Когда отступать некуда, дерутся насмерть - Малышева Анна Витальевна. Страница 47

– Ты можешь сделать эти документы?

– Если бы не мог – не предлагал бы.

– Что ж, – заметил Влад. – Выбирать не из чего. Конечно, я согласен.

– Но во всяком случае, – подчеркнул Андрей, – пока документы не будут готовы, не смей отсюда даже носа высунуть. Ни днем ни ночью. Особняк снят на мое имя. Я гражданин законопослушный, полиция сюда не явится. Нас немного компрометирует Витас – уж слишком он заметен. Кривляется, как последняя шлюха. Но и он не опасен, если не будет болтать.

– Кстати, – Влад нерешительно повертел в руках опустевшую чашку из-под кофе. – Что нам с ним делать? Мальчишка вчера закатил грандиозную истерику. С ним все труднее управляться. Тоскует по кино, видите ли. Мечтает о славе.

– Надавать ему по морде, – холодно посоветовал Андрей. – Только осторожно, чтобы нос не сломать. Нос у него красивый. А пара оплеух ему будет только на пользу.

Влад махнул рукой:

– Нет никакого желания об него мараться. Это ничем не кончится. Мне он устраивает сцены, валяется по полу в истериках. Зато тебя уважает безумно. Ты бы с ним поговорил? Хотя бы объяснил, в каком мы положении.

– Положение у нас неплохое, не поднимай паники, актер! – Андрей поднялся из-за стола. – Ас Витасом я сам разберусь. Ему тоже пока не стоит мелькать на улице. Посидите тут пару дней, пока положение не прояснится. Настя о нем ничего не знает?

Влад покачал головой:

– Она и о тебе не знает.

– Ну, тогда и полиции опасаться нечего. Витас мелькал рядом с ней в Эке-ан-Провансе, но тут никто и не усмотрит никакой связи. Хуже будет другое – если на вас выйдут русские или арабы. А может, и те и другие.

Андрей остановился на пороге кухни, и оглянулся на компаньона. Глаза у него, как всегда, были очень спокойные. Даже чересчур. Влад в глубине души признавался себе, что эти глаза ему не по душе. И сейчас, когда Андрей на него смотрел, Влад вдруг попытался представить, как тот смотрел на умирающую Деру. Так же спокойно?

Он выдавил улыбку:

– Сделай документы побыстрее. Нельзя, чтобы меня нашли с этими…

– Ну, это касается только полиции, – заметил Андрей. – А вот если тебя найдет Сергей – он убьет тебя с любыми документами. Пока!

И он уехал на целый день. Влад бесцельно шатался по бесконечным комнатам особняка, не зная, к чему приложить руки. Этот дом был для него совершенно чужой. Ион так успел привыкнуть к нелепой хибарке на юге, что даже скучал по ней. Вспоминал он и свою собственную квартиру в Москве. В этой квартире уже третий год жили чужие люди – квартиранты. Деньги с них Влад получал вовремя редких наездов на родину. «Короче, дома у меня уже нет, – грустно подумал он, останавливаясь на пороге спальни. – Ни здесь, ни там. Нигде».

Витас уже проснулся. Он валялся поперек постели, положив под грудь подушку, и старательно что-то писал. Влад вошел, присел рядом с ним, заглянул ему через плечо:

– Дневники ведешь? Иди донос сочиняешь?

– Нет, я маме пишу.

– И что же ты пишешь мамочке? – поинтересовался Влад.

Витас робко прикрыл листок рукой и не ответил. Влад заинтересовался еще больше. Он властно отвел ослабевшие пальцы Витаса, взял листок и начал читать. Мальчишка, совершенно голый, лежал во время чтения неподвижно, спрятав лицо в простынях.

– Как трогательно, – сказал Влад и пришлепнул листок Витасу пониже спины. – Мама будет счастлива узнать, что ты примерно учишься. А сколько ты уже не появлялся в своем лицее?

– У нас свободное посещение, – попытался оправдаться Витас. – Главное – потом успешно сдать экзамены.

– Ты ей пишешь, чтобы она посылала корреспонденцию на этот адрес? – продолжал Влад. – А ты понимаешь, что мы тут не просто живем? Мы прячемся.

– От этой девчонки? – Витас перевернулся на живот и просительно улыбнулся. – Смешно!

– Я тебе посмеюсь!

Влад разорвал письмо на мелкие клочки и рассыпал их по ковру возле постели. Витас вскрикнул:

– Ты что? Как ты смеешь?!

И в тот же миг его свалила оплеуха. Было не слишком больно, но ужасно обидно. Витас отвернулся, закопался в простыню и закрыл глаза. По щекам у него быстро текли слезы.

