Саддам Хусейн - Апдайк Робин Дж.. Страница 39

Тем не менее, Саддам из-за этих серьезных задержек не приостанавливал своей ядерной программы.

— Тот, кто нам пытается помешать, должен знать, что народ, который сегодня встречает противодействие, через пять лет кардинально изменится, — заявил он, продолжая следовать плану ввода в эксплуатацию реактора «Осирак».

В середине 1980-х годов Франция поставила первую партию обогащенного уранового топлива.

Через три месяца, 30 сентября 1980 года, Иран, на который Ирак напал за неделю до этого, предпринял бомбардировку реактора «Осирак». Бомбардировка не удалась, но 7 июня 1981 года «Осирак» разбомбили израильские воздушные силы — незадолго до того, как он должен был начать работать. Реактор был полностью разрушен, хотя делящееся вещество, которое хранилось в глубоком подземном канале, повреждено не было.

Саддам был в ярости и утверждал, что существует тайный ирано-израильский сговор.

— Если бы вы не встретили столь доблестно персидского врага, — сказал он иракскому народу в своем ежегодном обращении по случаю годовщины прихода Баас к власти, — то наши сионистские супостаты не налетели бы на Ирак в июне, ведь их налет — это результат их страха перед нами. Однако, — пообещал он, — мы не отступимся перед лицом сионистской агрессии и не станем уклоняться от войны, на тропу которой мы вступили.

Он выполнял свое обещание в 1980-х гг., восстанавливая ядерную программу с иностранной, преимущественно французской и, в меньшей степени, немецкой помощью. Этот процесс был в значительной степени ускорен в 1988 году во время ирано-иракской войны, а два года спустя, во время войны в Заливе, он был решительно повернут вспять, так как самолеты союзников, скорее всего, полностью разрушили ядерные установки Ирака.

Разработка двух других компонентов иракских спецвооружений, химического и, в меньшей степени, биологического, прошла с незначительными осложнениями. Поскольку потери от применения химических средств значительно уступают по масштабам урону от ядерного оружия, а их изготовление требует гораздо менее передовой технологии, иракская химическая программа всерьез не встревожила потенциальных врагов, противников Ирака, таких как Израиль и Иран, и он продолжал осуществлять эту программу почти беспрепятственно. Как говорят, иракский проект создания химического и биологического оружия начал проводиться в жизнь еще в 1974 году, когда комитет из трех человек во главе с Саддамом Хусейном был образован для этой цели. Комитет, другими членами которого были Аднан Хейраллах Тульфах и Аднан Хусейн аль-Хамдани (которому суждено было быть казненным в 1979 году), вскоре вошел в контакт с бейрутской фирмой под названием «Арабские проекты и развитие» (АПР), которой владели палестинские строительные магнаты. По совету фирмы и при ее содействии Саддам начал нанимать арабских ученых и специалистов по всему миру. С 1974 по 1977 гг. он переманил в Ирак щедрой оплатой более 4 000 соответствующих разработчиков и практиков и поручил им создание химических и биологических заводов.

Поскольку арабских научных сил оказалось недостаточно и Ирак не мог отказаться от посторонней помощи, то в конце 1980 года Саддам решил заручиться поддержкой иностранных компаний для реализации своих химических и биологических программ. В Европу и в Соединенные Штаты были посланы вербовочные бригады, снова под видом коммерческих представителей АПР, в поисках технологических программ и ресурсов. Очень скоро Ирак установил контакты с американской компанией, которая снабдила его чертежами для строительства первого иракского завода химического оружия. Планы носили название «карта производственных процессов для завода по производству пестицидов», но даже новичок сразу понял бы, что, по крайней мере, два химических вещества, запланированных к производству, аматон и паратеон, могли использоваться для производства нервно-паралитического газа. Хотя американская компания, в конце концов, не получила необходимой лицензии на вывоз оборудования для строительства химического завода, Саддаму удалось получить основной элемент для своего проекта — планы предприятия. Усилия Ирака в Европе были ненамного успешнее. Несколько компаний в Великобритании, Западной Германии и Италии получили предложение помочь Ираку в сборке химического завода, но тут у Саддама ничего не вышло. По крайней мере, в одном случае, у крупной британской химической корпорации иракские агенты возбудили серьезные подозрения, которые, в свою очередь, заставили компанию известить министерство иностранных дел о характере иракских намерений. Хотя британские власти никаких действий не предприняли, Хусейна этот инцидент остановил, и он решил, что Ирак построит завод самостоятельно. Впоследствии Багдад стал покупать требуемые компоненты по частям, якобы для строительства завода пестицидов.

