Мой герой - Маклейн Джулиана. Страница 31

Он начал расстегивать верхние пуговицы ее платья. Ему безумно хотелось произнести вслух ее имя, но он побоялся разрушить волшебную атмосферу, которая образовалась вокруг них, и промолчал.

Адель опять застонала, проводя пальцами по его густым волосам, приводя их в невероятный хаос, пока Дамьен продолжал целовать ее шею, у самой границы платья. Обняв ладонями ее грудь, он гладил ее, мечтая о том, чтобы коснуться губами ее сосков.

– Дамьен, – прошептала она, почти задыхаясь и отводя голову в сторону, – пожалуйста, остановитесь.

Он услышал отчаяние в ее голосе и понял, что она молит его опять, но в этот раз совсем не о том, о чем она молила несколько дней назад. Она просила его остановиться, так как у нее не было ни сил, ни опыта, чтобы сделать это самой.

Дамьен попытался подавить нараставшее в нем желание заглушить его. И пока еще его тело могло быть подвластно приказу, он быстро отошел на шаг назад и провел дрожащей рукой по волосам. Воздух с шумом выплеснулся из его легких. Это была реакция на неожиданно и поспешно прерванное сексуальное возбуждение.

Адель неподвижно стояла у стены. Щеки ее пылали. Испуганными глазами она смотрела на Дамьена.

– Боже, – прошептал он. В этот момент он презирал себя.

– Как могли мы такое сделать? – спросила она с полными слез глазами, казалось, она не верила сама себе.

– Это была моя вина, – произнес он неуверенно.

– Нет, в этом была и моя вина. Что-то внутри тянуло меня к вам, но я не хочу этого.

Ее слова казались обидными, хотя он понимал, что так было на самом деле. Он тоже не хотел, чтобы его тянуло к ней.

– Пожалуйста, уезжайте, – взмолилась она, – поезжайте в Лондон, пока это все не пройдет. Это все очень нехорошо, Дамьен, и мы оба прекрасно это знаем. Пожалуйста, уезжайте.

Он долго смотрел на нее, красивую и очень печальную, в освещенной солнцем комнате, молившую его о том, чтобы он поступил правильно. Потом он кивнул и, ни слова не говоря, вышел из домика.

Дамьен быстрыми шагами прошел в дом, чтобы оставить записку тетушке, сообщив ей, что он уезжает. На лестнице он столкнулся со своей кузиной Вайолет.

– Дамьен, – спросила она, – куда ты собрался? Не останавливаясь, он бросил на ходу:

– В Лондон.

– А как же сегодня вечером? Мы ведь хотели репетировать сцену из «Короля Лира»?

– Уверен, все пройдет прекрасно, – проговорил он и, войдя в дом, закрыл за собой дверь.

Вайолет осталась стоять на лестнице, глядя вслед кузену, который, судя по всему, торопился и был весьма взволнован. «Наверное, торопится к своей актрисе», – подумала она, раскрыла зонтик и спустилась по лестнице, направляясь в сад, куда, она слышала, пошел лорд Уитби.

Вайолет глубоко вздохнула. Лорд Уитби был так невероятно красив, что она не могла этого перенести. Когда-то она слышала, что противоположности притягиваются друг к другу. Она восхищалась его золотистыми волосами. Слава Богу, он вернулся из Америки, не поймав богатую наследницу. И к счастью, Гарольду это удалось.

Улыбнувшись, она подумала, что иногда судьба преподносит приятные сюрпризы. Кто бы мог подумать, что Гарольд сумеет такое сделать, обеспечив, кстати, и ее будущее? И это было вполне надежно, так как она всегда умела управлять братом, дергая за веревочки. Теперь она будет управлять семейным кошельком. Взглянув через плечо на то место на лестнице, где она только что встретилась с Дамьеном, она отметила про себя, что тут никаких веревочек не существовало. Он никому не подчинялся, не был ничьей марионеткой. Ей, Вайолет, повезло, эта богатая американская наследница все еще хочет выйти замуж за ее братца. И слава Богу, что Дамьен уехал.

Неожиданно какая-то мысль заставила ее остановиться. Была ли она эгоисткой, мечтая о браке Гарольда только ради собственной выгоды? Ей вспомнились слова викария, сказанные в церкви на прошлой неделе: «Мы должны думать о других раньше, чем о себе». Наверное, ей следует постараться быть лучше, чем она была. Приподняв бровь, она попыталась представить себя помогающей в церкви или занимающейся благотворительностью. Могла бы она помогать викарию, когда он собирал еду для нуждающихся?

