Без семьи - Мало Гектор. Страница 20

Довольно долго я развлекался тем, что смотрел на эти искры, но понемногу усталость овладела мною, и я начал дремать. Если бы у меня под рукой не было запаса топлива, мне бы пришлось вставать и ходить по хижине, но, сидя неподвижно, я не смог бороться с дремотой и уснул. Проснулся я от отчаянного лая.

Вероятно, я спал очень долго, так как огонь потух и в хижине было темно. Лай продолжался – это лаял Капи. Но, странное дело, ни Зербино, ни Дольче ему не отвечали.

– Что случилось? – воскликнул, проснувшись, Виталис.

– Не знаю.

– Ты заснул и огонь погас?

Капи кинулся к выходу, но не выбежал наружу, а лаял у входа. В ответ на лай Капи послышался жалобный вой, и я узнал голос Дольче. Вой этот раздавался где-то поблизости, позади шалаша.

Я хотел выйти, но хозяин остановил меня:

– Подбрось сначала дров в очаг.

Пока я исполнял его приказание, он достал из очага полуистлевшую головешку и стал ее раздувать. Когда головня разгорелась, он взял ее.

Пойдем посмотрим, в чем дело, но иди сзади Капи, вперед!

Вдруг раздался страшный вой. Испуганный Капи бросился обратно в шалаш.

– Это волки. Где Зербино и Дольче?

Что я мог на это ответить? Вероятно, когда я заснул, собаки выбежали наружу. Зербино уже и раньше хотел это сделать, но я помешал ему. Неужели их унесли волки?

– Возьми головню, – приказал мне Виталис. Идем к ним на помощь!

Хотя я очень боялся волков, но сейчас, не колеблясь, схватил горящую головешку и последовал за хозяином Мы вышли на вырубку, но не увидели ни собак, ни волков. Мы пошли по следам, которые вели вокруг шалаша. В темноте можно было разглядеть одно место, где снег был примят, как будто здесь валялись животные.

– Ищи, Капи, ищи! – крикнул хозяин и стал свистеть, подзывая Зербино и Дольче.

Но ни один звук не поколебал мрачной тишины леса, а Капи, вместо того чтобы искать, как ему было приказано, испуганно прижимался к нашим ногам. Это было совсем не похоже на него, всегда такого послушного и храброго. Виталис опять громко позвал Зербино и Дольче. Мы продолжали прислушиваться. Тишина была полная. Сердце мое сжималось от горя. Бедный Зербино, бедняжка Дольче! Виталис подтвердил мои опасения. – Их растерзали волки. Почему ты позволил им выйти?

Увы, я ничего не мог ответить на этот вопрос!

– Надо их искать, – сказал я и бросился вперед Но Виталис остановил меня:

– Как ты будешь их искать в этакой тьме и снегу? Если они не ответили на мой зов, то, значит, они… очень далеко, – продолжал он. – К тому же волки могут напасть и на нас, а нам нечем защищаться.

Мне было тем более тяжело оставить без помощи бедных собак, наших верных друзей, что я чувствовал себя виноватым. Если бы я не уснул, они бы не убежали.

Виталис направился к шалашу, я последовал за ним, на каждом шагу останавливаясь и оглядываясь, чтобы прислушаться. Но я ничего не мог рассмотреть, кроме снега, и не слышал ничего, кроме его потрескиванья.

В хижине нас ожидала новая неприятность. Ветки, которые я набросал в огонь, в наше отсутствие ярко разгорелись и своим пламенем освещали все самые темные уголки, однако Душки нигде не было видно. Одеяло лежало перед огнем, но обезьяны под ним не оказалось. Я окликнул Душку, Виталис тоже позвал ею, но он не отзывался. Куда он пропал? Виталис вспомнил, что Душка лежал с ним, когда он проснулся, значит, он исчез в то время, когда мы искали собак. Мы взяли несколько горящих ветвей и пошли вперед, освещая снег и ища следов Душки. Но мы их не нашли. Правда, все следы были спутаны, так как собаки и мы проходили по этому месту, но не настолько, чтобы мы не могли разобрать следов обезьяны Значит, Душка не выбегал Мы вернулись обратно, чтобы посмотреть, не спрятался ли он где-нибудь за кучей хвороста. Долго продолжались наши поиски По десять раз мы проходили по одному и тому же месту и смотрели во всех углах. Я влез на плечи Виталиса и обследовал крышу. Там тоже никого не было. Я спросил Виталиса, не думает ли он, что волки утащили также и Душку.

