Западня - Малышева Анна Витальевна. Страница 85

— Мне скоро выходить, а ты уже свое отыграла.

— Ну, ничего не скоро, ты только через двадцать минут выходишь. Я вообще пить не хочу. А вот покурить не откажусь. Не хочешь?

Оксана с досадой отмахнулась, и Лена удалилась в глубь закулисья. Тут все было перегорожено досками, по углам стояли жестяные коробки из-под кинолент, всюду висели плакатики: «Не курить». Она прошла мимо Милены. Девочка даже не взглянула на нее. Сейчас она должна была выйти на сцену, чтобы сыграть свою крохотную роль.

— Счастливо, — тихо сказала ей Лена.

Та вздрогнула, отшатнулась, дикий страх исказил ее лицо. Она почему-то держала правую руку сжатой в кулак, будто собиралась кого-то ударить.

— Я говорю — счастливо сыграть, — повторила Лена, остановившись перед девочкой.

Она была намного ее выше… Милена, оцепенев, смотрела ей в лицо. Приоткрыла рот, будто для ответа, но не издала ни звука.

— Может, не будешь выходить? — спросила Лена.

Она говорила совсем тихо. — Тебе что — плохо? Почему ты тут стоишь?

Милена молчала. Ее кулак задрожал.

— Здесь душно. — Лена огляделась по сторонам. — Хочешь, пойдем поищем минералки? Я знаю, где вода, Татьяна купила. Это рядом. Почему ты молчишь?

Из уборной выглянула Оксана, повертела головой, заметила девушек и тихо окликнула Лену:

— Все равно же без дела шляешься, будь человеком — принеси попить! У меня горло садится, меня же никто не услышит!

— Ты идешь на сцену или нет? — уже раздраженно повысила голос Лена. Она обращалась к девочке. — Между прочим, действие скоро кончится!

И та, будто ветром подхваченная, выбежала на сцену. Ее неровная, широкая походка сразу бросалась в глаза. Да, она не была профессионалкой, жрала из рук вон плохо, но Михаил, увидев девочку среди гуляющих повес, испытал такое счастье, будто перед ним появилась Софи Лорен. «Живая!» — радостно сказал в нем какой-то голос. А другой голос, не столь оптимистичный, откликнулся: «Значит, они не решились…» Но он уже и сам не знал, чего хочет Милена появлялась в сцене гуляния в самом ее начале, а теперь вышла в конце. За те несколько минут, пока он ждал ее появления, отмечая опоздание, Михаил испытал такие муки, перед которыми любое расследование теряло смысл. У него даже мелькнула мысль, что все кончено, девочка лежит где-то за кулисами мертвая, она не успела подать сигнал, потеряла сирену…

— Надо же, как вы переживаете искусство! — заметила Татьяна, глядя на его бледное, искаженное лицо. — Ведь не первый раз смотрите! Но Ирка молодец. Как она их выдрессировала! Играют без режиссера, без всякой организации… А любо-дорого посмотреть. Только вот, — она интимно понизила голос, склоняясь к нему, — ваша протеже совсем никуда не годится! Ходит, как корова. Надеюсь, это не ваша дочка, нет? Вы, вообще, женаты?

И ему показалось, что сквозь сладкий запах ее духов пробивается знакомый водочный дух. Он извинился и слегка отодвинулся, не отрыва" глаз от сцены. Милена купила фонарь у торговца и ушла. Уходя, она пыталась изображать семенящую походку. Но это ей не удавалось…

…Сцена гуляния заканчивалась. Гейша давала слово соблазнить самурая во что бы то ни стало. Нельзя же допустить, чтобы этот прекрасный молодой человек зачах от какой-то непонятной тоски! Гуляки по одному уходили со сцены, и свет медленно угасал. Наконец остался только слабый голубой луч, и снова послышалась музыка — странная, монотонная, в самом деле загробная. Она становилась все громче, и когда свет загорелся в полную силу, на сцене снова были один парни. Михаилу снова предстояли терзания — он теперь не знал, что делают девушки за кулисами.

…Оксана осторожно осушила стакан с минеральной водой. На краю стакана остался белый ободок грима от ее губ. Она повернулась к зеркалу и придирчиво осмотрела свое лицо. Наташа тоже поправляла грим. Она опять должна была появиться на сцене — госпожи три, а служанка-то одна, хоть разорвись! Девушка нервничала. Она не видела Милены. Удалившись со сцены, девочка больше не показывалась ей на глаза. Где она была? Наташа все время прислушивалась, ожидая, что заревет сирена. И хотела, чтобы раздался этот звук, и боялась этого.

