Что я без тебя... - Макнот Джудит. Страница 25

Год-два назад он еще не был так категоричен и к преследовавшим его женщинам относился с веселой снисходительностью, но в конце концов терпение его лопнуло, и он позволял себе отпускать неучтивые замечания в адрес своих почитательниц, доводя некоторых до истерики, а у их родни вызывая бешенство.

Однако в тот вечер, о котором идет речь, в его улыбке, обращенной к Чариз Ланкастер, была та теплота, которую, казалось, он потерял навсегда. Отчасти это было обусловлено тем, что Стивен считал себя виновником всех ее несчастий и небезосновательно. Сейчас она очень нуждалась в нем, но, по мнению доктора Уайткомба, он в ней не меньше нуждался, в ее нежности, обходительности, но главное, эта девушка заставила его поверить в то, что есть женщины, которым нужен он сам, а не его титулы, деньги и поместья.

Для Чариз Ланкастер, даже в ее болезненном состоянии, его титул и роскошный дом не имели никакого значения. Она не млела перед ним и его богатством, не теряла головы от его внимания. Она поздоровалась с Хью с такой естественной сердечностью, которую и вообразить себе невозможно, а потом громко хохотала над галантностью Стивена. А до чего она искренна! До чего простодушна! Нежная, ласковая и легко ранимая, в чем Стивен уже успел убедиться.

Она принадлежала к той редкой породе женщин, которые больше пекутся о других, нежели о себе, и умеют великодушно и тактично прощать обиды. В те дни, когда Шерри еще была прикована к постели, она постоянно просила Хью заверить графа в том, что непременно поправится, что память у нее восстановится, так что он может не волноваться. Мало того, с ее тонким умом и необычайной проницательностью она поняла, что во всех ее бедах граф будет винить себя. А с какой добротой она относилась ко всем, начиная от слуг и кончая доктором, не говоря уже о женихе. Хью был просто очарован ею.

Моника Фицуеринг, совсем еще молодая, с прекрасным характером, отлично воспитанная, очень нравилась доктору, однако он считал, что Стивену она не пара. Она была мила, обходительна, сдержанна, как и положено благовоспитанной девушке, но именно поэтому не хотела, да и не могла вызвать в мужчине глубокую страсть, особенно в таком, как Стивен.

Хью ни разу не видел, чтобы Стивен смотрел на Монику с такой нежностью, как только что на Чариз Ланкастер. Моника Фицуеринг могла бы стать прекрасной хозяйкой в доме у Стивена и очаровательной компаньонкой за ужином, но никогда не тронула бы его сердца.

Вся семья Стивена была в шоке, когда недавно он заявил, что ни за что не женится ни на Монике, ни на другой девушке для того лишь, чтобы обзавестись наследником. Но Хью это заявление скорее обрадовало, чем встревожило. Он не признавал модных нынче браков по расчету, считавшихся в высшем обществе de rigneur 6, и вовсе не хотел, чтобы такой брак заключил кто-либо из тех, кого он любил, а к Уэстморлендам он был очень привязан. Он желал Стивену жену такую же, как у Клейтона Уэстморленда или у него самого. К несчастью, его Маргарет умерла.

Его Маргарет…

Даже сейчас, когда он прогуливался у величественных особняков на Аппер-Брук-стрит, воспоминание о ней вызвало у него улыбку. Так вот кого напоминает ему Чариз Ланкастер! Его покойную Маргарет. Конечно, не внешностью, а добротой и мужеством!

В общем, Хью был абсолютно убежден, что Чариз Ланкастер — настоящий подарок судьбы для Стивена и что он его заслужил.

Стивен, разумеется, не просил у судьбы такого подарка, а Чариз Ланкастер — такого жениха, который вовсе ей не жених. И вряд ли будет благодарна судьбе, когда узнает, как Стивен в сговоре с ним, Хью, водил ее за нос. Зато в лице Хью Уайткомба судьба получила верного союзника, готового ей помочь довести дело до конца.

— Мэгги, милая! — Хотя жена и ушла в мир иной еще десять лет назад, он частенько разговаривал с ней, воображая, будто она где-то рядом. — Кажется, мы скоро сыграем самую лучшую свадьбу за многие годы! Как ты думаешь?

Помахивая тростью, он склонил голову набок, прислушался и расплылся в улыбке. Ему показалось, что он уже в который раз слышит, как Маргарет говорит: «Думаю, тебе следует называть меня Маргарет, Хью Уайткомб, а не Мэгги!»

