Иллюзион - Макушкин Олег. Страница 16

— Какое совпадение, я тоже люблю мотоциклы. Может, мы все-таки поладим? Вы на японцах гоняете или на американцах?

— «Харлей» — лучшая марка! — заявляет бескомпромиссно предводитель рокеров.

— Отлично! А у меня как раз лошадка стоит в паре шагов отсюда. Хотите, покажу?

Мы проходим с полсотни шагов в сторону ближайшего ночного клуба. У входа стоят, беседуя, охранник и патрульный. При нашем приближении оглядываются; рокеры тихо сворачивают в переулок.

— Как-нибудь в другой раз, — прощаюсь я с ними и оборачиваюсь к Виктории: — Я бы мог их успокоить в два счета, да только не хотелось портить тебе настроение, устраивая мордобой.

— Ничего, ты и так неплохо выкрутился, — улыбается она.

— Дипломатия — зер гут! — тут же провозглашаю я.

Мы входим в клуб и какое-то время танцуем, пьем коктейли и слушаем музыку. Потом Виктория просит меня организовать что-нибудь повеселее; я договариваюсь с музыкантами, которые играют вживую, чтобы они пустили меня на сцену. Почти полчаса мы жарим этнический рок — я на японских барабанах, парни на электронных инструментах. Публика в экстазе, Вике тоже нравится. Я ставлю парням выпивку, они благодарят меня — им же за выступление еще и деньги платят. Из клуба выхожу мокрый и уставший, но зато довольный. Вике весело, значит, и мне хорошо.

— Слава, — говорит Виктория, когда мы с ней медленно прогуливаемся по какой-то тихой аллее. — Ты отличный парень, Славик. Веселый, находчивый, не раздолбай и не зануда. Да и программист, наверное, хороший, Но почему-то ты выбрал себе не такую девушку, как я. Почему-то выбрал другую, обычную. Скажи, неужели тебе кажется, что мы были бы плохой парой? Или что твоя Марина тебе подходит больше, чем я?

Я шокирован и молчу. Ну откуда она знает про Марину? Я ведь ничего ей не говорил, общих знакомых у нас с Викой нет. Откуда? И что мне теперь сказать? Что я действительно тянусь к спокойствию и определенности, которые мне дает близость с Маринкой? Что мне не нравится бесконечная игра случая в отношениях с Викой? А так ли не нравится? Или просто голос разума нашептывает держаться проторенного, хорошо известного фарватера? А что говорит сердце, ведь принято в таких случаях у него консультироваться? В чью пользу постукивает мое четырехкамерное душехранилище?

— Вика, прости, пожалуйста. С тобой очень здорово проводить время. Но я не могу жить так, как ты, в постоянном отрыве. Мне... любому человеку моего типа нужна какая-то стабильность, опора. У нас с тобой этого нет...

Господи, какой я идиот! Сказать такое! Как язык-то вражий повернулся, как я вообще позволил ему так поворачиваться!

— Ну тогда прости и меня, — грустно отвечает Виктория. — Зря мы с тобой встречались. Я надеялась, что мне удастся разбудить в тебе жажду жизни... интересной жизни. А ты привык жить по правилам, тебе не нравится неопределенность. Что ж, тогда прощай! Видать, у нас с тобой действительно ничего не получится.

Она отнимает свою руку из моей и уходит, а я стою, как болван, и ничего не делаю. Догнать, попросить прощения, сказать, что ошибся, — нет, я даю ей уйти. Забываю о том, как весело было вместе с ней, думаю только о себе. Да, жить проще, когда все известно заранее — и в отношениях с женщиной в том числе. Но проще — не значит лучше.

Виктория ушла, а мне не всю же ночь стоять на пустой улице! Иду в бар и заказываю выпивки. Пиво, виски с коньяком, водочка с минералкой и джин с тоником — душа болит и просит забвения. Дурацкий вечер в завершение дурацкого дня. Как все нескладно получилось!

На стойку бара, у которой я припарковался, падает высохший древесный лист. Долго и тупо смотрю на него — второй раз за день, откуда они только берутся, черт их дери! — и смахиваю на пол, чтобы освободить место для очередной порции. Пить, так пить!

\Outstream

• Cannot write output file

• Out of space: disk fool?

Я дошел до дверей квартиры, с трудом, да что там, поистине с титаническими усилиями переставляя ноги. Тянуло опуститься где-нибудь на ступеньку и сжаться в маленький тихий беспомощный комок усталости и грусти, но я натужно дышал и взбирался по небольшой лестнице в парадном, как по высокогорному перевалу на штурм семитысячной вершины.

Отходняк после адреналинового всплеска, спровоцированного рандеву с начальником, вкупе с опьянением от совершенных в «Ночной мимозе» возлияний основательно ослабили подколенные связки, а отчаяние, вызванное разрывом с Викторией, вынудило рассудок вместо того, чтобы решать вопрос, как добраться до теплой постели и стакана чаю с лимоном, озаботиться другим вопросом — зачем? В смысле, кому все это надо и зачем я вообще живу?

С такими вопросами в голове очень легко все на свете послать на три буквы и очень тяжело — что-нибудь сделать, например, открыть непослушными спьяну руками дверной замок.

Открыл. Герой угасающего, как последняя утренняя звезда, сознания. Теперь войти внутрь, что-нибудь сделать, чтобы стало тепло и приятно, и отрубиться. И пусть мозги наполнит белый шум унылого завтрашнего дня. Если он наступит, этот день. Хотя сейчас мне абсолютно пофиг, наступит или нет. Несомненно, ждет меня депрессняк, но хуже, чем нынче, уже не будет, ибо я нахожусь на дне потенциальной ямы графика своего поганого самочувствия. Сто двадцать баллов по персональному дерьмометру — на сотню больше, чем у меня когда-нибудь бывало. Закрой дверь, болван! Себе говорю.

Сейчас самым правильным было бы хлебнуть горячего чая и улечься спать. Естественно, я так не сделаю. Я поищу спиртного — нажираться, так вдребезги. Знающие люди говорят, что алкоголь на определенном этапе вымывает все мысли из головы — и плохие, и хорошие; самое время проверить, так ли это, а то ведь стыдно сказать — за всю свою сознательную жизнь ни разу не напился. Но, вот беда, спиртного я дома не держу. А где его достать? Правильно, в магазине. А магазин на улице, и не работает к тому же, по случаю ночного времени. Что остается? Может быть, димедрол, употребленный не по назначению?

Димедрола у меня, конечно, тоже нет. Откуда? Аллергией я не страдаю, В детской больнице, где я лежал в третьем классе на обследовании, ребята баловались скополамином и мне предлагали, но я отказался и нажаловался медсестре. Заработал на плюшки от сверстников, правда, до выписки оставался всего один день. Позже, в институте, один парень-таджик приторговывал травкой, но в те годы я был склонен нюхать только книжную пыль. Вообще, интересный синдром — можно очень долго держаться нормальной жизни, а потом в какой-то момент при сопутствующих обстоятельствах сносит крышу, и тогда пускаешься во все тяжкие, словно святоша, которому в последний день жизни приспичило добыть путевку в ад. Ладно, дурмана мне не достать. Но есть еще Омнисенс.

В пьяном виде в виртуал выходить тяжелее — мозг увлечен собственными видениями и плохо воспринимает смоделированную реальность. Часто бывает самопроизвольный разрыв связи, когда выпадаешь обратно в реальный мир, — просто теряется концентрация на подсознательном уровне. Но глас разума — что говорит мне глас разума? Фигня все, говорит он! Сейчас выйду в сеть и нарежу в мелкие кусочки какого-нибудь тролля на Драгонлэнд-арене или подстрелю пару фрицев — ха, пару сотен фрицев! — в Блицкриг-зоне. И плевать на вирусы!

Разум, несомненно, управляет человеком. Но иногда человек напивается — и тогда разум в пролете, рулят инстинкты. А они у меня, как у всех нормальных людей, примитивные до тошноты. Подраться и потрахаться, желательно с представителем биологического вида хомо сапиенс-эротикус. Второе желание обломалось, хотя в принципе сеть кишит хакерскими порномодулями — но я никогда не задумывался о том, как их достать, не засветившись перед виртуальной полицией. Остается первое, виртуальная драка — развлечение всех недоделанных избранников судьбы. Но для чего судьба обычно избирает человека? Для пинка под зад! (Как смешно я шучу!)