Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна. Страница 91

– Она – преступница, – веско ответил Андрей. – И очень опасная. На ее совести жизнь нескольких человек. Ее необходимо найти и сдать властям.

Чайник с грохотом опустился на плиту. Женщина зажигала спичку за спичкой, и в кухне уже запахло газом. Наконец под чайником вспыхнул огонь. Надежда Владимировна отвернулась к окну и стала смотреть во двор, отогнув занавеску. Оба молчали. Женщина заговорила первой:

– Вы поймите, у меня к этому душа не лежала. Я любила Борю, другого брата у меня нет. А его мать… Она и мне была вместо матери. Я не убивала его. И вы должны это знать.

Андрей слушал, не перебивая. Он видел, что в женщине что-то сломалось. По крайней мере в ее голосе уже не было агрессии.

– Ваша Таня мне тоже не понравилась, – продолжала она. – Какая-то липкая, странная, явно непорядочная. Но она как-то умеет настоять на своем.

– Я это очень хорошо знаю. В том-то и беда, – откликнулся Андрей. – Вы знаете, как с ней связаться?

– Только с помощью пейджера. Зачем вы отдали его ей, если говорите, что она преступница? И как она нашла меня?

И Андрей вкратце рассказал, как его избили и ограбили. Он закончил рассказ так:

– Теперь она хочет меня убить. И она это сделает, если я не найду ее вовремя. Надежда Владимировна, не берите грех на душу. Ее надо найти.

– Как?

– Позвоните ей на пейджер и передайте, что назначаете срочную встречу. Ведь у вас появились какие-то общие дела?

Женщина медленно склонила голову. На плите зашипел вскипающий чайник, но на это никто не обратил внимания. Андрей молча указал на телефон. Надежда Владимировна взяла трубку, но тут же нерешительно сказала:

– Вы и сами могли бы послать ей сообщение от моего имени.

– Но она обязательно перезвонит вам. Не могу же я сидеть у вашего телефона и говорить вашим голосом? Прошу вас, сделайте эту малость для меня. – Андрей напрягся и выдавил то, чего ему очень не хотелось говорить: – А я даю слово – никто не услышит от меня ни слова про труп на даче.

– Правда? – Женщина прижала к груди гудящую трубку.

– Если я дал слово – значит, правда. Хотя мне это и не нравится.

Женщина раскрыла записную книжку и решительно набрала номер. Андрей слышал, как она передает короткое сообщение для Тани. И ничуть не удивился, когда спустя несколько минут телефон зазвонил. Они с хозяйкой квартиры едва успели выпить по полчашки чаю.

Надежда Владимировна взяла трубку и тут же жалобно взглянула на Андрея. Он встал и подошел ближе.

– Таня? – Надежда Владимировна прикусила губу и сделала Андрею знак глазами, спрашивая совета. Тот шепнул:

– Назначьте срочную встречу, пообещайте деньги.

Надежда Владимировна точно, но немного скованно

выполнила его указания, пообещав девушке тысячу долларов за то, чтобы дело пошло быстрее. Андрей слышал далекий-далекий голосок, переспрашивающий о чем-то.

– Где встречаемся? Когда? – шепнула женщина, прикрыв трубку ладонью.

– Здесь можно?

Та резко замотала головой.

– Тогда… На даче! – сообразил Андрей. – Как можно скорее. Пусть она сама назначит день и час. Повторите про деньги.

Оказалось, что Таня неважно себя чувствует, сегодня приехать никак не сможет. Она согласилась быть там завтра днем, в четыре часа. Надежда Владимировна продиктовала ей подробные указания, как попасть на участок, и повесила трубку. Она выглядела совершенно обессилевшей.

– Надеюсь, я не должна при этом быть? – слабо спросила она, увидев, что Андрей собирается уходить. – И я вас прошу, если она будет что-нибудь болтать… Обо мне… Вы не обращайте внимания. Я очень вас прошу.

Он ее успокоил. И попросил только об одном – если Таня еще раз перезвонит и попытается изменить условия встречи, ни на что не соглашаться, стоять на своем. В крайнем случае – перезвонить ему. Он оставил женщине свой домашний телефон и ушел. Пересекая двор, он все время чувствовал на себе ее взгляд, но не обернулся.

