Королевство грез - Макнот Джудит. Страница 26

— Она не хотела меня обидеть. На самом деле она очень добрая… Она смолкла, и Ройс подтолкнул:

— А ваша сестра Бренна? Она что сказала? Взгляд Дженнифер потеплел.

— Бренна всегда находит, что можно сказать обо мне хорошего, какими б серьезными ни были мои ошибки или дурные поступки. По ее словам, я сияла как солнце, луна и звезды. — Дженни захихикала и сверкающими от веселья глазами взглянула на Ройса. — Ну и конечно, все так и было, я и впрямь сияла.

Ройс тоже взглянул на нее и голосом, хриплым от переживаний, которых он не мог ни понять, ни сдержать, натужно вымолвил:

— Есть женщины, не нуждающиеся в драгоценностях, чтобы блистать. Вы — одна из них.

Рот Дженнифер приоткрылся от изумления, и она выдохнула:

— Это что, комплимент?

Искренне раздосадованный тем, что она сводит его слова к никчемным любезностям, Ройс коротко передернул плечами и сказал:

— Я солдат, а не поэт, Дженнифер. Это всего лишь факт. Продолжайте рассказ.

Сконфуженная и растерявшаяся Дженнифер заколебалась, потом решила не обращать внимания на несчетные перемены в его настроении. Снова подкрепившись яблоком, она весело продолжала:

— В любом случае лорд Болдер не разделяет вашего отношения к драгоценностям. Честно говоря, — рассмеялась она, — у него чуть глаза на лоб не вылезли, так очаровал его мой блеск. Его, собственно, столь поразила эта откровенная выставка, что он бросил лишь беглый взгляд на мое лицо, повернулся к отцу и сказал: «Я ее беру».

— И вы просто так взяли и обручились? — нахмурившись, спросил Ройс.

— Нет, вовсе не просто так. Я едва не лишилась чувств, до того обомлела, впервые взглянув на «возлюбленного». Уильям меня подхватил, прежде чем я рухнула на пол, и посадил на скамью у стола, но даже сидя и пытаясь прийти в себя, я все никак не могла отвести глаз от лорда Болдера! Мало того, что он старше моего отца, но еще и худой как палка, и у него были… э-э-э… — Голос ее прервался, она заколебалась в нерешительности. — Мне не следует рассказывать вам остальное.

— Расскажите мне остальное, — приказал Ройс.

— Все? — жалобно откликнулась Дженнифер.

— Все.

— Хорошо, — вздохнула она, — только это не очень красивая история.

— Так что еще было у Болдера? — допытывался Ройс, начиная усмехаться.

— Ну.. у него были… — Ее плечики печально поникли, и она прошептала:

— у него были чужие волосы!

Шумный раскатистый хохот вырвался из груди Ройса, слившись со звонкою музыкой ее смеха.

— Едва я успела опомниться от этого, как тотчас заметила, что он ест самые странные вещи, какие я видела в своей жизни. Братья, когда помогали решить, что мне надеть, все шутили между собою насчет желания лорда Болдера каждый день обязательно есть артишоки. Я сразу же сообразила, что странные на вид жареные штучки, наваленные на его тарелке, должно быть, и есть так называемые артишоки, и именно из-за этого меня вскоре выставили из зала, а лорд Болдер раскричался.

Ройс, уже догадавшийся, почему Болдер ел овощи, способствующие увеличению мужской силы, изо всех сил старался сохранить серьезность.

— А что случилось?

— Ну я очень нервничала, честно говоря, была просто потрясена перспективою свадьбы с таким жутким кавалером. Будет верней назвать его девичьим кошмаром, а вовсе не грезой, и, разглядывая его за столом, я испытывала самое неподобающее для леди желание закрыть глаза руками и завопить как дитя.

— Но вы этого, конечно, не сделали, — предположил Ройс, с улыбкой вспоминая ее несгибаемый дух.

— Нет, только лучше бы сделала, — призналась она с улыбкой, сопровождаемой вздохом. — Я поступила гораздо хуже. Мне было невыносимо глядеть на него, и я сосредоточилась на артишоках, которых никогда прежде не видел «. Малькольм заметил, что я наблюдаю, и сообщил, зачем лорд Болдер их ест. И я захихикала…

Огромные синие глаза заволокли грусть и печаль, и она продолжала;

— Сперва мне удавалось сдерживаться, потом пришлось вытащить платок и прижать к губам, но я так устала от этого, что хихиканье перешло в хохот. Я хохотала и хохотала, и так заразительно, что даже бедняжка Бренна рассмеялась. Мы прыскали в кулаки, покуда отец не выслал нас с Бренной из зала.

