Страх перед страхом - Малышева Анна Витальевна. Страница 20

Татьяна вежливо отказалась, и тогда женщина откупорила банку и сделала несколько жадных глотков. Под батареей Татьяна заметила еще несколько подобных банок – уже пустых. Хозяйка представилась:

– Алина.

– Татьяна… Так вы знали мою дочь?

– Да нет, но я видела, как все это случилось… – Алина со вздохом придвинула табурет, уселась и снова припала к банке. Облизав губы, она сочувственно добавила: – Впервые в жизни я видела, как человека сбивает машина. Очень страшно… Уж вы простите… – Она заметила, как передернулась Татьяна, и сочувственно заметила: – Ой, я вам так соболезную… У меня у самой двое дочек, и все время приходится за них переживать. Квартира-то не моя, тут живет моя старшая с мужем и детьми. Сейчас они на дачу уехали, а я вот ремонт делаю. – И добавила: – Я же профессиональный строитель, правда, инженер… Но все умею сама – и плитку класть, и белить, и обои клею в одиночку… Могу и с паркетом управиться. А зять ни черта не может.

Татьяна кивнула:

– Это часто случается… Так вы тут постоянно не проживаете?

– Нет, только изредка, когда им внуков не с кем оставить. Я даже и сейчас тут не всегда ночую. Воды горячей как раз нет, так что я езжу спать домой. Там хоть помыться можно.

– Значит, вы Иру тут не видели…

Алина покачала головой и взболтала в банке оставшееся пиво:

– Нет, не видела. Но когда это с ней случилось, я как раз шла сюда, чтобы с утра заняться потолками… Ну, разумеется, остановилась… Как мимо такого пройдешь? Я даже думала, что можно еще помочь девушке, только…

Она опустила глаза и одним глотком допила все, что осталось в банке. Достала сигареты, предложила Татьяне. Та машинально закурила вместе с ней.

– Ужасно все это, – пробормотала Алина. – У меня младшая дочка – примерно в том же возрасте. У меня прямо сердце заболело, когда я увидела… А потом рядом люди собрались и кто-то из здешних сказал: «Так это Женина подружка, вы поглядите!» Я-то вашу дочку видела впервые, но им лучше знать, они-то здесь постоянно живут.

– А кто сказал?

– Не знаю, не вглядывалась. Так, краем уха расслышала, и все. А потом пошла сюда, только в то утро у меня дела не пошли. Все время стояла перед глазами эта сцена. Я только выпила чаю и уехала сразу после полудня.

– А почему вы подумали, что речь именно о Жене Будановой?

Та пожала плечами:

– Да как-то сразу поняла… А о ком еще? Дело было прямо напротив дома, а Женя тут вроде одна. А если не одна – то в этом возрасте тут девушек больше нет… Дом-то старый, ну и жильцы соответствующие. Тут куда не посмотри – сплошное старичье живет. На площадке, рядом – бабка одинокая, в преогромной квартире. Мается там, бедная, все у нее давно обвалилось – штукатурка, обои отвисли, краны текут… Я к ней иногда забегаю, помочь… Я и с сантехникой умею обращаться, – с гордостью добавила она, видимо, не сумев удержаться от хвастовства.

И пояснила, что дочерей растила одна, профессия у нее тоже, можно сказать, мужская, так что в хозяйственных делах она любого мужика за пояс заткнет. Далее Алина поведала, что прежде эта квартира принадлежала ее родителям, она тут и выросла, так что многих в доме прекрасно знала. Будановых в том числе – точнее, Юлю Буданову – мать Жени. Они даже учились в одной школе, ну а потом, после замужества, их пути разошлись.

– Когда мои родители умерли, здесь поселилась моя старшая дочка с мужем, – закончила Алина. – Ну а я наезжаю изредка, чтобы помочь. Иногда зло на них берет – им все прямо на блюдце подносят, а они еще нос воротят. Квартиру вам? Нате, прекрасная квартира, только небольшой ремонт нужен. Но они же сами ничего делать не хотят. И деньги им таскаю, и продукты на свои же кровные закупаю, и с детьми сижу, когда надо, и одежду детям покупаю… А им все нипочем, все как в прорву…

Татьяна слушала и не слышала. Она машинально кивала, сочувствуя этим жалобам, а у самой проскальзывала мысль, что она бы тоже не отказалась жаловаться на свою дочь. Какая та инфантильная, неблагодарная, нерациональная… Только вот жаловаться уже было не на кого.

