Китайская петля - Антонов Вячеслав. Страница 37

В голову как-то ничего не приходило. Он видел, как трое или четверо оставшихся солдат отступили на корму, один из купцов лежал с разрубленной головой, другой безучастно покачивался с закрытыми глазами.» Интересно, где меня найдут? В канализации, в морге, под поездом? Вот тебе и «силы времени»…«

Нападающие начали хватать чайные ящики, лежащие ближе к камбузу, и стаскивать их в лодки.» Может, им только этого и надо?«С кормы грохнул пищальный выстрел, за ним резкий крик на китайском. Все обернулись, мгновенно застыв, — один из солдат держал тлеющий фитиль, готовясь опустить его в невысокий пузатый бочонок. Нападающие медленно, как кошки, сместились к бортам, подтягивая за собой пару ящиков.» Разойдемся, ребята, а? Миру-мир, хинди-руси бхай-бхай…«Внезапно снизу послышался глухой удар и скрежет, с которым тяжелое деревянное днище поволоклось по донной гальке.

» На мель сели! Все!!!«Дощаник резко накренился все повалилось на борт, и в последний момент Андрей увидел падающего солдата — неторопливо, как в замедленной съемке, приближающего фитиль к черному порошку, которым полон был пузатый бочонок. Хотя нет, это предпоследнее, последнее же — два тела, ласточкой летящие через борт, причем над спиной у одного из них — небольшой кожаный тючок.

…В черном небе медленно колышется черная вода. Вода, растворяясь, уходит в небо, небо, загустевая, наполняет собой воду. Небо и вода ходят волнами — волны все выше и выше, одна из них загибается, сворачивается в круг, рассеченный волнистой полосой белой пены. Все пространство втягивается в этот круг, уходя, загибается узкой спиральной пещерой. Из глубины пещеры бьет тусклый, постепенно яснеющий свет. Свет становится резким, холодным, синевато-белым, лучи его разлетаются по сторонам, вырываясь из-за черного силуэта грубо вырубленной деревянной Птицы.

— Это птица Гаруда, — слышит Андрей чей-то голос, — и ты убьешь ее. Убьешь ее, убьешь ее…

На груди у Птицы тускло блестит какое-то кольцо. Оно становится ярче, его живой золотистый блеск раздвигает, отбрасывает холодные белые лучи — Андрей видит, что это его браслет, подаренный племянницей Таней.

— Ты убьешь ее, убьешь ее… — монотонно звучит заклинание.

Золотистый круг становится ярче, живые лучи подхватывают Андрея, унося его назад по черной спирали…

…Очнулся Андрей от сильного шлепка по щеке. Он лежал лицом вверх, при этом кто-то щупал его пульс.

— Эй, ты жив? Или нет? — откуда-то прорвался слабый голос Чена.

— Где… я? — простонал Андрей:.

— На этом свете.

Андрей приподнял ноющую голову, с трудом разлепив веки. Осмотрелся.

Они были на берегу реки, по которой все еще несло клочья тумана, над серой галькой качалась прошлогодняя сухая трава. В нескольких метрах от берега догорал остов дощаника. Вокруг валялись трупы, обугленные обломки досок, пятнами сухой чайный лист из разбитых ящиков, искореженные железные стволы, расщепленные приклады.» Разбойнички-то поди за ними и охотились «.

— Что ты видел? — послышался голос Мастера.

— Где?

— Там, где ты был.

— Воду… черную воду. Потом Птицу.

— Приняла тебя» Вода «, — с облегчением вздохнул Мастер.

— Тревога! Смотрите, Ши-фу! — Чен схватил его за плечо, вглядываясь в туман.

На реке сквозь туман мелькнуло что-то похожее на лодку. Последовала быстрая команда, и Андрей ощутил, что две пары сильных рук поволокли его прочь от воды. Заскочив в густые заросли тальника, его перевернули на живот, подсунув кулаки под подбородок. Приподняв голову, Андрей действительно увидел приближающуюся лодку. С тихим шорохом долбленка наползла на берег, с нее спрыгнули трое коренастых азиатов в коротких кафтанах и толстых, отороченных мехом безрукавках, подпоясанных широкими кожаными ремнями. Они внимательно оглядели берег, склонились к следам на песке, потом достали широкий кожаный мешок и принялись сгребать в него рассыпанный чайный лист.

