Когда отступать некуда, дерутся насмерть - Малышева Анна Витальевна. Страница 49

– Скажи, – тихо повторила она. – Если бы я была свободна… Но с его деньгами. Ты бы остался со мной? Ты бы со мной жил?

– Я и так с тобой живу, – усмехнулся он, слегка отворачиваясь – ее волосы щекотали ему нос, хотелось чихнуть.

– Нет, не так. Чтобы не прятаться, чтобы жить спокойно, свободно. И больше не торговать оружием, ничем не торговать. Жить где-нибудь здесь, на Лазурном Берегу. Или просто на юге. Где-нибудь у моря. Родить двух детей. Жить… Быть счастливыми.

Он уклончиво ответил, что всегда мечтал стать счастливым.

– Но сейчас ты не счастлив, нет? – с надеждой спросила она.

– Нет, конечно. Откуда взяться счастью? Я работаю на твоего мужа, получаю хорошо, но… Я все-таки служащий, обыкновенный подчиненный. Мне хочется сниматься в кино, но еще больше хочется самому делать фильмы.

Тогда он рассказал ей, что мечтает написать сценарий и поставить по нему фильм. Она слушала очень увлеченно, не сводя с него обожающих глаз. А Влад, когда увидел эти глаза, все понял. «Если только это не минутная блажь, – подумал он, – тогда она ради меня пойдет на все. Что случилось? Неужели муж так достал? Или просто давно не было другого мужика? Или кокаин виноват?»

Ответа на эти вопросы он так и не получил. Самый простой ответ – что она, быть может, и в самом деле его любит – ему просто не пришел в голову. Влад не стал над этим долго раздумывать. Он задремал, рассудив так – если она захочет уйти, то и сама найдет дорогу.

Открыл глаза он уже в сумерках. Леры рядом не было, и он не знал, когда она ушла. Влад лениво натянул шорты, вышел во двор, убедился, что такси за оградой тоже нет. Только некоторое время спустя, перестилая на ночь постель, он нашел у себя под подушкой записку. Кривым, каким-то странным почерком с сильным наклоном влево было написано: «Я обожаю тебя, правда! Обожаю, люблю, буду скучать! Запомни – я приеду, запомни, что я тебе говорила. Жди меня, иначе я не смогу с ним жить. Твоя Лера».

Записку он порвал и от души пожелал себе никогда не получать таких дурацких посланий.

Однако послания от Леры приходили регулярно. Она принялась ему звонить. Влад даже представить себе не мог, как ее отвадить. Эти разговоры становились все откровеннее и опаснее. Настал день, когда Лера прямо заявила:

– Ты должен мне помочь избавиться от Димы!

У Влада волосы дыбом встали, когда он это услышал. А Лера невозмутимо продолжала:

– Ты сам понимаешь, что все деньги унаследую я! Даже если ты меня не слишком любишь, то деньги ты полюбишь от всего сердца!

Да, она теперь часто говорила что-то подобное. Влада просто с души воротило, когда она пускалась жаловаться на его черствость. До него дошли слухи, что в Москве Лера провела небольшое расследование. Она не пожалела денег на частного детектива и выяснила, что в российской столице у Влада не осталось ни жены, ни детей, ни даже брошенной любовницы. Это ее так порадовало, что она стала звонить каждый день. Влад только вздыхал:

– И тебе не жаль денег? Какие новости могут появиться за день?

– Мне просто хочется с тобой поговорить, – шептала она в трубку. – О чем хочешь, прошу тебя!

Влад ни о чем не желал с ней разговаривать, но все же не решался повесить трубку. Если он это делал, то она становилась очень агрессивной. Тогда телефон в его деревенском убежище взрывался звонками в любое время суток. В конце концов, до него дошло, что Лера вовсе не собирается оставлять его в покое. Это случилось, когда они встретились в Провансе в третий раз.

Она приехала во Францию одна – у ее мужа в Москве были срочные дела. На этот раз Лера остановилась не в Ницце, а куда ближе – в Грасе. Любовники виделись каждый день. В этот ее приезд Влад впервые почувствовал сомнения. До этого он думал, что она просто капризничает, изображая ревность. – Теперь он уяснил себе, что эта ревность – вовсе не каприз. Лера бешено его ревновала – буквально к каждой юбке.

«Если бы она знала, к кому на самом деле стоит ревновать, она бы повесилась, – думал Влад. – Слава богу, что Витас ей на глаза не попался». По неосторожности он пару раз упомянул о Витасе, когда приезжал в Москву. Лере даже в голову не пришло, что ее возлюбленный может испытывать какие-то чувства к мальчишке. Поэтому она пропустила его слова мимо ушей.

