Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям. Страница 134

Журналисты «Таймс геральд» были потрясены, прочитав этот текст. Они язвительно указали, что такая попытка навести глянец на страшную правду об убийстве только укрепит и без того широко распространенное мнение о Далласе как о городе, рьяно оберегающем свой престиж и не способном видеть дальше своего носа, Тогда местные власти остановились на более кратком и простом тексте без упоминания о, «созидательной деятельности». В то же время отцы города без особого шума стали подумывать над тем, чтобы вообще снести здание книжного склада под тем предлогом, что оно-де мешает уличному движению. Здание склада служило мрачным напоминанием о прошлом. Обитатели Далласа старались как можно реже смотреть на него.

Джек Руби был бельмом на глазу. Его судебный процесс вызывал беспокойство у всех, за исключением самого подсудимого, не выходившего из состояния какого-то забытья, и его довольно шумного адвоката, одержимого неутомимой жаждой славы. Временами процедура суда напоминала цирковое представление. К великому замешательству судьи Джо Б. Брауна, обнаружилось, что он сам в 1959 году рекомендовал Джека Руби в члены Торговой палаты Далласа. Браун тем не менее не пожелал отказаться от судейства, заявив, что хотя он и дал рекомендацию, но якобы не был по-настоящему знаком с преступником. Он далее установил, что лица, видевшие по телевидению момент убийства Освальда, не могут давать показания в качестве свидетелей. Верховный суд Техаса поддержал это решение, и в результате был созван суд присяжных — весь как на подбор из граждан белой расы и протестантов по религиозным убеждениям. Один раз заседание суда пришлось прервать из-за побега группы заключенных из местной тюрьмы. Дважды охрана обезоруживала зрителей в самом зале суда (среди тех, у кого были отобраны пистолеты, была красотка из ночного заведения Руби). Судья разрешил установить телевизионные камеры в зале суда в момент оглашения приговора, и 14 марта 1964 года Руби был признан виновным в совершении преднамеренного убийства. Поскольку присяжные заседатели не вынесли рекомендации о помиловании, он был приговорен к смертной казни Руби трижды пытался покончить с собой Затем он томился в камере местной тюрьмы до октября 1966 года, когда апелляционная коллегия техасского суда отменила приговор ввиду ряда процессуальных нарушений и назначила новое слушание дела. Но победа Руби оказалась пирровой. В самом начале 1967 года Руби умер от неизлечимого ракового заболевания в Парклендском госпитале.

К великому отчаянию городских властей, мечтавших о том, чтобы внешний мир наконец переключил свое внимание на привлекательные черты «Большого Д.», то и дело на поверхность всплывали все новые гротескные происшествия. Магазин спортивного инвентаря фирмы «Клейн» разгласил данные о том, что обожающие сувениры далласцы заказали 150 винтовок марки «Манлихер-Каркано». Ловкий делец создал фирму «Исторические сувениры» и выпустил в продажу оригинальный письменный прибор стоимостью в три доллара семьдесят пять центов. Прибор состоял из покрашенной бронзовой краской миниатюрной модели площади, где было совершено убийство, и подставки для шариковой ручки. Не страдавшие чрезмерной чувствительностью даласские служащие раскупали эти письменные приборы.

Марина Освальд жила бурной жизнью. Она получила в общей сложности 70 тысяч долларов в качестве добровольных пожертвований и энергично занялась бизнесом. Дневник ее мужа принес ей 20 тысяч долларов, а снимок, запечатлевший его с винтовкой «Манлихер — Каркано» в руках, — пять тысяч. Затем она попыталась заполучить саму винтовку, выдвинув в качестве основания для своего требования тот факт, что, поскольку Освальда больше нет в живых, винтовка более не может являться вещественным доказательством. Нефтепромышленник из Денвера, пожелавший приобрести это ружье в качестве сувенира, перевел на ее имя задаток в размере 10 тысяч долларов — прибыль, в 499 раз превышающая первоначальные затраты Ли на приобретение винтовки, а затем предъявил судебный иск Катценбаху, требуя передачи ему оружия, поразившего президента. В начале 1966 года федеральный суд без лишних слов отклонил этот иск, и осенью того же года министерство юстиции получило в вечное владение винтовку № С 2766.