Накануне своего прихода к власти, истратив почти 60 000 000 долларов, Саддам закончил строительство первого завода химического оружия около северо-западного города Акашат. В течение следующего десятилетия он привлек к расширению производства нетрадиционных видов оружия множество иностранных компаний, особенно немецких, что позволило Ираку производить значительные количества химического оружия, включая несколько видов нервно-паралитического газа. Биологическая промышленность тоже значительно расширилась и теперь производила бактерии сибирской язвы, брюшного тифа и холеры.

Громадный рост иракского военного потенциала сопровождался неустанными усилиями представить иракского президента как государственного деятеля международного масштаба высочайшего уровня. Основным каналом для достижения этой цели была заявленная Ираком политика неприсоединения, которая набрала значительные обороты после прихода Саддама к власти. Осенью 1979 года он впервые предстал в качестве президента на Шестой встрече глав государств неприсоединившихся стран в Гаване, где было решено, что Ирак станет местом следующей встречи, назначенной на 1982 год. Саддам буквально впал в экстаз. В своих собственных глазах он становился «ведущим арабским руководителем в деятельности неприсоединившихся стран».

В соответствии с провозглашаемой им политикой, Хусейн силился продемонстрировать, что Багдад достаточно дистанцирован от Москвы. Термин «стратегический союз», который Саддам так охотно использовал в начале 70-х гг., чтобы охарактеризовать состояние советско-иракских отношений, исчез из его лексикона; он был заменен гораздо более обтекаемым определением — «дружеские отношения». Все же даже эта формулировка преувеличивала природу отношений между двумя странами после прихода к власти Саддама. Москва ему была больше не нужна. С его точки зрения, Советский Союз уже сыграл свою роль. Обеспечив необходимую военную и политическую поддержку, он дал багдадскому диктатору возможность национализировать нефтяную промышленность, а кроме того, справиться и с удручающими внутренними проблемами, и с давлением со стороны Ирана. Когда иранская угроза после Алжирского соглашения отступила, а с внутренними проблемами почти удалось справиться, Советский Союз мало что мог предложить Саддаму. Даже основная его поддержка — военная помощь — не была больше исключительной, так как западные страны, особенно Франция, постоянно щедро пополняли иракский арсенал.

Поэтому, когда десятилетие подходило к концу, советско-иракские отношения переживали один из самых напряженных моментов. Первый крупный инцидент между двумя странами произошел уже в 1975 году, когда Советам не понравилось, что Хусейн заключил Алжирское соглашение, предварительно не проконсультировавшись с ними. В следующие годы Советы будут сталкиваться с Ираком из-за его непримиримого отрицания права Израиля на существование и из-за все большего сближения с Западом. В 1976 году Саддам приказал советскому посольству, расположенному рядом с президентским дворцом, переехать в новое помещение. Когда Советы отказались, в посольстве отключили воду и электричество. Через два года Ирак пригрозил, что разорвет дипломатические отношения с Советским Союзом, если он будет и дальше поддерживать марксистский режим в Эфиопии в его борьбе против «братских» эритрейских повстанцев, которые давно уже хотели отделиться от Эфиопии. К тому времени Хусейн упорно преследовал иракских коммунистов и открыто выступал против «экспансионистских» намерений Москвы.