– Как ты мне надоел! – Влад швырнул в него подушкой. – Просто смотреть на тебя не могу! Кино, кино! Какое там кино? У тебя нервы, как у курицы, фактура нулевая, ты же двигаться не умеешь!

Витас молча плакал. Выплеснув свое раздражение, Влад почувствовал себя куда лучше. Он вышел из спальни, спустился на первый этаж, прошел через кухню. В углу была узенькая обшарпанная дверь. За ней скрывалась короткая железная лестница. Она вела в подвал, где прежний владелец дома хранил всякую дрянь. Чердака в этом доме не было. Однако, кроме дряни, в подвале имелось кое-что получше. А именно – вмонтированный в кирпичную стену несгораемый шкаф с сейфовым замком. Прежде чем открыть шкаф, Влад прислушался. Но наверху было тихо. Витас наверняка все еще плакал у себя в постели. Плакать мальчишка умел часами. Тогда Влад набрал комбинацию букв и цифр, в последний раз повернул ручку и открыл тяжелую дверцу.

– Ах, мои милые, – печально сказал он, увидев два одинаковых, тяжеленьких чемодана. – Даже страшно на вас смотреть. Какие вы толстенькие! Один из вас мой. Который? Может, ты, слева?

Он вынул чемодан, отстегнул замки и долго рассматривал, нюхал, перебирал пачки стодолларовых купюр. Потом с сожалением закрыл чемодан и вернул его на место со словами:

– Вы даже пахнете как-то особенно! Честное слово – это запах свободы!

Он настолько успокоился, что, когда поднялся наверх, приласкал Витаса. Мальчишка ни слова ему не возразил – как всегда. Но когда Влад отпустил его и вытянулся на смятой постели, он увидел, что Витас все еще плачет.

– Вытри глаза, – приказал Влад. – Набери мне ванну, свари кофе. Делай хоть что-нибудь! Болтаешься тут, как говно в проруби!

– Я делаю… – всхлипнул Витас. – Я все делаю, что вы мне говорите… Я больше так не могу!

– А как ты можешь?

Витас промолчал. Вскоре Влад услышал шум воды, льющейся в ванну. Потом шум стал глуше – Витас добавил туда пены. На улице стоял светлый, очень солнечный, совершенно весенний день. Было так тепло, что Влад принимал ванну при открытом окне. Изредка, садясь и намыливаясь, он видел внизу маленький садик, заросший жимолостью и барбарисом. «Откуда я знаю, как называются эти кусты? – подумал он, облепляя волосы пеной. – А, да… Лера говорила. Лерка сходила с ума по всяким деревьям и цветочкам и знала все названия. С закрытыми глазами определяла, римский это гиацинт или голландский».

Он совершенно некстати вспомнил тот день, когда, в сущности, все и началось. Лера вместе с мужем тогда отдыхала на Лазурном Берегу. Влад даже не был с нею знаком, да и знакомиться не собирался. Он приехал в Ниццу, чтобы встретиться с хозяином, обсудить некоторые вопросы.

Они разговаривали в машине, припарковав ее на набережной общественного пляжа. Здесь было много народу, и никто не обращал на них внимания. Разговор завершился совместным обедом в ресторане, а потом Шебеко вспомнил, что забыл передать Владу какую-то бумажку, для таможни. За этой бумажкой они и поднялись в номер гостиницы.

Лера показалась Владу какой-то неспокойной, сильно встревоженной или просто нервной. Как и большинство жен новых русских. Она молча взглянула на вошедших и ушла в другую комнату. Шебеко передал Владу документы, а потом внезапно решил представить друг другу жену и компаньона.

– Лера, выйди на минутку! – крикнул он.

Та вышла не сразу. За то время, пока она отсутствовала, девушка успела напудриться, и подкрасить глаза. Влад, как актер, сразу это отметил опытным глазом. Она сказала несколько любезных слов, вопросительно взглянула на мужа… Тот, конечно, почувствовал натянутость и, чтобы разрядить обстановку, сделал еще одно неожиданное предложение – всем вместе поужинать в ресторане.

Никто не возражал. Да и глупо было бы возражать Шебеко – тот бы такого не потерпел. Ужин прошел весьма помпезно – при свечах, с шестью переменами блюд, с официантами, похожими на киноактеров, – словом, со всей атрибутикой Лазурного Берега, рассчитанной на богатых туристов. За ужином Шебеко быстро напился – он вообще плохо переносил алкоголь. Лера ела очень мало. Она больше разговаривала. Влад слушал, и понимал, что этой девушке невыносимо скучно и, пожалуй, страшно жить с Шебеко. Она говорила, что в прошлом профессионально занималась танцами, с сожалением глядела на пьяного мужа и тихо замечала, что теперь у него будет болеть печень. Влад поддерживал беседу на том же уровне. Рассказал ей, что надеется получить роль во французском фильме, побеседовал о последних новостях кино.