– Кстати, Алина, – перебила она хозяйку, как только та перевела дух. – Мать Жени сказала мне по телефону, что тут на третьем этаже живут одни пенсионеры. А я точно знаю, что тут проживает какой-то молодой мужчина, – я лично его видела.

– Да ладно, – заговорщицки кивнула та, аккуратно давя окурок в пепельнице. – Юлька, конечно, что-то напутала. Тут сейчас из пенсионеров всего одна жилица, да вы с ней разговаривали. Мои-то родители тоже были на пенсии, конечно, но их уже нет… А в той квартире я вообще не понимаю, кто живет. Раньше, точно, жил какой-то дедушка, я его в детстве считала старым. Куда он делся, когда умер, – понятия не имею, это было уже без меня.

И Алина сообщила, что пару раз видела, как ту дверь отпирал какой-то мужчина. Она с ним знакома не была, а когда спросила дочь, кто он такой, та тоже пожала плечами. На этом все и кончилось – тем более что новый жилец никого не беспокоил, дебошей не устраивал, и знакомиться с ним, короче, не было никакой необходимости.

– Постойте-ка… – пробормотала она, заметив разочарование на лице Татьяны. – Когда мы ставили железную дверь на подъезд, он сдавал деньги или нет? Должен был сдать, я думаю… Кстати, за бабушку-соседку заплатила я. И за детей своих, конечно, тоже. У них никогда лишнего рубля нет. А кто получал долю с того мужика?

Она призадумалась, потом подняла указательный палец:

– Одна дама с пятого, точно! Там поселились какие-то богатенькие, им очень не нравилось, что подъезд стоит нараспашку. Нужно бы к ним подняться, они точно знают…

Татьяна кивнула:

– Я это сделаю. А в ЖЭКе могут знать? Я хотела еще зайти в паспортный стол.

Алина выдала ей полную информацию – куда идти и к кому обратиться. У нее оказалось даже записано время приема, и Татьяна, сверившись с ее записями, убедилась, что сегодня такая возможность уже упущена – паспортный стол закрылся полчаса назад.

– Не расстраивайтесь, – утешала ее Алина. От нее изрядно пахло пивом, но сочувствие было неподдельным. – Сходите туда завтра. А кстати, почему вас так волнует, что дочка туда захаживала? Теперь-то что поделаешь?

Татьяна махнула рукой:

– Если бы она просто ходила в гости, я бы не волновалась. Но вышла неприятная история. Дело в том, что Ира попала под машину в пьяном виде. – Она произнесла это твердо и даже с вызовом. – Но Ира в жизни не пила, она ненавидела алкоголь.

Алина растерянно посмотрела на пустые пивные банки, потом перевела взгляд на гостью:

– Думаете, он ее напоил, да? Тогда, конечно, стоит с ним поговорить… А она была совершеннолетняя?

– Да… Во всяком случае, не в том возрасте, чтобы его можно было привлечь за спаивание… И даже не знаю, есть ли такая статья. В конце концов, люди ведь пьют по доброй воле, нельзя напоить человека насильно…

– Можно, – возразила Алина. – Все можно сделать, если постараться… А экспертизу ей делали? Ее не били, не…

Татьяна с трудом перевела дух:

– Нет-нет. Это несчастный случай.

Алина совсем сникла:

– Как девочку-то жалко… Говорите, она дружила с Женей? Тогда странно, что она захаживала не к ней самой.

– А Женя живет с родителями?

– В основном да, я думаю. Часто ее тут вижу на лестнице и во дворе. Где же ей еще жить?

– А в этой квартире, напротив вас?

Алина призналась, что этого она не знает. Но уж если дело на то пошло, она берет на себя все об этом узнать. Поговорит с родителями Жени, с соседями, с самой девушкой.

Татьяна с благодарностью записала ей свой домашний и рабочий телефоны:

– Я просто не знаю, как вас благодарить! Конечно, вам скажут скорее, чем мне, вы лицо незаинтересованное, да к тому же здешняя. А со мной, боюсь, Женины родители откровенничать не станут. Знаете, что они мне сказали по телефону? Дескать, понятия не имеют, что их Женя проживает в этой квартире на третьем этаже. А я видела ее там ночью, в ночной рубашке, с этим мужчиной… Называет его своим официальным женихом! Как же это так? И они не знали?