Она открыла глаза и в первый момент не могла понять, где находится. Над ней был высокий потолок с лепниной по карнизу. Солнце ярко освещало его, и была видна каждая трещинка. Быстро, лихорадочно тикал будильник, в соседней комнате поскрипывал паркет. Таня опомнилась и села в постели, сжав руками растрепанную голову.

– Макс! – негромко позвала она. – Макс, ты дома? – Паркет заскрипел громче. Дверь скрипнула, в щель заглянула женщина и тут же скрылась. Таня услышала как она идет по коридору и что-то раздраженно, быстро говорит себе под нос. Девушка вскочила и оделась. Она спала голая. Из вещей у нее было только то, в чем она пришла сюда. За эти два дня Таня ни разу не покидала квартиры. Конечно, она могла пойти в ближайшие магазины и купить для себя все необходимое. Но почему-то не решалась. Целые дни она проводила, лежа на постели и разглядывая узоры на обоях.

Макс бывал дома только во второй половине дня. Утром он вел консультации в университете. Его сожительница – официально Макс так и не женился – проводила время с точностью до наоборот. По вечерам она уходила в университет, читать общую психологию на платных курсах. Утром сидела дома. Появление в доме посторонней девушки она восприняла, сжав зубы. Макс объяснил, что это его старая знакомая, которая несколько дней проведет здесь, с целью небольшой реабилитации. Алла (так звали женщину), вероятно, предпочла бы, чтобы «знакомая» действительно была старой. Возраст и внешность Тани ей доверия не внушали. Но она молча терпела. С девушкой Алла почти не разговаривала.

– Где Макс? – Таня вышла на кухню, поправляя спутавшиеся волосы.

– В университете, – процедила Алла.

– Чайник горячий?

Та не ответила. Таня без спроса сняла с плиты чайник и насыпала в чистую чашку растворимого кофе. Она тоже не слишком горела желанием пообщаться с Аллой. Ревности девушка почему-то не ощущала. Прошли те времена, когда фотография «грымзы» вызывала у нее судороги. «Грымза» давно исчезла, исчезла и ревность, возможно, что и любовь тоже. Алла ей немного мешала, но сильных страстей не вызывала. Таня присела за стол и принялась пить горький кофе, рассеянно глядя в мутное окно коммунальной кухни. Алла два раза грохнула чем-то в раковине и ушла. Через несколько минут за ней захлопнулась входная дверь. До прихода Макса Таня не двигалась с места. Она сидела, глядя в пустоту. Солнечный день, зеленая листва, шуршащая от сильного ветра, теневые полосы на белом плиточном полу, тишина… Откуда же брался страх? Она понимала одно – этот страх размыл границы ночи, подточил и прорвал какую-то плотину. Теперь он был с нею и ночью, и днем, и в любое время суток, всегда. И Макс не мог его прогнать. Он ничего не мог.

Таня уже не раз пожалела, что явилась сюда. Она пришла за помощью. Не просто за помощью – за избавлением. От страха, от ночных кошмаров, которые стали дневными, от самой себя… Но Макс слушал ее путанные рассказы с вытянувшимся лицом. И ничего ей не говорил. Абсолютно ничего… В сущности, Таня описала ему все-, чем занималась последний год. Все убийства, одно за другим – но только в форме кошмарных снов. И девушка видела, что Макс потрясен. Подавлен, растерян и смотрит на нее все более странно. Если бы она просто рассказала правду – он бы вызвал милицию. В этом она не сомневалась, видя его глаза.

Последний раз они разговаривали вчера, поздно вечером. На Таню как раз накатило. Поговорив по телефону с Надеждой Владимировной, она повесила трубку и вдруг привалилась к стене. Она почувствовала, что ее перестали держать ноги. Откуда взялась это проклятая слабость?! Этого не было никогда. Она обдумывала и осуществляла убийства расчетливо, продуманно, не пуская в ход эмоции. Воображению отводилась только одна роль – помочь лучше организовать дело. И вот сейчас она ничего не могла придумать. Хуже того – она была уверена, что ничего и не придумает. Не придумает и не сделает. Ей было страшно до тошноты.

Макс сидел рядом с ее постелью, как бывало раньше. На стене горел тусклый ночник. По комнате тянулись длинные, зеленоватые тени. В соседней комнате нервно расхаживала Алла. Таня говорила шепотом: