Мое! - Маккаммон Роберт Рик. Страница 45

— У вас двое детей?

— Ага. Марку-младшему десять, а Бекке только что исполнилось восемь. Простите, что здесь такой бардак. Когда они по утрам собираются в школу, потом как смерч прошел. Выпьете чаю? Я как раз заварила «Ред Зингер».

Уже много лет Лаура не пробовала «Ред Зингер».

— С удовольствием, — сказала она и последовала за женщиной в тесную кухоньку. Холодильник был весь разрисован яркими знаками мира и увешан приклеенными детскими рисунками. На одном из них было написано «Люблю тебя, мамочка». Лаура быстро отвернулась, потому что у нее комок поднялся в горле.

— Меня зовут Роза, — сказала женщина. — Рада с вами познакомиться. — Она протянула руку, и Лаура пожала ее. Затем Роза принялась доставать чашки и разливать чай из коричневого керамического чайника.

— У нас пиленый сахар, — сказала она, и Лаура ответила ей, что это тоже очень славно. Когда Роза разлила чай, Лаура увидела, что на женщине биркенстокские сандалии — фирменный знак хиппи. Роза Треггс была одета в выцветшие джинсы с заплатанными коленями и в объемистый свитер цвета морской волны, сильно протертый на локтях. Она была около пяти футов роста и двигалась по-птичьи быстро и энергично, как свойственно невысоким. В освещенной солнцем кухне стала заметна седина в ее волосах. У этой женщины было привлекательное открытое лицо и веснушки на носу и щеках, но морщины вокруг рта и в углах темно-синих глаз говорили о нелегкой жизни.

— Вот, пожалуйста, — сказала Роза, подавая Лауре грубую керамическую чашку, на которой было оттиснуто бородатое и с длинной челюстью лицо хиппи. — Хотите лимон?

— Нет, спасибо. — Лаура пригубила чай. Мало что в жизни осталось неизменным, но «Ред Зингер» был все тот же.

Они сидели в гостиной посреди реликтов ушедшего века. В этой обстановке Лауре послышался голос Боба Дилана, поющего «В дуновении ветра». Чувствовалось, что Роза наблюдает за ней, нервно ожидая, когда она заговорит.

— Я прочла книгу вашего мужа, — начала Лаура.

— Которую? Он написал три.

— «Сожги эту книгу».

— А! Она распродалась лучше всего. Почти четыре сотни экземпляров.

— Я писала обзор по ней для «Конститьюшн». — Обзор так и не был напечатан. — Это было интересно.

— У нас свое издательство, — сказала Роза. — «Маунтин-топ пресс». — Она улыбнулась и пожала плечами. — На самом деле это просто наборная машина в подвале. Мы в основном продаем по почтовым заказам, в книжные магазины колледжей. Но разве не так начинал Бенджамин Франклин?

Лаура наклонилась на стуле.

— Роза, мне надо поговорить с вашим мужем. Вы знаете, что со мной случилось? Роза кивнула:

— Мы видели по телевизору и читали в газетах. Просто мозги закаливает. Но вы совсем не похожи на свою фотографию.

— У меня украли ребенка, — сказала Лаура, удерживаясь от слез только силой воли. — Ему было два дня. Его зовут Дэвид и… я очень хотела иметь ребенка. — «Осторожно», — подумала она. Ее глаза горели. — Вы ведь знаете, кто взял моего ребенка?

— Да. Мэри Террор. Мы думали, что она уже мертва.

— Мэри Террор, — повторила Лаура, не отрывая взгляда от лица Розы. — ФБР ее ищет. Но не может найти. Прошло уже двенадцать дней, и она исчезла вместе с моим сыном. Вы представляете себе, как долго могут тянуться двенадцать дней?

Роза не ответила. Она отвела взгляд от Лауры, потому что пристальный взгляд этой женщины заставлял ее нервничать.

— Каждый день тянется и тянется, и наконец понимаешь, что он никогда не кончился, — говорила Лаура. — Начинаешь думать, что время застряло. А ночью, когда так тихо, что можно услышать биение собственного сердца… ночью хуже всего. У меня пустая детская в доме, а мой сын у Мэри Террор. Я прочла книгу вашего мужа. Я прочла в ней о Штормовом Фронте. Он знает кого-то, кто был в Штормовом Фронте?

— Это было давно.

