Шут королевы Кины - Малинин Евгений Николаевич. Страница 67
Однако, начальник стражи восточной въездной башни игнорировал хамский выпад Душегуба и продолжил свое выступление:
– За поломку казенных копий и помятие казенной шляпы ты, нечесаный придурок, ответишь по всей строгости муниципальных законов. А закон за такие правонарушения предполагает смертоубийство через погружение в фекалии!
– Шас я тебя самого погружу в фекалии! – взревел разъярившийся тролль, – Причем эти фекалии будут твоими собственными!
Грозная мохнатая лапа снова протянулась к загривку едва пришедшего в себя начальника, но тот, выставив вперед ладони, неожиданно нормальным голосом произнес:
– Не надо!.. Не надо хватать меня за одежду!.. Я все понял!.. Я… все… понял!! И вообще, нам пора двигать, а то трактир закроют на обед!
Он развернулся на девяносто градусов и выбросив руку вдоль дороги в приглашающем жесте, добавил тоном радушного хозяина:
– Прошу!..
Вообще-то, Братство в полном составе уже миновало преграждающие въезд мусорные кучи и находилось на территории города. Тролль, разинув рот, наблюдавший за неожиданными метаморфозами начальника стражи, удивленно поскреб свою шерстяную башку и полез на свою лошадь, а затем неторопливо двинулся за шагнувшим вглубь города начальником.
Эльнорда тронула свою лошадь следом и пробормотала себе под нос едва слышно:
– Похоже, Душегубушка здорово придушил этого начальника… Бедняга совсем сбрендил…
Твист и Фродо восседали в своей тележке и были невозмутимы так же, как и козлы эту тележку тащившие. Изом едва заметно улыбался, поглядывая на замерших у раскрытых ворот стражников…
И только я, едва тронув свою лошадь, насторожился. С каждым шагом коня по мостовой магический фон, окружавший нас, усиливался!
Несколько метров я проехал, напряженно прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь определить источник магии. Однако фон усиливался равномерно, без всплесков и модуляции и, в конце концов, его уровень снова стабилизировался. Создавалось впечатление, что нас накрыло неким магическим облаком, и это облако движется вместе с нами… А может быть это весь город прикрыт таким магическим колпаком, и это означает, что все население города находится под постоянным наблюдением… кого?
Мне становилось в этом месте очень неуютно!
Между тем, наша команда беспрепятственно продвигалась по довольно широкой улице к центру города. Начальник стражи спокойно и уверенно шагал впереди, словно провожал своих лучших друзей. Мы, внешне беззаботно, следовали за ним, не обращая внимания на весьма заинтересованные взгляды горожан, сновавших мимо нас. Дома, стоявшие по сторонам улицы были одинаково двухэтажными, с крутыми, крытыми черепицей крышами и блестящими водосточными трубами вдоль фасадов. Между домами были установлены заборы высотой с целый этаж, прочностью не уступавшие городским воротам. И не одного переулка…
Наконец, эта странная, прямая, лишенная ответвлений улица закончилась, упершись в другую улицу, пересекавшую ее под прямым углом.
Мы свернули вправо, а через пару десятков метров – влево и направились дальше в том же направлении, что и прежде, но теперь уже по улочке значительно уже первой, хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за того, что дома, стоявшие на ней были значительно выше.
Начальник стражи, не оборачиваясь, шагал вперед, и нам не оставалось ничего другого, как только следовать за ним. Эта улица была значительно длиннее, но и на ней дома соединялись заборами, придававшими проезжей части подобие некой трубы. Правда теперь в первых этажах окружающих зданий стали появляться лавки, магазины, харчевни или как они там назывались. В одном месте я даже заметил вывеску прачечной.
Но все на свете кончается, кончилась и эта довольно угрюмая улица. Мы выехали на широкую площадь, в центре которой высилась конная статуя мужчины в шляпе. Едва выйдя на площадь, наш проводник сдернул свой головной убор и отвесил статуе довольно неуклюжий поклон. Затем он неодобрительно оглядел свой измызганный кусок фетра и снова водрузил его на свои кудри. После чего он указал пальцем на стоящее с другой стороны площади трехэтажное здание, выкрашенное в салатовый цвет и обратился к троллю:
– Вот лучший ресторан города… А над ним и лучшая гостиница. Так что я выполнил свое обещание, ублюдок мохнатый!