— Хочешь водички? — спросила Оксана, снова наполняя стакан минеральной водой. — Остаточки…

— Нет… Да, — невпопад ответила Наташа и схватила стакан. — Где ты взяла воду?

— Ленка принесла Сперла из Татьяниных запасов.

Сейчас всех поит. Стаканы тоже там стояли, Татьяна из буфета взяла напрокат. — Оксана рассмеялась, кивая на полупустой поднос в углу:

— Все растащили. Думаю, что обратно не вернут, поставят где-нибудь за кулисами.

— Нам скоро выходить. — Наташа вышла из уборной, посмотрела на сцену. Молодой самурай как раз зажигал шелковый фонарь. Ему запретили это делать родственники, так как он и без того находился во власти каких-то злых духов. Но он не в силах следовать запрету. Самурай зажигает фонарь я ждет, не придут ли к нему духи умерших предков.

— Пора! — Оксана взяла свой белый веер, наполовину раскрыла его и медленной скользящей походкой двинулась на сцену.

Наташа пошла за ней. Предпоследняя сцена".. Свидание влюбленных. Потом еще одна сцена, и конец… Неужели они так и не решатся напасть?! И где, в конце концов, Милена?! Внезапно Оксана остановилась, не дойдя до сцены нескольких шагов. Она смотрела куда-то в глубь кулис, и Наташа, последовав ее примеру, увидела там высокую улыбающуюся блондинку в спортивном костюме. Эту женщину она видела впервые. Зато Оксана, видимо, хорошо ее знала.

— Мама, — с ненавистью произнесла девушка. — Ты что здесь делаешь?!

— Я опоздала. — Женщина подошла поближе. — Еле прорвалась через служебный вход, сказала вахтерше, что я твоя мать. А с главного уже ни кого не пускали, там заперто…

Имею я право хоть раз тебя на сцене увидеть?! Все некогда и некогда, ты же знаешь, как меня достали эти вьетнамцы!

— Пошла отсюда! — зашипела Оксана, топая ногой. — Пошла!

Наташа ничего не понимала. Она видела только, что женщина очень расстроилась Ее грубое размалеванное лицо погасло — а еще секунду назад она казалась почти красивой.

— Иди в зал, дура! — шипела Оксана, наступая на женщину. — Иди отсюда, ты мне все портишь!

— Нам пора. — Наташа удержала ее за рукав. В самом деле, молодой самурай на сцене начинал нервничать.

Духи предков что-то запаздывали с появлением.

Оксана вырвала рукав и отправилась на сцену, нервно раскрывая на ходу веер. Но она скоро справилась с собой, и ее походка приобрела прежнюю, призрачную легкость.

Наташа шла за ней, стараясь попадать в ногу. Так задумала Ирина. Сколько она билась, чтобы научить девушек ходить, не сгибая ногу в колене — будто скользя по льду…

Обе шли без обуви, в белых простых носках. Владик-"самурай" искренне обрадовался их появлению. Он уже начинал думать, что с ними что-то случилось.

…Теперь, когда на сцене находились всего три актера, за кулисами стало многолюдно. Украденную Леной бутылку минеральной воды выпили в два счета. Она отправилась за другой. Ребята расселись на коробках из-под пленки, оправляли костюмы, шутили, обсуждали ход действия. Все сходились на том, что сегодня играют прилично.

— Жаль только, что в последний раз, — вздохнула Лида.

Она обмахивалась своим ярким веером, но от закулисной жары это не спасало. Вентиляция по-прежнему не работала. — Я так психовала, перед тем как выйти… А все так быстро кончилось Спрашивается — кому мы теперь нужны?

Стали обсуждать, как быть дальше. Бросать театр окончательно никому не хотелось. Хотя на лето многие разъедутся, других увезут на дачи родители", у кого-то сессия, экзамены… Лида стояла на своем:

— И очень глупо, что мы так разбегаемся! Думаете — осенью удастся собраться? Фиг!

— Не кричите так! — попросила голубоглазая статистка. — Вас на сцене слышно.

— Ничего там не слышно, мы же их не слышим.

— Вы кричите, потому и не слышите, — обиделась Лиза. — А народу много пришло. И мои родители явились.