— Я это понимаю. Но все, что он сможет рассказать, могло бы помочь ФБР, Роза. Все что угодно. Пока что они работают вхолостую. Я не могу больше ждать телефонного звонка, когда мне скажут, жив или мертв мой Дэвид. Можете вы это понять?

Роза испустила глубокий вздох и кивнула, ее голова поникла…

— Да. Когда мы услышали об этом, у нас был долгий разговор. Мы представили себе, как бы нам было, если бы украли Марка-младшего или Бекку. Тяжелый был бы приход, это точно. — Она подняла взгляд. — Марк действительно знал женщину, которая была в Штормовом Фронте. Но он не знал Мэри Террор. Он не знает ничего, что могло бы помочь вам вернуть вашего ребенка.

— Почему вы так уверены? Может быть, ваш муж знает что-то, что не считает важным, но что может обладать настоящей ценностью Я не думаю, что мне нужно рассказывать вам, в каком я отчаянии. Вы сами — мать. Вы понимаете, что это за чувство. — Она увидела, как Роза нахмурилась и морщины ее стали резче. — Прошу вас. Мне нужно найти вашего мужа и задать ему несколько вопросов. Я не займу у него много времени. Скажите мне, где я могу его найти?

Роза прикусила нижнюю губу. Она вертела чашку, и чай в ней ходил по кругу. Потом сказала:

— Ладно. О'кей. Есть телефон, но я его вам не дала, потому что они не любят, когда надо ходить и звать уборщиков к телефону. Там, понимаете, большая территория.

— Где работает ваш муж?

Роза объяснила ей, где и как туда добраться. Лаура допила чай, поблагодарила и покинула дом. У входной двери Роза пожелала ей мира, и бубенчики шелохнулись в морозном ветерке.

Рок-Сити расположился на вершине горы Лукаут. Это был не пригород Чаттануги, а скорее аттракцион для туристов, с аллеями, вьющимися между огромными обтесанными ветром валунами, с водопадом, падающим с отвесного утеса, и с садами камней со скамьями для уставших туристов. Изображения бородатых эльфов показывали на въездные ворота и на автостоянку. В такой холодный, несмотря на яркое солнце, день стоянка была абсолютно пуста. Лаура уплатила деньги в здании, где продавали индейские наконечники для стрел и конфедератские шапочки, и клерк сказал ей, что Марк Треггс, вероятно, подметает дорожку возле Качающегося Моста. Она пошла туда, следуя за тропинкой, бегущей поверх, вокруг — а иногда и сквозь гаргантюанские скалы — обнаженные кости горы Лукаут. Она легко прошла через расщелину с названием «Пролезь, жирный!» и поняла, что теряет набранный во время беременности вес. Тропинка опять вывела ее на солнечный свет из леденящей тени камней, и она наконец увидела впереди Качающийся Мост. Но на дорожке никого не было. Она перешла мост, который и в самом деле скрипел и качался над набитым скалами провалом на высоте шестидесяти футов. Лаура шла, засунув руки в карманы пальто. Нигде никого не было видно, но она заметила: пешеходные дорожки были вычищены как нельзя лучше. Тропинка сделала поворот, и Лаура услышала этот звук: высокие, щебечущие ноты губной гармошки.

Лаура пошла на звук. Через секунду она увидела этого человека. Он сидел, скрестив ноги, на валуне, прислонив грабли и метлу к камню, играл на губной гармошке и смотрел в открытую даль сосновых лесов и голубого неба.

— Мистер Треггс?. — спросила она, останавливаясь у основания валуна.

Он продолжал играть. Музыка была медленной, ласковой и какой-то печальной. «Губная гармошка, — подумала Лаура. — Инструмент, на котором играют на арене клоуны с нарисованными на щеках слезами».

— Мистер Треггс? — повторила она чуть громче. Музыка прекратилась. Марк Треггс вынул губную гармошку изо рта и поглядел на Лауру. У него была длинная темно-каштановая борода, тронутая сединой, и волосы свисали ниже плеч, на голове голубая бейсбольная кепочка. Из-под густых седоватый бровей взглянули большие и светящиеся карие глаза, прикрытые бабушкиными очками в проволочной оправе.

— Да?

— Меня зовут Лаура Клейборн. Я приехала из Атланты, чтобы вас найти.

Марк Треггс сощурился, как бы пытаясь поймать ее в фокус.

— Я… Мне кажется, я не знаю…

— Лаура Клейборн, — повторила она. — Моего ребенка двенадцать дней назад украла Мэри Террелл. У него открылся рот, но он ничего не сказал.