И тут она вспомнила о дешевом неприятном одеколоне, который употреблял викарий. Сморщив нос, Вайолет пошла дальше. Нет, ей не имеет смысла заниматься самоусовершенствованием. Судьба наградила ее хорошеньким личиком, к тому же скоро появится и счет в банке. А викарий вообще неприятный. Все говорят, что он очень милый, но у него такой скрипучий голос.

Примерно через час после того, как Адель вернула лошадь в конюшню, она зашла в дом, и стук ее каблуков эхом отзывался в пустом зале, когда она проходила к лестнице.

Не успела она взяться за перила, как кто-то появился наверху. Подняв глаза, она увидала Дамьена.

Их взгляды встретились, но сами они оставались неподвижны, она внизу, он наверху. Она никак не ожидала встретить его, была уверена, что он уже уехал.

Ей захотелось спуститься со ступеньки и прислониться к стене, чтобы дать ему возможность пройти. Или, может быть, ей следует наклонить голову и пройти мимо него, ничего не говоря.

Через несколько секунд Дамьен нерешительно начал спускаться с лестницы, не сводя с нее глаз. Она стояла как загипнотизированная и ждала, не зная, что должно произойти. Приблизившись к ней, он остановился. Сердце ее колотилось невероятно, ей казалось, что он сейчас велит ей покинуть дом Осалтонов.

Но он не произнес ни единого слова, просто взял ее за руку и повел в уединенное место, в библиотеку.

Глава 15

Дамьен открыл дверь и заглянул в библиотеку. Убедившись, что там никого нет, зашел туда вместе с Аделью и закрыл за собой дверь.

– Нам не следует быть здесь, – сказала она, проходя через комнату к окну, – одним.

Она заставила себя повернуться и посмотреть на него.

Он успел переодеться, на нем была хрустящая белая рубашка, черный пиджак и длинное расстегнутое пальто. А его вьющиеся темные волосы были в невероятном беспорядке, и, несмотря на хорошо отглаженную одежду, он выглядел взъерошенным и немного диким. Его грудь и плечи были невероятно широкими, и весь он высился перед ней, как гора. Обдуваемая ветрами гора.

Когда он наконец заговорил, голос его был глубоким и сдержанным.

– Я должен сказать вам кое-что, пока я не уехал.

Сейчас он будет извиняться и скажет, что это больше никогда не повторится, подумала она. И на этом все кончится, а к ночи он уже будет в объятиях своей любовницы. Мысли о его любовнице придавали ей силы.

– Вы абсолютно уверены в том, что хотите выйти замуж за Гарольда? – спросил он, подходя к ней на шаг.

Потерявшая от удивления дар речи, Адель тупо смотрела на него. Это было совсем не то, что она ожидала услышать. И почему он задавал ей такой вопрос? Хочет ли он убедить ее в том, что ей не следует выходить замуж за Гарольда? Неужели он сам намерен добиваться ее?

На секунду она представила себе, что стала невестой Дамьена, и какая-то часть ее души замерла от восторга при мысли о том, что она может быть по-настоящему любимой, любимой ее диким темным рыцарем. Наконец она призналась в этом самой себе. И эта часть ее души действительно мечтала о таком выходе из этой сложной, запутанной ситуации.

«Но нет», – сказала она себе. Сжав кулаки, она запретила себе погружаться в эти фантазии. Он был не тот человек, за которого следовало выходить замуж. Он постоянно был влюблен в актрис подозрительной репутации и понятия не имел, что такое верность.

Он менял женщин как перчатки. И не надо представлять его лучше, чем он был на самом деле.

Она напомнила себе, что он впервые возбудил в ней страсть, но это вряд ли можно было причислить к его достоинствам. Такая перемена в ней сбивала ее с толку и пугала. Она понятия не имела, к чему это могло привести. И она ни в коем случае не хотела закончить свою жизнь как Франс Фэрбанкс, женщина неразборчивая, лишенная уважения окружающих, живущая лишь для собственного удовольствия. Может такое произойти с Аделью? Дамьен, с его огромной притягательной силой, был весьма опасным искушением. И это заставляло ее опасаться за свое будущее, в котором, возможно, ее ждут и сожаления, и упреки. Она может разрушить свою жизнь из-за страстного «временного помешательства».