Лицо в тени - Малышева Анна Витальевна. Страница 51

– Он о тебе спрашивал, когда я сказала, что ты у нас второй дизайнер, – сообщила Вероника. – Я его спрашиваю – откуда вы знакомы, а он мне – да, когда-то виделись…

– Ясно, – Алина сразу замкнулась. Итак, ее догадка оказалась верной. Мужчина, который звонил ее родителям, не зная, что она давно там не живет, мог быть только Эдиком. А позвонил, скорее всего, потому, что узнал о скорой встрече. Чего он хотел? Избежать каких-то сцен, объяснений? Да неужели он решил, что спустя годы она будет его упрекать в том, что он ее бросил?

– Я очень давно его не видела, – сдержанно добавила Алина. – А познакомились мы в институте. Он снимал выпускной показ. Я уж и забыла, что был у нас такой Эдик…

– Вот оно что, – усмехнулась Вероника. – А он тебя помнит. Как только мы встретились и я про тебя упомянула – он сразу завелся. Какая Алина? Как фамилия? Как выглядит? Неужели будет у вас работать?

– А почему вы с ним встречались? – деланно-равнодушно спросила девушка.

– Да он же будет снимать открытие магазина! Удалось разместить рекламу в нескольких журналах. Мне его агентство прислало. – И Вероника без паузы поинтересовалась: – Слушай, у вас что-то было, да?

Алина внутренне сжалась – она ненавидела такие дружеские, бесцеремонные вопросы.

– Ничего совершенно, – отчеканила она таким замороженным тоном, что Вероника закрыла тему и стала разговаривать о том, что в это время суток через Москву не проедешь и она давно мечтает возвращаться домой на метро.

Дети так и не вернулись – она узнала это, едва сняв телефонную трубку. Телефон звонил, когда она переступала порог своей квартиры. Это была мать. Она была в панике и твердила, что нужно было сойти с ума, чтобы сказать детям о пропаже собаки. Нужно ведь хоть немного учитывать детскую психологию! Катя была просто потрясена!

– И где теперь их искать? – плакала женщина в трубку. – Оба пропали, с ума сойти! А вдруг с ними что-то случилось?

– Нужно найти всех их друзей, – сонно ответила Алина. Она сидела на краю кресла, и ее голова время от времени начинала неудержимо клониться вниз. Она пыталась прийти в себя, но тут же снова погружалась в серый, глухой туман.

Сквозь эту муть до нее донесся упрек в бесчувственности, а затем – гудки. Она повесила трубку, посидела еще с минуту, пытаясь решить – в состоянии ли она предпринять хоть что-то? Весь день Алина думала о своих племянниках и от души надеялась, что те вернутся домой еще сегодня вечером. Но этого так и не произошло.

…Девушка уснула прямо в кресле – и проснулась среди ночи только для того, чтобы раздеться и перебраться в постель.

Сестра появилась в магазине в разгаре рабочего дня. Алина, помогавшая раскладывать по полкам свитера, обратила внимание на то, что до ее слуха уже долгое время доносится какой-то глухой стук. Работы в зале уже были завершены, так что никто стучать не мог. Оглядевшись, она заметила за стеклом входной двери знакомый силуэт. Алина поспешила открыть.

– Выйдем, – задыхаясь, произнесла сестра. Вид у нее был такой, будто она только что от кого-то убегала – растрепанные волосы, загнанный взгляд.

Алина обернулась – работа продолжалась и без нее. Молоденькие девушки-продавщицы аккуратно складывали трикотаж и размещали его на полках с указанными размерами. Несколько минут Алина могла отсутствовать без ущерба для дела. Она вышла и закрыла за собой дверь.

– Что случилось? У тебя такой вид…

– Ужас! – выдохнула сестра.

– Что-то с детьми? – Алина не могла предположить, что еще могло привести сестру в такое состояние. У нее вдруг подкосились ноги – она едва устояла.

– Что с детьми – я не знаю, – Марина с трудом сдерживала слезы. – Их нет, мы вчера всех во дворе опросили, звонили Илюшиным друзьям по секции… Никто их даже не видел после того, как они пропали на рынке.

– Так что ж ты, балда, выжидаешь?! – воскликнула Алина. – Иди в милицию! Это же дети!

