Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям. Страница 2

Значительно позже Джонсон очень осторожно выскажется и том смысле, что он «обсуждал вопрос о политическим положении в Техасе» с президентом. Речь шла, однако, но только об атом. Хотя Кеннеди и любил принимать участие и предвыборной борьбе, время для нее было неподходящим. К тому же вначале он и не видел необходимости для своего вмешательства: в конце концов Техас — штат с одно-звездным флагом — был сферой влияния вице-президента. В 1960 году он блестяще провел там избирательную кампанию. Как профессиональный политик, Кеннеди, однако, реально оценил создавшееся критическое положение и решил все-таки ехать. Но решение это ни принял неохотно, полагал, что Джонсон сам должен был бы уладить эту мелкую ссору. Кеннеди считал, что ату поездку ему навязывают.

Разве скажешь президенту, облеченному всей полнотой власти, что его вице-президент фактически утратил всякое влияние в своем штате? Вряд ли. Он по понял бы итого и только усмотрел бы тут желание уйти от ответственность. Джонсон с молодых лет привык преодолевать трудности. Но сейчас он столкнулся с действительно сложной проблемой, частично связанной с его положением политического деятеля. Джонсон, подобно Кеннеди в Ноной Англии, появился на политической арене весьма своеобразно. Охотник за голосами, как и другие, он тем не менее не скрывал, что не сочувствует людям, которые догматически подходят к решению сложных проблем. В этой умеренности и заключался секрет его успеха у избирателей, которого он добился, однако, ценой потери влиянии среди партийного аппарата демократической партии. Придерживаясь середины, он не смог завоевать глубоких симпатий ни у либерального, ни у консервативного крыла партии, считавших его поэтому чужаком. Но, но иронии судьбы, дилемма, стоявшая перед Джонсоном и ату неделю, возникла прежде всего как следствие победы демократом но время президентских выборов в 1960 году над республиканскими кандидатами Ричардом Никсоном и Генри Кэботом Лоджем. Кеннеди, недавно избранный сенатор от штата Массачусетс, шагнул вверх, став президентом. Джонсон, прежде влиятельнейший лидер сенатского большинства, тоже сделал шаг, став вице-президентом. Но это не был шаг вверх. Пост, который ему достался, был малопонятным. В течение ста семидесяти четырех лет, прошедших со времени вступления в должность первого президента США, американский народ проявлял полнейшее безразличии к тем, кто служил опорой главы исполнительной власти. Лишь один человек из миллиона знал, например, что в 1845 — 1849 годах вице-президентом США был человек по имени Даллас. Все единодушно сходились на том, что лица, занимавшие следующий после президента выборный пост, пользовались лишь внешним почетом, но только сами вице-президенты знали, как мало этот пост означал в действительности. Один остряк писал: «Быть вице-президентом — не преступление, но своего рода порок, вроде сочинения анонимных писем».

Слово «анонимный», к сожалению, довольно близко к истине. Джонсон обнаружил, что он дублер без роли. Политически он был равен почти нулю, не имея основы, на которую можно опереться. Некоторые конгрессмены имели большее влияние. У лиц, опирающихся лишь на избирательные округа, всегда найдется кое-что для своих сторонников. Но единственные блага, которые может дать другим вице-президент, — это то, которые дает ему президент. Право раздавать должности в награду за лояльность это источник силы всякого лица, занимающего высокий государственный пост в США. Джонсон, который был ранее полон сил, теперь стал анемичным. Чтобы добыть место федерального судьи одному из своих самых верных сторонников в Техасе Саре Т. Хьюз, он должен был преодолеть серьезное сопротивление как в самом правительстве, так и вне его. Дело в том, что возраст ее оказался выше предельного, установленного для назначения на судейские должности. По этой причине Американская судейская коллегия отклонила ее кандидатуру. Вице-президент выступил с претензией на право раздачи половины мест, полагавшихся Ральфу Ярборо как сенатору. Он мотивировал это тем, что его бывшие избиратели в Техасе продолжают считать его старшим сенатором от своего штата. Кеннеди проявил понимание: Джонсону было сказано, что он может располагать половиной должностей штата и назначать в Техасе судей, таможенных чиновников и служащих пограничной охраны, если Ярборо не будет иметь возражений против кандидатур. На Коннэли, бывшего протеже Джонсона, это не произвело впечатления, а Ярборо, конечно, был взбешен.