Но любое упоминание женского имени приводило ее в бешенство. Она тревожно расспрашивала, кто эта такая, чем занимается, сколько лет, как выглядит… И если ей не нравилось то, что рассказывал Влад, Лера начинала злиться. А злилась она очень некрасиво и при этом совершенно теряла над собой контроль.

«Боже, ну я и вляпался, – думал Влад. – Еще немного – и о нас будут болтать все! В последнюю очередь, как всегда, дойдет до мужа. Тот сперва не поверит – этот самодовольный осел просто представить не может, что у него рога. Но потом…» Что будет потом, Влад даже представлять не желал. Это было бы слишком болезненно и невыгодно – лишиться места, и покровителя, и рабочей визы во Франции. А значит, лишиться денег, свободы и друзей.

Это именно Витас познакомил его с Андреем. А с Витасом он познакомился в Париже, в одном из многочисленных уличных кафе. Влада всегда удивляло, что хорошего парижане находят в том, чтобы сидеть у всех на виду, сунув ноги чуть ли не под автомобили, вдыхать выхлопные газы… И все же он сам нередко усаживался за один из уличных столиков, пил вино или кофе, смотрел на вечернюю толпу. Это его успокаивало, а в покое он теперь нуждался больше, чем раньше. Всему виной была Лера.

Витас появился в его жизни очень эффектно. Тогда ему было всего четырнадцать лет, и тем не менее он сумел себя подать. Мальчишка вынырнул из толпы, обмотанный по уши цветастым шерстяным шарфом – в тот день было прохладно. Пальто на нем не было – только пиджачок и шарф. Так ходили многие парижане, так ходил и Витас, тонко чувствующий моду. Паренек покружил между столиков, приметил Влада и, подойдя к нему, улыбнулся и манерно спросил по-французски, можно ли сесть. Влад кивнул. Мальчишка был очень красивый, невероятно юный и забавный. Он вздохнул, повертел головой и снова обратился к соседу:

– Не найдется ли у вас сигареты?

Влад выдал ему сигарету. Витас попросил зажигалку. Потом спросил, не позовет ли Влад официанта – Витас хочет выпить джина с тоником. Влад выполнил его просьбу. Он уже понял, что перед ним не француз – слишком заметен был акцент. Но что мальчишка говорит по-русски, он даже представить себе не мог. Поэтому, улыбнувшись парнишке, он достал из кармана записную книжку и, открыв ее, просмотрел, что у него назначено на завтрашний день. Витас вытянул шею, увидел буквы русского алфавита и внезапно на чистом русском языке спросил:

– Неужели ты из России?

Влад захлопнул книжку. Он испугался – вовсе не нужно было, чтобы кто-то заглядывал ему через плечо. Но Витас смотрел так доверчиво, так сладко, что Влад про себя выругался: «Я для него недостаточно жирная добыча? Потому что русский? Ах, щенок!»

– А ты откуда? – спросил Влад, подвигая к себе кофе и закуривая.

Мальчишка разом выложил ему свою биографию. Они с родителями жили в Вильнюсе, по отцу он литовец. Но вышло так, что потом они уехали в Россию. А потом Литва отделилась. Он тогда был совсем маленький, и его политика не волновала. И вот – отец послал его учиться в Париж, вместе с группой таких же московских школьников. Тут он живет уже год, и ему нравится. Хотя на самом деле его интересует только одна вещь. Кино!

– Тебе не скучно? – Влад уже успел разглядеть мальчишку. Он понял, что перед ним настоящее сокровище.

– Почему? – манерно удивился Витас. – У меня есть друзья.

– А подружки?

Этот вопрос Витас воспринял с хихиканьем. Он потупил глаза в банку с джином и вдруг спросил:

– Ты тут проездом?

– Можно сказать, что да, – уклончиво ответил Влад. – Почему тебе это нужно знать?

– Если тебе скучно, то я мог бы пойти с тобой в гостиницу, – Витас поднял глаза.

Влад сомневался недолго. Мальчишка ему очень понравился. Да ему и в самом деле было скучновато одному в Париже. В Москве у него уже был опыт подобных связей. Во Франции он все же остерегался афишировать свои склонности. Витас его забавлял два дня, они почти не расставались. А когда Влад уехал в Париж, мальчишка чуть ли не со слезами его просил: