Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна. Страница 23

Надя слегка смягчилась. Лена уже успела изучить свою самолюбивую няньку. Время от времени девушке казалось, что ее унижают, относятся как к низшему существу. Тогда она начинала грубить и капризничать. И, только убедившись в своей власти над хозяйкой, она немного приходила в себя. Так было всегда, так было и теперь.

– И все равно я не могу сидеть у вас с утра до ночи, – строптиво сказала Надя.

– У вас, кажется, каникулы в институте?

– Не каникулы, а сессия! И завтра утром экзамен.

Это решало все. Утром Надя не сможет прийти, и значит, Димку надо брать на похороны. Там он увидит Машу… Лена отвернулась и взглянула в чистое, только что протертое зеркало. Эта Маша довольно экзотическая особа и молоденькая. Но так ли уж она красива? «Я все же лучше, – подумала женщина. – Тут мне бояться нечего. Пусть сравнивают – поймут, что Толя рехнулся, и все. Пойду туда и возьму Димку. А на всех остальных мне наплевать».

Она попрощалась с Надей, и та, все еще недовольная, ушла. Уходя, девушка вскользь напомнила, что на днях пора платить зарплату. Лена полезла в сумочку за деньгами и обнаружила там совсем незначительную сумму.

– Хорошо, я заплачу в понедельник, – пообещала она.

Голос ее прозвучал ровно и уверенно. Она все еще говорила, как состоятельная женщина, которую содержит муж, которой не приходится работать. Но теперь начиналась другая жизнь, совсем другая. Лена очень хорошо помнила о банковском счете. Вернее, о том, что никакого счета больше нет. Она могла снять с валютного счета жалкие остатки. Но их не хватило бы даже на то, чтобы рассчитаться с нянькой за месяц. Сейчас Лена проклинала себя, что так безрассудно тратила деньги. Платила бешеные суммы Олегу, который не слишком надрывался. Купила у него пистолет по явно взвинченной цене. Покупала себе дорогие тряпки, туфли носила только от Гуччи, детская комната ломилась от игрушек… Хуже всего была эта последняя мысль. Пройдет несколько недель, и мальчик не получит ни одного подарка на день рождения. Он слабый, капризный, избалованный. Она сама сделала его таким. Хотела, чтобы он чувствовал себя полноценным, ни в чем не отказывала, позволяла топтать себя ногами… Лена вздрогнула. «Полноценным? Почему я подумала именно так? Значит, он даже для меня неполноценный? Я это знаю, я это чувствую? А что скажут другие? Его будут считать уродом, смешным недоразумением…»

Она заглянула в комнату к ребенку. Конечно, тот и не думал заниматься английским. Книжка с картинками была отброшена в сторону. Димка сидел перед компьютером и развлекался интерактивной игрой. Шторы были задернуты, чтобы солнце не напекло комнату. В зеленоватом сумраке, при свете полыхающего монитора, сын показался ей инопланетянином. Мальчик слегка повернул голову.

– Мама, я хочу шлем, – сказал он.

– Что?!

– Виртуальный шлем. Подаришь на день рождения, ладно?

Она растянула губы в улыбке. Ей хотелось плакать, но она улыбалась до тех пор, пока ребенок не отвел глаз от ее лица.

В восемь утра было еще не жарко. Лена велела сыну сидеть в машине. Тот кивнул и без всякого любопытства оглядел одноэтажное желтое здание. Мать не стала ему объяснять, что это такое.

– Сегодня ты в последний раз увидишь папу, – сказала она, как можно спокойнее. – Веди себя тихо. Это похороны, и тут нужна тишина.

– Ладно, – Димка сунул в рот жвачку. – Я вообще могу не вылезать.

Она хлопнула дверцей машины. Сын был совершенно равнодушен к тому, что должно было происходить. Она провела с ним целый вечер, рассказывая, что отец умер, пыталась приспособиться к его детским понятиям, чтобы объяснить, что такое смерть. Но он слушал невнимательно, и видно было, что это его не интересует. Мальчик не плакал. Казалось, он успел забыть отца прежде, чем тот умер.

– Здравствуй, – это повернулась какая-то смутно знакомая женщина.

Лена пыталась узнать ее, но они слишком давно не виделись. Та поправила черный гипюровый платочек и напомнила:

– Я сестра Юры, ты что – забыла меня? Тетя Марина. Сто лет тебя не видела.