Нет, ответил он, – волки не посмели бы войти в освещенный шалаш. Я думаю, что они накинулись на Зербино и Дольче, когда те выбежали наружу. Возможно, что пока нас не было, Душка, испугавшись, выскочил из хижины и спрятался где-нибудь поблизости.

Я очень беспокоюсь за него, потому что в такую ужасную погоду он сильно промерзнет, а холод для него смертельно опасен.

– Тогда поищем еще!

И мы снова принялись за поиски. Но так же неудачно, как и в первый раз.

– Придется дожидаться рассвета, – сказал Виталис.

– А когда он наступит?

– Думаю, часа через два-три.

И он уселся перед огнем, обхватив голову руками.

Боясь его потревожить, я тихо сидел рядом с ним, изредка подбрасывая ветви в огонь. По временам Виталис вставал и подходил к выходу, смотрел на небо, слушал, потом возвращался обратно. Я бы предпочел, чтобы он сердился и ругал меня, а не сидел бы молча с таким убитым видом.

Три часа, о которых говорил хозяин, тянулись очень медленно. Казалось, ночь никогда не кончится. Наконец звезды побледнели, небо посветлело; начался рассвет.

Однако с наступлением дня усилился мороз. Возможно, что мы найдем Душку, но жив ли он? А вдруг снова начнется снег, тогда как его искать? К счастью, этого не случилось; небо очистилось от туч и порозовело, что предвещало хорошую погоду. Как только холодный утренний свет осветил кусты и деревья, мы вышли из шалаша. Каждый из нас взял по большой палке.

Капи оправился от своего ночного страха и теперь ждал только сигнала, чтобы броситься вперед. В то время как мы разыскивали следы Душки на снегу, Капи поднял голову кверху и радостно залаял. Это означало, что следует искать наверху, а не на земле. И в самом деле, мы увидели, что снег, покрывающий шалаш, был примят в нескольких местах возле большой ветки, склонившейся над крышей. Это была ветка большого дуба, и на самой верхушке дерева виднелась маленькая темная фигурка, сжавшаяся в комочек. Теперь нам стало понятно все. Испугавшись воя волков, Душка, в то время как мы вышли, выскочил на крышу шалаша и вскарабкался на дерево. Чувствуя себя там в безопасности, он прижался к ветвям и не отвечал на наш зов.

Хозяин ласково позвал его, но он не двигался, словно был мертв. В продолжение нескольких минут Виталис звал его, но Душка не подавал никаких признаков жизни. Мне не терпелось как-нибудь искупить свою вину.

– Позвольте мне слазить за ним.

– Ты сломаешь себе шею.

– Не беспокойтесь!

Лезть на большое дерево, ствол и ветки которого были покрыты снегом, было и опасно и трудно. К счастью, я с детства хорошо умел лазить по деревьям. Несколько маленьких веток росло вдоль ствола; они послужили мне ступенями. Сыпавшийся сверху снег слепил мне глаза, но скоро с помощью Виталиса я достиг первого разветвления. Дальше лезть было гораздо легче.

Поднимаясь, я ласково разговаривал с Душкой, который, не двигаясь, смотрел на меня блестящими глазами. Я почти добрался до него и уже протянул руку, чтобы его схватить, как вдруг он сделал прыжок и перескочил на другую ветку.

Я, вероятно, никогда не поймал бы Душку, если бы на ветвях не оказалось снега. Снег намочил Душке лапки, и это ему не понравилось. Тогда, перескакивая с ветки на ветку, он соскочил на плечо хозяина и спрятался под его курткой.

Теперь надо было искать собак. Сделав несколько шагов, мы дошли до того места, где проходили ночью и где видели примятый снег. Теперь, при свете, мы ясно поняли, как все произошло.

Собаки, выскочив из хижины, побежали друг за другом. Мы различали их следы на расстоянии двадцати метров. Затем рядом с их следами появились другие. Дальше был виден разворошенный и окровавленный снег.

Продолжать наши поиски было бесполезно: здесь бедных собак загрызли волки и унесли их в чащу. К тому же надо было как можно скорее отогреть замерзшего Душку.

Мы вернулись в хижину. Пока Виталис держал у огня Душку, я согрел его одеяло, в которое потом мы тщательно завернули его. Но, кроме теплого одеяла, Душке требовалась хорошая постель с грелкой и горячее питье, а этого у нас не было.