И что?

— Ничего.

— Это Ши-фу приказал молчать о Патриции?

— Он ждет тебя, — напомнил Чен. — Лучше не думай о ней, пока ты здесь. Я знаю, о чем говорю.

Судя по виду и голосу Чена, так оно и было. Ни Мастер, ни Чен не желали зла Андрею — это было бы просто нефункционально. Поэтому Андрей решил закончить разговор миром. Выпив по последней с Ченом, он тоже встал и направился в кормовое помещение. Внутри стояла тишина, Мастер читал письмо, написанное круглой, причудливо изгибающейся вязью на тонкой желтовато-белой коже.

— Рассказывай, — приказал он, положив письмо.

— Кто там был? — спросил Шинкарев, закончив краткий отчет.

— Джунгары.

— Не знаю таких.

— Считай их калмыками. Этих ты знаешь?

— Этих знаю. А почему они прятались?

— Потому что это не их страна. Урянхай, или Тува, из которой мы уходим, подчиняется монгольским Алтын-ханам. Хакассия, куда сейчас плывем, — страна енисейских кыргызов.

Андрею пришла в голову неожиданная мысль:

— А почему мы вообще с ними встретились? С джунгарами.

— Что ты имеешь в виду?

— Но ведь мы сюда случайно попали. Тувинцы напали на кочевье, мы пошли в поход, потом поплыли. Или вы и набег сами устроили?

— Если бы не было меня, джунгары встретились бы с Ченом, — сказал Мастер.

— Понятно. И чего хотят джунгары?

— Хотят знать о горных проходах в Западных Саянах.

» Так вот та сила, для которой мы разведывали перевал! Но почему перевал разведывал китаец?«

— А китайцы чего хотят? — спросил Шинкарев.

— А МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТО, ЧЕГО ХОТЯТ КИТАЙЦЫ! — отрезал господин Ли Ван Вэй.

— То есть… как это? — изумился Андрей.

— Имеет значение то, чего хочет Его величество Император, коим в данный момент является представитель Маньчжурской династии Цинь. Русские его называют Богдыхан.

» Что называется, «Почувствуйте разницу!»«.

— Ну и чего хочет этот самый… Богдыхан?

— Выполнить историческую миссию Китая — объединить под своим началом всю Азию.

— Только-то! — присвистнул Андрей. — А как же мы, русские? Нас-то этот ваш Богдыхан собирается спрашивать?

— Живите в Сибири, раз уж пришли. Сибирь — это» Ло-ча «, » Голодная земля «, по-китайски, и воевать за нее Поднебесная не будет. Как сказано:

Имперские мужи, познавшие законы Дао,

Не учинят войны, чтобы добиться послушанья

.

— …другое дело южные страны — Монголия, Джунгария, Уйгурия, Бурятия, Тува. В общем, в этой части мира должны остаться только Россия и Китай. Такова цель — ив семнадцатом веке, в двадцать первом, и в любом другом. На нее мы и работаем.

» Сначала Россия и Китай, потом только Китай?«

— А джунгары, кыргызы, монголы? Они-то как?

— Все это лишь фигуры в шахматной партии. Они сыграют друг против друга, расчищая дорогу главному игроку — Китаю. Ну и России отчасти. Хочешь чаю?

— Да, Ши-фу.

Китаец достал чайник, стаканчики, разлил ароматный зеленый чай.

— Как писал ученый пятнадцатого века Лу Тун:» За чаем соприкасаешься с сердцем собеседника, а пить чай с неподходящим человеком — все равно что поливать бурьян сталактитовой капелью «. Капли, падающие из сталактитов, — молоко Земли. Самая ценная вода, которая только есть на Земле. Видишь — вода связана с землей. И так во всем.

— Когда они должны сыграть друг против друга? — спросил Андрей, занятый своими мыслями.

— Через год. Через сто лет, через триста лет. Когда угодно. Главное — не дать степнякам объединиться, хотя бы временно. Если это произойдет, если появится новый Чингисхан — Китай в который раз отбросят за Янцзы, а Россию выкинут из Сибири за Урал, а то и за Волгу.

» Чин! — Чин! — Чингисхан!«— закрутился в голове прилипчивый немецкий мотивчик.

Андрей поднял стаканчик, пригубил горьковатый чай.

