Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна. Страница 21

– Понимаю… – сказала она наконец. – Ты ее уничтожил. Какие мы были дураки!

Сергей молчал. Он пил остывший кофе и посматривал на часы. Лена встала:

– Ладно, попробую по-другому. По-хорошему с тобой не вышло, будем по-плохому.

– Не сходи с ума, – посоветовал он и принялся рассматривать кофейную гущу на дне чашки. – Сперва реши свои проблемы.

– На что ты намекаешь?

– Да хотя бы на Толю. Вот кончится следствие, останешься на свободе – тогда и поговорим.

У нее перехватило дыхание. И этот гнусный тип туда же! А Сергей уже поднял телефонную трубку и попросил секретаршу проводить Лену.

– Ты на своей машине, или тебя отвезти? – любезно спросил он.

На пороге уже стояла секретарша. Она сдержанно улыбалась. По ее лицу были видно, что девушка не знает, как отнестись к визитерше – важная это персона или нет?

– Мерзавец… – прошипела Лена, поворачиваясь на каблуках. С трудом удержала равновесие, покачнулась, но устояла. Голова слегка кружилась, и в этом была виновата не жара. В офисе было прохладно – работали кондиционеры. – Значит, вы все тут решили, что я убила мужа?

– Лена, Лена… – Сергей ненавязчиво подталкивал ее к дверям. – Поговорим потом. У меня много работы. Звони. Пока!

И она опомниться не успела, как оказалась за дверью. И уже возле стойки охраны она кое-что вспомнила. Уцепилась за это воспоминание – за последнюю возможность что-то сохранить. Попросила разрешения позвонить наверх. Потребовала соединить ее с Сергеем. Услышала его голос и напористо спросила:

– А кто теперь директор фирмы? Ты?

– О, черт! – крикнул тот. – Опять за свое?! Тебя, что – с милицией отсюда выкидывать?! Иди, проспись!

И бросил трубку. Но она не стала ему перезванивать.

Теперь она была уверена – директором преуспевающей фирмы стал Шимелевич Сергей. «Черт бы его взял! – Она быстро шла к своей машине, стараясь держаться как можно прямее. Ей казалось, что из окон офиса на нее смотрят. – Скорее всего, с деньгами ничего не выйдет. Насчет юриста я, конечно, загнула. Судиться с Сергеем? С чем же я останусь, ведь наверняка дело будет проиграно… Никаких документов нет, а Толя мертв. Он один мог бы потребовать свои деньги обратно. Если бы знать заранее, что так выйдет – я бы плюнула на эту девку и занялась делами, взяла бы все под контроль…» Она уселась за руль и поехала в банк. После разговора с Сергеем женщина чувствовала какой-то боевой настрой. Не получилось в одном месте – получится в другом. Она должна бороться – ведь дома сидит ребенок, который больше никому, кроме нее, не нужен…

А через час она снова сидела в своей машине, но от боевого настроения не осталось и следа. На сиденье рядом лежала пластиковая карточка и компьютерная распечатка – все это ей дали в банке. Карточкой она больше не могла воспользоваться – Толя забрал из банка неснижаемый остаток, который делал карточку работоспособной. А на распечатке значились совсем неутешительные цифры. За последний месяц муж наведывался в банк несколько раз. Раз за разом он снимал с общего счета значительные суммы. В общей сложности он снял больше двенадцати тысяч долларов. Осталась какая-то мелочь, долларов пятьдесят. Эта цифра больно ее ужалила – очень было похоже на издевку. Рублевый счет также был уничтожен без следа. Деньги ухнули в бездонную дыру, неизвестно куда. Их общие деньги, деньги их ребенка. Лена никак не могла этого осмыслить. Она сидела, бессмысленно глядя на улицу, на машины, на прохожих, и ей все еще казалось, что надо куда-то ехать, что-то делать, что-то выяснять. Хотя все уже было ясно.