Ни Рут Пейн, ни Маргарита Освальд не видели Марину после ноября 1963 года. Маргарита все больше осуждала бывшую невестку. Она узнала из газет, что молодая вдова начала красить волосы, злоупотребляет губной помадой и даже курит. В глазах матери Освальда все это могло оказать дурное влияние на детей ее покойного сына. Однако у Маргариты были и другие, более веские основания для недовольства. Она была возмущена тем, что говорилось об Освальде в докладе комиссии Уоррена.

Мать Освальда заявила: «Они побоялись сказать людям правду»; «Они меня обжулили». По ее словам, комиссия Уоррена, отказавшись выплатить ей гонорар за показания, «вынула у меня изо рта кусок хлеба и лишила меня глотка воды». В действительности она продала за хорошую цену редакции журнала «Эсквайр» письмо Ли и наотрез отказалась даже разговаривать с представителями этого журнала до уплаты ей всей суммы сполна. На вырученные деньги она тут же приобрела двухцветный бьюик, огромную репродукцию картины Вистлера «Мать» в позолоченной раме, которую она повесила в гостиной, золотой амулет в виде миниатюрной статуэтки девы Марии, который она повесила себе на шею. Ее имя по-прежнему фигурировало в телефонном справочнике города Форт-Уорт, и она всегда охотно беседовала с журналистами, хотя телефонных звонков становилось все меньше и меньше.

Во время президентской избирательной кампании 1964 года мать убийцы прочла массу предвыборной литературы, изданной крайне правыми организациями. Однако вряд ли стоило бы придавать этому какое-то особое значение. Книжные киоски по всему штату были безраздельной собственностью годдуотеровских когорт, и их пропагандистские вопли раздавались отовсюду — с полок газетных киосков, дешевых магазинов, из вестибюлей гостиниц. Результаты выборов показали тем не менее крайне невысокую эффективность всей этой шумихи. В Техасе, как и в остальных штатах, кандидат от республиканской партии Голдуотер потерпел сокрушительное поражение. В болев сложных условиях протекали выборы в сенат. В феврале вражда между Коннэли и Ярборо вспыхнула с новой силой. Джонсон, обладая авторитетом лидера демократической партии, не смог добиться сколько-нибудь длительного перемирия между враждующими сторонами. Губернатор Коннэли стал тайно поддерживать кандидатуру своего противника — Ярборо, выдвинутую республиканцами. По странной иронии судьбы, убийство Кеннеди серьезно подорвало на выборах шансы единственного последовательного его приверженца в руководстве демократической партией штата.

Уязвимым местом Ярборо было то, что он остался невредим после выстрелов на площади Дили. До той памятной пятницы сенатор, судя по результатам всех опросов населения штата Техас, по популярности оставлял Коннэли далеко позади. Однако во время выборов губернатор уверенно одержал верх над всеми своими соперниками.

Средства, вырученные от продажи билетов на банкет в Остине, назначенный на 22 ноября, не были возвращены (хотя нашелся один человек, потребовавший вернуть ему 100 долларов на том основании, что он остался без обеда), и 350 тысяч долларов были поровну поделены между устраивавшими этот банкет организационными комитетами демократической партии и местным отделением этой партии. Сенатор Ярборо испытывал большие трудности с финансированием своей предвыборной кампании. 14 сентября возникла нелепая ситуация. В семь часов в Далласе должны были состояться два платных банкета: один — в отеле «Шератон-Даллас» в честь Ярборо и второй — в Торговом центре в честь Коннэли.

Членам демократической партии предоставлялось право выбора. Байрон Скелтон в отчаянии воздел руки к небу и остался дома. Позднее он за это поплатился! вместо него членом национального комитета партии от Техаса был выдвинут ставленник Коннэли. Вопреки советам раздраженный Ярборо отказался войти в сенат, держась за фалды джонсоновского сюртука. Напротив, в предвыборных выступлениях и публикациях он подчеркивал свою верность президенту Кеннеди и 3 ноября с трудом удержался на поверхности.