– Да, теперь вспомнила… – Лена подошла ближе и достала сигареты. – Хотите?

Она действительно вспомнила эту женщину. Тетя Марина часто являлась в гости. Она работала где-то в торговле и во времена дефицита доставала детям обувь и одежду. Добрая фея, безвкусно намазанная и рано разжиревшая. Сейчас тетя Марина выглядела более цивильно. Она вроде бы похудела, и черный костюм был ей к лицу.

– За что только людей не убивают, – тетя Марина наклонилась к уху племянницы. – Что следователь говорит? Ты там бываешь?

– Да ничего не говорит, – отмахнулась Лена. Она боялась, что речь зайдет о ней самой и о Толе. Ведь тетя Марина не могла ничего не знать. Но та или правда не знала, или держала нейтралитет.

– А вообще-то дело очень опасное, – женщина взяла предложенную сигарету и задымила. – Тебя не шантажируют? Не угрожают?

Лена качнула головой и тоже закурила. Народу было совсем немного. Кроме тети Марины – несколько незнакомых людей. Ни матери, ни папы Юры поблизости не было видно. Маша тоже не показывалась.

– А эта армянка, она кто вам? – шепнула тетя Марина. И, увидев вопросительный взгляд племянницы, пояснила – «эта армянка» появилась тут с матерью Толи. Привезла ее на своей «Шкоде», вместе вошли в здание морга. Сейчас вынесут тело и сразу поедут на кладбище.

– А что ты сама-то этим не занялась? – закончила рассказ женщина.

Лена кивнула на свою машину:

– Сидела с ребенком. Да меня никто и не просил.

– Может, запретили? – голос снизился до еле слышного шепота. – Твоя матушка такая странная. Ну, влюбились, ну, поженились. Да плевать все хотели, что вы брат и сестра. Кто только не женится. Хоть за гориллу выходи, был бы человек хороший.

Лена усмехнулась:

– Все бы так думали, как вы.

– А что? Все так и думают. Мужики сейчас ужасные, – тетя Марина элегантно выпускала дым. – Я со своим Вадькой живу из вежливости, можно сказать. Ради детей. Пусть хоть хреновый, да папа.

– И все же вы живете с хреновым Вадькой, а не с хорошим Юркой, – поддела ее Лена. – Ведь Юрка ваш брат.

– Да Юрка тоже говно порядочное, – и та неожиданно смачно выругалась. – Но твоя мамаша – это просто финиш. Она хуже всех. Будто ты ей не родная. Может, тебе помочь надо? Может, денег?

Лена слегка оттаяла. Она совсем не ожидала встретить такое понимание со стороны забытой родственницы.

– С деньгами, правда, плохо, – призналась она. – Вчера была в банке и выяснила – Толя нас разорил. Ни черта там нет. Осталась квартира, две машины. И все. Никакой наличности.

– Так я тебе займу, – пообещала та. И вдруг бросила сигарету. – Несут. Пойдем поближе.

Она хотела взять племянницу под руку, но та пошла сама. Она увидела гроб, мать, папу Юру. И наконец, Машу. Та шла последней. Заплаканное смуглое лицо, коротенькая юбочка, легкомысленная блузка, почти открывающая грудь… И черная шляпка на затылке.

– Чучело, – прошипела тетя Марина, увидев это явление. – Твоя мамаша должна ее погнать отсюда. Ладно, я сама погоню, попозже. Говорят, это его любовница. Ты знала?

Я все знала, все… – Лена сделала еще несколько шагов вперед. Гроб проплыл мимо. Она увидела восковое лицо, наполовину скрытое белым платком, рубашку, галстук, сложенные на груди руки… И больше не видела ничего.

Когда ее подняли с земли, гроб уже стоял в кузове машины. Над ней склонялись чужие лица. Ни матери, ни папы Юры среди этих людей не было.

– Как же ты поедешь, – она узнала голос тети Марины. – Там твоя машина? Давай, я сяду за руль.

Она бессвязно поблагодарила. «Мазератти» едва успела пристроиться в хвост похоронной процессии. Тетя Марина вела не слишком уверенно, но все же справлялась. Димка то и дело оглядывался на мать – та села сзади.

– Бедняжка, – сказала тетя Марина, изо всех сил стараясь не отстать. – А та чернявая тварь в шляпке села вместе с твоей мамашей. Видишь, впереди, на «Шкоде»?