— Со стратегией ясно —» За Волгой для нас земли нет!«А тактика?

— Главное сейчас — выиграть время, растянуть ситуацию. Не дать кыргызам выбить русских с Енисея, не дать русским быстро продвинуться в хакасские степи. Дать время ослабнуть Монголии, там стоит многолетняя засуха. Позволить усилиться Джунгарии, а главное — поставить туда нужного Китаю хана.

— Есть и такой?

В тепле и уюте Андрей вдруг почувствовал сильную усталость — засыпающее сознание сдвинулось, явно теряя нить разговора. А китаец меж тем продолжал объяснения:

— Есть у них один мальчик — принц, наследник престола. Зовут его Цэван Рабдан. В письме, которое ты только что привез, в обмен на сведения о саянских перевалах джунгары дали согласие на поездку принца Цэвана в Китай. Там я с ним побеседую.

— А потом?

— Суп с котом. Ты знаешь, китайская кухня признает любые продукты, но это… Что, русские и правда варят такой суп?

— Да нет, просто так говорят. — Андрей зевнул.

— В каком случае русские так говорят?

— Когда не стоит объяснять дальше.

— И правда не стоит. Спать будешь на палубе. Чен даст тебе одеяло потеплее.

Снова журчала вода за бортом — словно и не было сегодня ни плота, ни холодной воды, ни темного воина на пустынном берегу. Прозвучала негромкая команда, весла опустились в воду, с тихим плеском подгоняя дощаник к северу. Гор по берегам уже не было — великая река, замедлив свой бег к Северному океану, вышла из горного ущелья и двинулась по степи, перекатывая камни по дну, неся в себе больших и малых рыб, покачивая на холодных волнах деревянную барку, везущую кыргызам тайный груз.

Глава двадцать третья

Резкий звук удара одним махом вышиб Андрея из тревожного сна. В деревянном корпусе дощаника — там, где была его голова, но с наружной стороны — торчала длинная стрела с трехлопастным оперением.

— Пригнись! — донесся голос Чена.

Свистнув над ухом, в мачту воткнулась вторая стрела.

— Кто стрелял? — осматриваясь, спросил Андрей.

— Не знаю!

Было темно, восток только разгорался. Темная вода растворялась в клочьях негустого тумана, в котором угадывались контуры низких лодок — одна, вторая, две с противоположной стороны, еще одна лодка зашла с кормы. В лодках виднелись силуэты людей в островерхих шапках — некоторые гребли, опуская короткое весло с одной стороны, — как на индейских каноэ, — другие натягивали короткие, круто-загнутые луки. Лодки были узкие, длинные, выдолбленные из цельного древесного ствола.

— Черт, да они везде!

Китайские солдаты рассредоточились по периметру судна, скорчившись под бортами. Одна за другой свистели стрелы, вонзаясь в деревянный корпус, не давая поднять голову. Черные волосяные петли метнулись снизу, охватив короткий форштевень и рулевой рычаг. Арканы натянулись — видно, что нападающие сделали попытку тянуть дощаник, но им трудно изменить курс тяжелого судна. Петля на носу слетела, перерубленная подскочившим солдатом, петля на руле тоже перерублена, но солдат сполз на палубу, схватившись за стрелу в плече. Андрей услышал, как стукнули в борта подошедшие лодки. Обстрел из луков внезапно прекратился, а окружающий туман взорвался многоголосым боевым кличем. Взлетели новые петли, множество рук одновременно схватилось за борта. Солдаты рубили по рукам саблями, нападающие с криком шлепались в воду, но подходили все новые лодки, все новые люди, как муравьи, лезли на дощаник.

Андрей дрался китайской саблей, выхваченной у раненого солдата, рядом с ним Чен и Мастер. Они держались ближе к середине судна, прикрывая двух пожилых купцов. Купцы сначала дрожали от страха, потом уселись на корточки, отрешенно прикрыв глаза.

— Жри, зар-р-раза!!! — рявкнул Андрей, разрубая лицо очередному нападающему.

— Что делать, Ши-фу? — крикнул он Мастеру.

— Дерись!! Не убивай, режь им руки!

Сам Мастер только что вышиб у кого-то кривую саблю и, ударив его ногой в промежность, толкнул на копье другого. Кожаный тючок привычно висел у него за спиной.» Ловко! Но долго не продержаться «.