– Господи… – вслух шепнула она. – Но этому же названия нет. Как он мог делать это тайком?! Деньги были общие, мы вместе решали, сколько снять со счета, сколько положить…

Только теперь она начинала понимать, в какой изоляции очутилась. Единственный человек, с которым она была откровенна, теперь мертв. И перед смертью он ее возненавидел. Мать жила, будто на другой планете. И как появиться передней? О чем говорить? И нужен ли этот разговор? Лена тряхнула челкой – нет, туда она не пойдет. Мать и папа Юра теперь оплакивают сына, утешают Машу. Ей они даже не позвонили. И кто же остается? Ни одной подруги, ни одного друга – она старалась ни с кем близко не сходиться, чтобы кто-нибудь не догадался о ее семейной тайне. «А стоило ли так жить?» – Она все еще смотрела на прохожих. Все люди на свете стали для нее прохожими – пройдут мимо, никто не обернется. – «Даже на Машу наша «страшная тайна» не произвела впечатления. Даже Андрею я решилась рассказать, и что? Он мимо ушей пропустил. Если бы я никого не боялась, у меня теперь были бы друзья. Хоть кто-то помнил бы обо мне…»

Но кто-то один о ней, действительно, помнил. Лена только что заметила эту бумажку и теперь не сводила с нее глаз. Плотная цветастая бумажка, заткнутая за «дворник» машины. Все, как в первый раз. Во рту стало горько. Она с трудом выбралась на улицу, вытащила открытку. Да, это снова была открытка. Но на этот раз без Деда Мороза. Это было фотографическая открытка, каких много выпускалось в советские времена. Бумага даже слегка пожелтела от старости. На фотографии был изображен березовый лес на берегу реки. В реке отражался летний закат. Лена перевернула открытку и прочла короткую фразу: «Олега застрелили из «Макарова». А где твой?»

Буквы были квадратные, разной величины. При их написании явно пользовались линейкой – для простых печатных букв они были слишком ровно выписаны. Теперь она начинала понимать… То, что казалось мистикой, превращалось в обыкновенный шантаж. «Где мой пистолет? – Она скомкала открытку, но тут же ее разгладила и положила в карман. – Кого это интересует? Кто знал о пистолете?»

Доехав до ближайшего кафе, она выпила коньяка и снова перечитала открытку. Жара становилась нестерпимой. Она сидела в пустом душном помещении кафе, а все остальные посетители расположились на улице, за легкими пластиковыми столиками. Но ей нужно было одиночество – и никаких чужих глаз. Она пыталась что-то понять, сопоставить. «Было уже три открытки, – вспоминала она. – Первая пропала. Она была написана от руки, не под линейку. Подписался Олег. Но его ли это почерк и подпись? Этого я уже не узнаю. Он говорил, что есть новости, просил меня приехать. Я приехала и нашла его труп. Так кто же послал открытку? И зачем?»

Этот вопрос она решить не смогла. Отпила крохотный глоток коньяка, и язык сразу одеревенел. Блузка прилипла к спине, дым сигареты никуда не улетал, а застаивался перед глазами. Она разогнала дым рукой и продолжала вспоминать. «Вторую открытку сжег Андрей. Теперь бы я не разрешила это сделать, но тогда мне было все равно. Там ничего не было написано. Только наклеена фотография трупа. Кто прислал эту дрянь? Точно не Олег. Значит, и первая открытка не от него? Значит, так! Ловушка!»

Она допила коньяк и раздавила в пепельнице сигарету. Барменша запустила на полную громкость какую-то русскую попсу. Лена старалась не вслушиваться в слова. «Что значила вторая открытка? Мне напоминали о трупе? Намекали на что-то? На что? А вот и третья… – Она положила на стол измятую открытку с березовой рощей. – Тут уже точно напоминают об Олеге. О пистолете. И знают, что мой «Макаров» пропал. Одно к одному, все открытки послал один и тот же человек. Кто и зачем?»

Она взяла еще коньяка. На инспекторов ГАИ ей теперь было наплевать. Это было самое меньшее зло на свете. «Что будет в следующей открытке? Потребуют денег? Скорее всего, потребуют. А у меня ничего нет. И я не дам! – Она залпом проглотила коньяк, ее передернуло. – У Димки ничего не останется, если я свяжусь с шантажистом. Но кто узнал о моем пистолете? О том, что я нанимала Олега? Что я видела его труп? Кто-то следил за мной? Рылся в моих вещах? Кто может столько знать обо мне?!»

Она смотрела на белую стену. На стене покачивались искусственные ветки какого-то пластикового растения. Лена думала о муже, и от этих мыслей хотелось плакать. «Он-то знал, что я наняла сыщика. А о пистолете знал? Мог рыться в моих вещах, мог найти… И не сказал мне ничего? Может, боялся меня? Может, я сама все испортила, испугала его? Мы еще могли помириться, он бы образумился. А если нашел пистолет – мог решить, что я с ума сошла от ревности. Боже, боже, но ведь и Толя умер! Как же он мог взять мой пистолет? И кто послал эту открытку? »