– Как ты меня назвал?! – страшным басом рыкнул Душегуб. Но находясь в седле, он не смог достаточно быстро ухватить своего обидчика за шкирку. Тот отпрыгнул в сторону и пояснил:
– А как мне тебя называть?! Ты посмотри, что ты с моей шляпой сделал! Мне стыдно в таком виде появляться перед господином советником! Ну что он обо мне подумает?!
И он с такой мольбой протянул руки к памятнику, что я тут же понял, кому тот установлен. А начальник стражи продолжал свой плач:
– А если господин советник решит, что я недостаточно почтителен, что я специально надел такое уродство, чтобы досадить ему?! Знаешь, ублюдок, что он со мной сделает?! Не с тобой, а со мной!..
Тролля этот крик души, похоже, несколько смутил. Он пожал плечами и пробурчал:
– Ну, так и скажи своему… советнику, что это я тебе колпак замусолил…
– Не колпак!.. – взвыл наш провожатый, – А шляпу!.. В нашем городе категорически запрещено появляться в колпаках! Всех околпаченных давно выгнали из города!
– Слушай, любезный, – вмешалась в этот совершенно идиотский диалог Эльнорда, – Что ты так убиваешься о своем головном уборе? Неужели в вашем чудесном городке нельзя купить новую шляпу?..
Начальник стражи замолчал и, выпучив от изумления глаза, уставился на Эльнорду.
– Подруга, – немедленно раздался голосок до сих пор молчавшего Фродо, – Кажись, ты его поставила в полный тупик. Ты посмотри, какие раскосые у него сделались глазки…
– Можно! – неожиданно совершенно нормальным голосом произнес начальник стражи и неизвестно для чего ощупал свой горемычный кусок фетра.
– Ну так пойди и купи… – немедленно выдала дельный совет Эльнорда.
– У него средствов нету!.. – тут же прокомментировал ситуацию хоббит, – Вышли все средства на покупку предыдущей!
– Средства у меня есть, – возразило военное руководство, все еще держась за шляпу, – Но мне кажется, что новую шляпу должен покупать тот, кто испортил старую, то есть ваш лохматый костолом… И новые копья…
Это уже была наглость, а потому в спор вмешался я:
– Если бы ты не кочевряжился и не изображал из себя самого главного начальника, а спокойно пропустил бы нас в город и не было бы из-за чего… копья ломать.
– Как это – «не из-за чего копья ломать»? – возразил военачальник, – Когда у меня приказ пропускать в город только торговцев и местных жителей! А больше никого, однозначно! А вы не торговцы и не местные жители, так чего ж вы в город перли?!
– Значит копья поломаны при исполнении служебных обязанностей? – немедленно поинтересовался я.
– Ну!.. – сразу же откликнулся пострадавший.
– Тогда они подлежат списанию за счет городской казны с выдачей новых из местного арсенала. Если хочешь, мы подтвердим, что и шляпу твою потоптали в схватке за ворота, может и шляпу новую за счет казны справишь…
Мои бюрократические выверты поразили военного человека не хуже Душегубовой дубины. Он стоял, раскрыв рот, и не сводил с меня глаз, словно не мог понять шучу я или говорю серьезно. Однако, долго размышлять я ему не позволил. Сделав небрежное движение рукой, в знак того, что спорные вопросы исчерпаны и больше не обсуждаются, я недовольно проговорил:
– А теперь, марш к этому вашему меру, и пусть он быстренько подскочит в эту таверну. А мы пока что перекусим.
Мои слова послужили сигналом нашей компании. Твист бодренько послал своих козлов через площадь, а следом за этими умными животными поцокали и наши лошади.
Проезжая мимо памятника, Фродо обернулся ко мне и указывая на статую громко, на всю площадь спросил:
– Слушай, Гэндальф, что, советник в самом деле настолько уродлив, или его скульптор приукрасил?
Я пригляделся. Голова бронзового человека на лошади была как две капли воды похожа на виденную мною в Замке – то же отсутствие бровей, тонкий крючковатый нос и крошечные ушки, поддернутые к затылку. Кроме того мускулистое тело статуи было… совершенно голым! Правда, на ее голове красовалась шляпа.