Завязав мешок, азиаты повернулись было к лодке, и тут же Андрей почувствовал слабый шорох по обеим сторонам от себя. Чен перемигнулся с Мастером, и два китайца разом выскочили из-за кустов и в несколько секунд вырубили опешивших мародеров. Пока Мастер связывал им руки и забивал рты тряпками, Чен выволок Андрея и забросил его в лодочку, туда же швырнул мешок с собранным чаем. Мастер уже успел сесть, они ударили веслами, и легкое суденышко развернулось и быстро пошло вниз по течению.

Андрей поднял глаза к рассветному небу, покрытому волнистыми грядами облаков.

— Ты как? — спросил Андрея Мастер, методично работая веслом.

— Не очень. И плечо болит.

— Боль острая?

— Тупая, тянущая.

— Будем надеяться, не перелом и не разрыв суставной сумки. Потерпи, скоро остановимся, тогда и посмотрим твою руку.

— Чем, интересно? Переломы рентгеном смотрят.

— Рентгена не обещаю, но жить будешь. Давай-ка, попробуй уснуть.

» И то верно «. Андрей прикрыл глаза, стремясь избавиться от головокружения, потом забылся в коротком полусне, из которого его выдернул новый приступ боли.

— Ши-фу?

— Что?

— Да нет, это я так… нехорошо мне…

— Потерпи, пожалуйста.

В глазах снова поплыло, потом потемнело, и снова боль скрутила руку, заставив открыть глаза. Приступ тошноты вдруг стал особенно сильным, рот наполнился металлическим, кислым привкусом, сотрясая тело, тяжелый ком вывернулся из желудка, извергаясь в воду бледно-розовой блевотиной. Судорожно втягивая воздух, Андрей откинулся на мешок с чаем, подложенный ему под спину, и закрыл глаза.

…В боксе онкологического отделения красноярской краевой больницы уже много дней находился тяжелый пациент — Татьяна. Она похудела, ореховые глаза потеряли блеск, стали огромными, под ними набухли темные круги. Голова повязана платком — от химиотерапии уже начали выпадать волосы.

Она только что проснулась — приступ рвоты вырвал ее из тяжелой болезненной дремы. Конвульсивная волна прокатилась по телу. Таня поднялась с кровати и согнулась над раковиной, выбрасывая остатки скудного завтрака. Дергалась похудевшая спина с выступившими позвонками, браслет на левой руке бился о белый фаянс. От химии она почти перестала есть — первым сдал желудок, похоже, что второй будет печень. Ее мама — Марина, знакомая Андрея, — уже потеряла способность плакать — ночью она просыпалась, и ей казалось, что это нереально, что всего этого просто не может быть. К тому же подошли к концу деньги — комплексы химиотерапии стоили дорого, о стоимости пересадки костного мозга она даже думать боялась. Правда, часть расходов покрыл перевод из Питера, от фирмы со странным названием» Лимассол инвестментс «.

Китаец, осмотревший Татьяну, исчез куда-то. Еще раньше исчез и Андрей, ни единой весточки не подав за все это время. Сполоснув рот, Таня снова легла и открыла папку, оставленную ее дядей, —» Политическая история Южной Сибири «. Тема политической истории Сибири ее интересовала меньше всего, однако в самом чтении она находила странную поддержку — история словно подпитывала ее. На развороте обложки рукой Андрея была сделана выписка из средневекового китайского поэта Хун Цзычена:» Подремли с книгой у окна, заросшего бамбуком. Пробудись и увидишь: луна закралась в потертое одеяло…«Может быть, это написано для нее? Через две страницы дрема действительно охватила девушку, и папка тихо легла на грудь, сотрясаемую приступами пробегающей боли…

— Эй, травмированный! Просыпайся, приехали, — послышался голос Чена.

Лодка стояла, ткнувшись носом в песчаный берег. В нескольких метрах от воды начинались густые заросли краснотала, на его лаковых, малинового цвета ветвях уже развернулись первые листочки. С другой стороны, за широким, ярко-синим полем реки, поднимались желтоватые степные горы, рассеченные длинными выходами скал.

Сзади заскрипел песок. Чен и Мастер подхватили Андрея, без лишних нежностей вытащив его из лодки.

Он тоже попытался двигать заплетающимися ногами, помогая им, — так и добрались до кустов.

— Что ж, глянем на твою руку. . Жесткие пальцы сначала осторожно, затем уверенно ощупали плечо, повернули руку в разных плоскостях.