– Ох, в милиции мы уже были, вчера… – Марина достала сигареты. – Только по другому вопросу. Нас вызвали, мы пошли, даже не знали, в чем дело. А там такое…

– Опять насчет пистолета? Что-то обнаружилось?

Алина оказалась права лишь отчасти. Человек, беседовавший с супругами Пружанскими, располагал их заявлениями насчет объявившегося из ниоткуда оружия. Но дело, которое он вел, касалось найденного в сарае мужчины.

– При нем все-таки были документы! – сообщила Марина. – И ты знаешь, кто это оказался? Кредитор Андрея!

Алина машинально повторила эти слова, еще не понимая их значения. Сестра рассердилась:

– Да ты что – спишь, что ли? В нашем сарае убили кредитора Андрея! А среди его бумаг при обыске вчера нашли мое обязательство продать ему дом! Ну? Доходит до тебя?!

– Господи! – вымолвила наконец Алина. – Так он все-таки не случайно у вас очутился… Так я и думала!

– «Думала»! – зло оборвала ее сестра. – Что ты там думала! Это я сейчас не знаю, что и подумать! Васька-то его узнал, я же тебе говорила! Он видел его раньше!

Она бросила сигарету:

– Они из меня всю душу вынули! Спрашивали – как я согласилась подписать это обязательство, да почему, да видела ли я раньше этого человека! А я не видела его никогда, общалась с его посредниками! Знаешь, он оказался вовсе не бандитом, как мне говорил Андрей. Просто бизнесмен, у него какая-то небольшая фирма.

Марина сказала следователю, что действительно расписка написана ее рукой, и она дала обязательство продать дом только потому, что давно хотела его продать. Это может подтвердить и ее сестра.

– Я сослалась на тебя, потому что ты ведь тоже хотела продать дачу!

Ее спросили, почему в расписке в таком случае не указана цена. И почему упоминается некий Андрей Цветаев и его долги? Марина не знала, как следует ответить. Мужа рядом не было – с ним разговаривали в другом кабинете. Все это производило на нее впечатление катастрофы – сведения об убитом ее ошеломили.

– Ну что было делать? В самом деле, расписка-то странная. Я в ней обещаю взять на себя ответственность за долги Андрея и гарантирую это обязательство своей недвижимостью… Я в конце концов сказала, что Андрей – мой старый знакомый, еще с институтских лет. Что он обратился ко мне за помощью и я не могла ему отказать.

Следователь спросил, знал ли ее супруг о такой сделке. Ведь это ущемляло его права? Марина ответила, что дача принадлежит ей в равных долях с сестрой, наследство было получено еще до ее замужества, так что ничьих прав такое обязательство ущемлять не могло. Но это не произвело на следователя никакого впечатления. На свет появились бумаги, касавшиеся найденного Алиной оружия. Марина заметалась. В конце концов она повторила свои прежние заявления – что никогда этого пистолета не видала и ничего о нем сообщить не может.

– Но как он оказался в сумке у вашей сестры – у вас есть предположения?

Она ответила, что и представить себе этого не может. Может быть, Алине подсунули оружие в метро? Или еще где-нибудь, в общественном месте? Она сама сознавала, насколько глупо и жалко звучит эта отговорка. Следователь прочел ей заявление Алины – оно было приобщено к делу. Та ясно писала, что ни в каких общественных местах с сумкой не была – с дачи ее вез свояк, а сумку она забыла у него в машине. Вещи вернулись к ней только вечером.

– Но мой муж тоже мог оставить машину в общественном месте… – робко сказала Марина.

– Знаете, – задумчиво и даже доброжелательно обратился к ней следователь. – Я сто раз сталкивался с тем, что из машин что-то крали. Но чтобы подбрасывали… Это уже благотворительность какая-то.

Марина совершенно растерялась. Она понимала, что все ее объяснения крайне неубедительны и разумный человек не поверит ни одному ее слову. Ей давно не приходилось испытывать такого унижения. Она нашла единственный выход, который никому не мог повредить. Женщина замолчала.

О пистолете больше не заговаривали. Все остальные вопросы, которые ей задавали, касались Андрея и его долгов. Марина держалась только что данных показаний. Она сказала, что точной суммы долга не знала (что было правдой), добавила, что Андрей обещал ей поправить свои дела как можно скорее, так что дачу продавать не пришлось бы. Следователь поинтересовался, не взяла ли она с него какой-нибудь расписки в подтверждение этих обещаний?