Братство Конца - Малинин Евгений Николаевич. Страница 70

Миновав полянку, на которой Гвала организовал свою засаду, мы вступили в уже знакомую нам с воеводой дубовую рощу, и я попросил ребят поведать, как они оказались на этой поляне. Только толку от их рассказов не было никакого. Судя по их словам, они отъехали совсем немного от опушки и почти сразу оказались на хорошо утоптанной тропке, по бокам которой росли густые кусты, скрывавшие ее от остального леса. Сочтя эту тропку очень удобной, они и тронулись по ней, а буквально через несколько минут мы с Шалаем догнали отряд и двинулись дальше вместе. Ехали они довольно долго и, что самое странное, по абсолютно тихому, светлому сосновому лесу. Правда, один из гвардейцев утверждал, что лес был буковым, а Фродо был уверен, что он странствовал в темном ельнике.

В общем, я решил, что хитрый кап просто напустил на ребят морок, поэтому каждый видел свое, но считал, что едет в теплой компании. Пожалуй, поддерживая моих друзей в таком состоянии, Гвала вполне мог использовать их именно так, как планировал.

Продвигались мы вперед не слишком быстро – в лесу коней в галоп не пустишь, поэтому я вовремя заметил, что наш отряд постепенно снова начинают окружать заросли кустов, и ребята невольно выстраиваются цепочкой, становясь на тропу, появившуюся между этих кустов. Это явно была новая западня!

«А вот и Торда с Гвикой, – подумал я. – Недалеко они от Гвалы обосновались…»

Я внимательно наблюдал за поведением моих друзей, но никаких изменений не замечал. Когда я попросил Душегуба и одного из гвардейцев сойти с тропы и двигаться параллельно ей, но с другой стороны от зарослей, они спокойно продрались сквозь кусты и я услышал мерный топот их лошадей, сопровождающий отряд с двух сторон.

Наконец мы выехали на полянку, очень похожую на ту, которую покинули пару часов назад. И снова ничего не произошло.

На обширной поляне, также покрытой густой травой и окруженной густым кустарником, спокойно высились два могучих дуба, а на них располагались два капа, нисколько не меньших, чем наш знакомец, Гвала. Это, без сомнения, были пресловутые Торда и Гвика, вот только почему Гвала называл их молокососами, было непонятно. Никаких враждебных действий эти капы не производили, более того, они никак не показывали, что вообще могут производить какие-то действия. Просто сидят на дубах два довольно безобразных нароста. И все-таки я решил проверить. Не доезжая до дубов пару десятков метров, я негромко проговорил:

– Привет, ребята!

И тут же услышал очень тихое:

– И тебе привет, Гэндальф.

– Так вы и есть Торда и Гвика?

– Именно так, – донеслось в ответ.

– Что-то вы больно спокойные, а мне вас рекомендовали как отъявленных неслухов и забияк.

Послышался легкий смешок, а потом и шепот:

– Небось старый Гвала постарался. Совсем старик из ума выжил…

– Не скрою, Гвала, – подтвердил я. – И мне он не показался выжившим из ума. Во всяком случае, мне странно, что вы пропускаете такую добычу, даже не попробовав нас заморочить. Вас же двое!

Снова послышался легкий смешок, ребята явно были с чувством юмора:

– Мы еще не лишились рассудка, чтобы связываться с Гэндальфом Серым Концом и его Братством.

И чуть более низкий голосок, ранее не вступавший в беседу, добавил:

– Нам пожар не нужен.

– Благоразумно, – признал я справедливость их соображений. Но как они меня узнали? И словно в ответ на мой невысказанный вопрос, первый голосок пояснил:

– Это только Гвала никого слушать не желает, а нам сороки про тебя и твое Братство рассказали. Может быть, и не все, что они натрещали, правда, а только нам сразу стало ясно, что связываться с тобой нам не стоит.

– Да и наблюдали мы, как ты с Гвалой общался, – добавил второй голос.

– То есть как это наблюдали? – удивился я.

– Так мы Гвалу все время под наблюдением держим. От него ж не знаешь какой глупости ожидать!

– Благоразумно и предусмотрительно, – еще раз одобрил я их действия.

– На том стоим… – ответили два голоса в унисон и замолчали.

Мы как раз миновали неподвижные дубы, и я понял, что последняя фраза является для этого странного лесного народца общепринятой формой прощания.

– Ну стойте… – вздохнул я, не рассчитывая на ответ, и ответа не дождался. На противоположном конце поляны мы обнаружили достаточно широкий проход в зарослях кустарника и свободно покинули место жительства двух нарушителей обычаев. Однако, когда я через несколько десятков метров обернулся, чтобы еще раз посмотреть на эту поляну, никакого прохода в кустах уже не было. Ловушка снова была насторожена!

Мы ехали тихим светлым лесом под раскидистыми кронами огромных дубов. Короткая мягкая травка глушила топот копыт, и нам казалось, что мы просто плывем в прохладном свежем воздухе. Однако постепенно местность стала понижаться, а великаны дубы начали редеть, уступая свое место ольхе и березе.

Солнце клонилось к закату и вокруг стало смеркаться. Я остановил свою лошадь и, повернувшись к Шалаю, предложил:

– А не пора ли нам остановиться на ночлег?

Тот бросил быстрый взгляд на небо и несколько неуверенно ответил:

– Вообще-то мы вполне можем проехать еще тройку километров…

– Да, – согласился я. – Но, если верить нашему другу Гвале, через тройку километров мы вторгнемся во владения очень неприятной личности, встречаться с которой ночью мне очень не хочется.

Шалай на минуту задумался, а потом согласно кивнул и дал команду на привал.

Мы начали быстро обустраивать лагерь, и только Фродо, буквально сползший со своей лошади, сразу растянулся на травке и сказал, что он не может пошевелиться.

Вопреки обычаю, Эльнорда не стала доставать усталого хоббита своими шпильками, а даже как-то жалостливо на него взглянула и подложила ему под голову свой свернутый плащ.

Впрочем, к моменту, когда был готов ужин, хоббит уже вполне отдохнул и бодро и весело стучал ложкой о дно своей миски наравне со всеми остальными членами Братства.

Шалай хотел отправить гвардейцев в дозор, но я отговорил его от этого намерения. Мне совсем не хотелось, чтобы Ушастая Выпь добралась до кого-то из наших людей этой ночью. Кто знал, как далеко она могла уходить от своего болота. Однако на том, чтобы ночью один человек постоянно дежурил, Шалай настоял. Я не стал возражать и даже согласился дежурить первым.

Просидев около костра два часа, я передал дежурство одному из гвардейцев и спокойно уснул, прямо на открытом воздухе, под темно-коричневым куполом, расцвеченным желтыми огоньками звезд.

Глава одиннадцатая

Я проснулся как будто от толчка. Вернее, оттого, что меня кто-то позвал. Рассвет только занимался, и в светло-коричневом полумраке, подернутом к тому же легким туманом, все казалось совершенно нереальным. И два сляпанных на скорую руку шалаша, и едва тлеющие угли костра, и сидящий рядом с костром Душегуб, повесивший голову и мирно посапывающий, и, что самое главное, стоящая рядом с темными зарослями низких кустиков… Кина. Она молча смотрела прямо на меня, и глаза ее были чисты и разумны.

Увидев, что я проснулся, она быстро приложила палец к губам, требуя тишины, а затем легким движением кисти поманила меня к себе. Я изумленно разглядывал закутанную в довольно прозрачное покрывало девушку, не в силах сразу сообразить, как она смогла прийти в себя. Потом в моей голове мелькнула фраза, сказанная Гвалой: «…Эта, которая притворяется спящей…» Значит, Кина действительно всего лишь притворялась спящей!

Я приподнялся и оглядел лагерь. Все было в порядке, и оснований для тревоги на первый взгляд не было. Ну разве что несколько повышенный магический фон. И абсолютная тишина, при которой, как говорится, и листочек не шелохнется.

А Кина продолжала манить меня к себе. Я встал и чуть пошатнулся, чувствуя какую-то странную легкость. Вернее, слабость. Но сделав первый шаг в сторону девушки, я почувствовал себя значительно лучше. Медленно обходя задремавшего Душегуба, я направился к королеве.