— Эх, Мэгги, Мэгги, — прошептал Хью, не переставая улыбаться, и ответил теми же словами, что всегда: «Ты была моей Мэгги с того самого момента, когда свалилась с лошади прямо в мои объятия».

«Я не свалилась, а спешилась, только не очень удачно».

— Мэгги, — шептал Хью, — как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, со мной. «Я и так с тобой».

Глава 18

Стивен намеревался провести ночь с Элен сначала в театре, а потом — в ее постели, но через три часа после ухода вновь очутился у собственного дома и очень рассердился, когда никто не вышел на его стук. В холле он поискал глазами дворецкого или лакея, но их как ветром сдуло, несмотря на ранний час. Бросив перчатки на тумбочку, Стивен прошел в главный салон. Дворецкий и тут не появился, поэтому он разделся сам и бросил пальто на ручку кресла. Достал часы. Может быть, стоят?

Часы показывали половину одиннадцатого, так же как и бронзовые на каминной полке. Обычно он возвращался домой почти на рассвете, и то его всегда встречал в холле сонный лакей.

Мысленно вернувшись к проведенному с Элен вечеру, Стивен почесал в затылке, словно хотел стереть мучившие его недовольство и тревогу. Сидя рядом с Элен в своей театральной ложе, он почти не смотрел на сцену. Буквально все его раздражало: игра актеров и музыкантов, декорации и даже запах духов, доносившийся из соседней ложи, где сидела пожилая вдовушка.

Радужное настроение за ужином, когда Шерри веселила его забавными, а подчас и очень меткими замечаниями к прочитанным ею в газете всевозможным новостям, стало портиться, как только он вышел из дома.

К концу первого акта Элен почувствовала, что Стивен не в духе, и, обмахиваясь веером, с обольстительной улыбкой шепнула:

— Не поехать ли нам ко мне, чтобы разыграть «второй акт»в более приятной обстановке?

Стивен ухватился за ее предложение, но постельные декорации нисколько не вдохновили его, и «играл» он еще бездарнее, чем актеры в театре. Разоблачившись, он обнаружил, что не расположен заниматься любовной игрой, обычно увлекавшей его, а хочет сразу ринуться в бой, точнее, удовлетворить свою похоть.

Это, разумеется, не ускользнуло от Элен, и, когда, откинув одеяло, он встал с постели, она облокотилась на подушку и, глядя, как он одевается, спросила:

— Тебя что-нибудь тревожит сегодня? С чувством вины и досады Стивен поцеловал ее в лоб и ответил:

— Даже говорить не хочется. Ситуация слишком сложная и досадная, чтобы понапрасну тревожить тебя.

Оба понимали, что это — уловка, так же как и то, что любовница не имеет права ни на объяснения, ни на упреки. Однако Элен Деверне была исключением из правил. Многочисленные поклонники не делали различия между ней и любой из прославленных красавиц высшего общества и восхищались ею.

Она сама выбирала себе любовников по душе, и недостатка в богатых аристократах у нее не было, любой из них только и ждал случая, чтобы предложить ей содержание, как это сделал Стивен, получив в обмен исключительное право на ее постель.

Элен улыбнулась, провела ногтем по его коже в глубоком вырезе расстегнутой рубашки и с самым невинным видом произнесла:

— Одна швея из салона мадам Ласаль говорила, что ты заказал платья для твоей гостьи и велел немедленно доставить их домой. Итак, что же это за… ситуация?

Стивен выпрямился и смотрел на нее со смешанным чувством веселости, раздражения и восхищения ее проницательностью.

— Ситуация, — повторил он, — сложная.

— Так я и думала, — заметила она с многозначительной улыбкой, но Стивен уловил в ее голосе нотку грусти. Видимо, ее огорчило пребывание неизвестной женщины в его доме, и это привело его в недоумение. В кругу избранных, в котором Стивен вращался, даже женатый мужчина мог при желании завести себе любовницу. В высшем обществе в брак часто вступали люди, совершенно различные по своему характеру и наклонностям, и любовные связи на стороне после появления на свет наследника были делом вполне обычным как у мужей, так и у жен. В браке между аристократами главную роль играло благоразумие, а не соображения высшей морали. Все это было хорошо известно не только Стивену, но и Элен, и ее реакция на неизвестную ей Чариз Ланкастер поразила Стивена. Он склонился, поцеловал ее в губы и фамильярно погладил ее бедро.