Подняв на Ройса опечаленные глаза, она весело воскликнула:

— Артишоки! Вы когда-нибудь слышали подобную ерунду?

С невероятным усилием Ройс изобразил удивление:

— Вы не верите, что артишоки укрепляют мужскую силу?

— Я… э-э-э… — Дженнифер вспыхнула, сообразив наконец, как неуместна эта тема, но отступать было поздно, и, кроме того, она заинтересовалась:

— А вы верите?

— Нет, конечно, — с серьезным видом отвечал Ройс. — Каждый знает, что в таких делах помогают лук-порей и грецкие орехи.

— Лук и… — Дженни ужасно сконфузилась, но тут заметила легкое подрагивание его широких плеч, выдававшее смех, и покачала головой с шутливым укором. — Так или иначе, лорд Болдер решил — совершенно справедливо, — что на всей земле недостанет драгоценностей для того, чтобы он взял меня в жены. А через несколько месяцев я совершила другую непростительную глупость, — сказала она, серьезнее глядя на Ройса, — и отец решил, что я нуждаюсь в более твердой руководящей руке, чем рука моей мачехи.

— Какую же непростительную глупость вы совершили на этот раз?

Она помрачнела.

— Я бросила Александру открытый вызов: либо он возьмет назад все, что рассказывает обо мне, либо пусть встретится со мною на поле чести — на местном турнире, который мы ежегодно устраиваем близ Меррика.

— И он отказался, — сказал Ройс с иронической усмешкой.

— Конечно. Поступи он иначе, это стало бы для него бесчестьем. Кроме того, что я девушка, мне было всего четырнадцать, а ему двадцать. Меня ничуть не заботила его честь, потому что он был… не очень хорошим, — мягко добавила она, но в трех этих словах прозвучало нешуточное страдание.

— А вы пытались когда-нибудь защитить свою честь? — спросил Ройс с незнакомым уколом в сердце. Она кивнула, и тень печальной усмешки коснулась ее губ.

— Несмотря на приказ отца даже близко не подходить к месту турнира, я упросила нашего оружейника одолжить мне доспехи Малькольма и в день битвы, никому не сказавшись, выехала на ристалище и встретилась с Александром, который часто отличался в поединках, Ройс ощутил, как у него леденеет кровь при мысли о ней, выезжающей на поле навстречу взрослому мужчине, вооруженному копьем.

— Вам повезло, что вы только вылетели из седла, а не убились насмерть.

Она фыркнула:

— Это Александр вылетел из седла. Ройс уставился на нее в немом изумлении:

— Вы его вышибли?

— Некоторым образом, — усмехнулась она. — Представляете, как только он приготовился нанести мне удар копьем, я подняла забрало и показала ему язык. — И добавила:

— И он сразу свалился с коня.

Оглушительную тишину разорвал хохот Ройса. Рыцари и оруженосцы, наемники и лучники вокруг маленькой поляны побросали дела и уставились за деревья, над которыми грохотал смех графа Клеймора.

Сумев наконец отдышаться, Ройс посмотрел на нее ласковым, полным восхищения взглядом:

— Ваша стратегия великолепна. Я посвятил бы вас в рыцари прямо на поле.

— Отец мой совсем не испытывал подобного побуждения, — беззлобно сказала она. — Искусство Алекса на турнирах было гордостью нашего клана, а я не подумала об этом. Вместо того чтобы посвятить меня в рыцари прямо на поле, отец задал мне трепку, которую я, может, и заслужила, А потом отослал в аббатство.

— И продержал вас там целых два года, — грубовато подытожил Ройс.

Дженни глядела на него и мало-помалу удивленно осознавала, что мужчина, которого называли жестоким и диким варваром, представляет собой нечто иное, а именно — человека, способного искренне сопереживать глупой девчонке. Словно загипнотизированная, она следила, как он встает, не могла оторвать взгляд от колдовских серебряных глаз, когда он двинулся к ней. Не понимая, что она делает, Дженни тоже медленно поднялась.