Таким образом, проблемы, стоявшие перед вице-президентом, не были созданы им самим. Как сказал бы ему любой из тридцати шести его предшественников, они были связаны с постом, который он занимал, и возникли имеет с историей штата Техас. Кеннеди безосновательно рассчитывал на то, что Джонсон сохранит свое сильное влияние на сенат. Речь шла о чем-то большем, нежели простое поддержание контактов. Специальный помощник президента по связи с конгрессом Лэрри О’Брайен обеспечивал эти контакты в таком масштабе, что их хватило бы на весь афро-азиатский блок. По сути дела, глава правительства хотел иметь вице-президента, который действовал бы так, как если он все еще был лидером большинства в сенате. Но этого не могло быть. Первое время после прихода Кеннеди к власти в журналистских кругах Вашингтона считали, что этот замысел удастся осуществить. Но он провалился, хотя никто и не был виноват в этом, как позднее убедился сам президент.

Корреспонденты газет также проглотили миф об увеличении значения поста вице-президента — миф, унаследованный от предыдущего правительства, при котором он также был фикцией.

Расстояние между элегантным Овальным кабинетом президента в западном крыле Белого дома и кабинетом вице-президента в комнате № 274 в здании канцелярии президента, что находится напротив, через Уэст Икзекьютив-авеню, можно пройти за несколько минут. И все же в известном смысле между ними — непроходимая пропасть. Журналисты следят за каждым движением семьи президента, а на семью вице-президента почти не обращают внимания. В предместье Далласа молодая русская иммигрантка Марина Освальд никогда не слышала имени Линдона Джонсона, а в Вашингтоне интерес к нему, как к знаменитости, был так мал, что его домашний телефон (а он имел право только на один аппарат телефонной сети Белого дома) был указан в обычном справочнике для абонентов.

Жена вице-президента никогда не была внутри «боинг-707» с хвостовым номером 26000 — знаменитого самолета президента, который значился у секретной службы под кодовым названием «Ангел», а обычно именовался «BBС-1». Самолет, бывший в распоряжении Джонсона во время его официальных поездок, журналисты окрестили «ВВС-2», а секретная служба называла «Ангел № 2». В действительности же такого самолета не существовало в природе, ибо вице-президент не имел в своем распоряжении постоянного правительственного самолета. «Боинг № 26000» был флагманом эскадрильи, принадлежавшей еще три самолета «боинг-707» с хвостовыми номерами 86970, 86971 и 86972 для важных поездок.

Если Джонсону требовался один из них для официальных целей, он должен был обратиться к адъютанту президента по вопросам авиации бригадному генералу Годфри Макхью. Иногда он получал отказ.

Короче говоря, Линдон Джонсон был пленником своего поста. Джон Кеннеди, никогда не бывавший на этом незавидном месте, не имел представления о его убожестве. Незнакомый с деталями, Кеннеди тем не менее понимал, что пост вице-президента — «жалкая должность», как он выразился однажды в частной беседе, и всячески старался оказывать знаки уважения Джонсону, придумывая для него поручения. Кеннеди даже пересмотрел ради него протокол Белого дома. Так, например, в случаях, когда на официальных церемониях присутствовали президент и вице-президент, принято было, чтобы президент один медленно спускался по большой лестнице резиденции, а вице-президент незаметно проскальзывал вниз на лифте. Кеннеди дал указание, чтобы Джонсон сопровождал его, фотографировался с ним и встречал вместе с ним гостей. Вице-президент должен был, иными словами, действовать так, как если бы он жил в этом доме, чего не было на самом деле, ибо факт оставался фактом: в действительности вице-президент жил в доме № 4040 на Пятьдесят второй улице. Пропасть оставалась непреодолимой.