Доклад Юкио Мисимы императору - Аппиньянези Ричард. Страница 79

«Все португальское вышло из меня с кровью».

«Что ты хочешь сказать этой красивой фразой?»

«Я читал записки португальских миссионеров семнадцатого века, монахов-францисканцев, которые пробрались в глубь Африканского континента. Каждый день эти францисканцы вскрывали себе вены, чтобы их кровь смешивалась с землей Африки в мистическом акте пресуществления».

«Значит, ты тоже ощущаешь себя лузитаном [21], в сердце которого мистическим образом вошла английская тьма?»

«Нет, ничего подобного. Мои жизненные цели уже определились. Я чувствую свое призвание. Я хочу после окончания Кембриджа вступить в армию, в ряды духовных воинов. Я решил стать членом Общества Иисуса».

«Ты решил стать иезуитом?» – изумленно переспросил он. Дядя помолчал, а потом разразился громовым смехом. Он хохотал так яростно, так оглушительно, что в окнах дребезжали стекла. И это не преувеличение. У меня разрывалось сердце от этих неистовых звуков.

Анант Чэттерджи резко остановился и снова заговорил:

«Мой маленький брамин с серыми глазами, я хорошо знаю твой характер. Ты не способен быть священником, ты не из касты браминов, ты из касты воинов-кшатриев. Ты, как и я, солдат, бунтующий против своей же родни. Ты отпрыск моей племянницы, предавшей свой род. Она заслужила плохую смерть. Человек, который умирает подобной смертью, должен отдать свою душу такому, как я. Ты понимаешь, о чем я говорю? Я съел ее душу. И ты, предатель, полукровка, тоже навсегда останешься в моей власти. Я начну являться тебе, как привидение, и ты проникнешься ужасом, испытав ту агонию, в которой корчилась твоя мать. Вот что ожидает тебя, иезуит».

Доктор Чэттерджи замолчал. Я догадался, что он пересказал не все слова своего дяди. Он действительно походил на человека, которого преследуют страшные видения. Доктор Чэттерджи пил джин стакан за стаканом, пока немного не пришел в себя.

– Постепенно я убедился в том, господин Мисима, что люди разных культур удивительно похожи друг на друга. Человеческие характеры схожи, но культурные различия приводят к столкновениям, которые вызывают цепную реакцию наподобие ядерной.

– Культуры постепенно утрачивают свои различия, доктор Чэттерджи, и это печально. Мы не в силах остановить процесс универсализации мира.

– Я говорю не о внешнем сходстве, не о стандартизации вкусов и привычек по американскому образцу. Я имею в виду глубинное сходство людей и их духовные различия. Все, что вы видите в этой комнате, принадлежало моему дяде Ананту Чэттерджи. Кстати, эта комната, как и весь дом, тоже были его собственностью. От него же ко мне перешло и имя, которое я теперь ношу. Дядя вернулся в Индию в 1947 году, незадолго до того, как страна обрела независимость, и поселился здесь, в Бенаресе.

Мне показалось, что теперь я наконец понял, почему старик сосед осыпал доктора Чэттерджи оскорблениями.

– Значит, тот старик внизу во дворе это и есть настоящий…

– Настоящий Анант Чэттерджи? Интересная идея, но вы ошибаетесь. Дядя недолго прожил здесь, а потом перебрался в Магахар, расположенный на восточном берегу Ганга, напротив Бенареса. Вы можете увидеть его очертания, выглянув из окна. Вам ничего не бросается в глаза при взгляде на далекий восточный берег?

– Я давно задаюсь вопросом, почему восточный берег остался малозаселенным в отличие от Бенареса?

– Предание утверждает, что тот, кто умрет в Магахаре, на восточном берегу, родится затем в образе задницы.

– В таком случае почему ваш дядя переехал туда?

– Наш великий поэт пятнадцатого века Кабир, писавший на хинди, когда-то сказал: «Пустившись в бесконечные паломничества, мир умер, смертельно устав от слишком частого купания». Кабир, этот наглый парень, принадлежал к низкой касте бенаресских ткачей, юлахас, которая приняла ислам. Но никто не знает, какую религию исповедовал сам Кабир, он осыпал насмешками как индусов, так и мусульман. Перед смертью Кабир, как и Анант Чэттерджи, покинул Каси и переселился в Магахар. Оба они искали Бога в сфере отрицательного. А теперь позвольте мне объяснить, что именно в дяде мне казалось наиболее странным и непонятным.

В 1937 году я еще не подозревал, что Анант Чэттерджи был сторонником Субхаса Чандры Босе, бенгальского ультранационалиста. Чандра Босе происходил из касты кшатриев, он был приверженцем учения о первобытной силе шакти, которую являет собой богиня Кали. Дядя восхищался тем, что Чандра Босе защищает идею кровопролития и выступает против политики Ганди, призывавшего к ненасильственному гражданскому неповиновению. В начале 1930-х годов Чандра Босе боролся за политическое лидерство в партии Индийский национальный конгресс. Его единственным соперником был тогда Джавахарлал Неру. Кстати, оба они были образованными людьми, выпускниками Кембриджа. Ганди признал в качестве своего политического наследника учтивого, скептичного, готового идти на компромисс Неру. А Чандре Босе он выразил свое недоверие. За это мой дядя ненавидел Ганди, «этого уродливого маленького паука, прядущего свою паутину». Когда Ганди убили, Анант Чэттерджи откровенно радовался этому.

– Я знаю вашего – или лучше сказать, нашего – Чандру Босе. Он приезжал на конференцию в Токио в 1930-х годах. Тогда обсуждалась идея паназиатского освободительного движения под эгидой Японии. Так началось осуществление плана по созданию Великой сферы восточноазиатского совместного процветания.

– Мой дядя тоже присутствовал на той конференции. В 1940 году Чандра Босе избежал британского ареста и уехал в Берлин. Гитлер отослал его на подводной лодке в Японию. Командование вашей армии подало Чандре Босе превосходную идею, которую он сразу же с радостью принял. Ему предложили завербовать военнопленных индийцев, захваченных при падении Сингапура, и сформировать из них Индийскую национальную армию, которая боролась бы вместе с японцами против британцев. Целью этой борьбы было освобождение Индии от империалистов.

Но на деле это было настоящим безумием. Неужели Босе мог хотя бы на минуту уверовать в реальность подобной идеи? Двадцать тысяч военнопленных индийцев записались в армию, но сорок пять тысяч отказались делать это. Два с половиной миллиона индийцев сражались против держав «оси»: фашистской Германии и ее союзников. То была самая большая добровольческая армия мира. Ни один из них не был призван или рекрутирован. Вы только представьте себе ситуацию. Тысячи добровольцев считали своими врагами немцев, итальянцев и японцев и готовы были сражаться с ними вместе с британцами. Только большой дурак или такой фанатик, как Чандра Босе, мог не видеть очевидного. Босе вообразил, что сможет управлять Индией под защитой Сферы совместного процветания. Однако это было иллюзией, досужей фантазией. К счастью для Босе, он погиб в авиакатастрофе в 1945 году. Иначе он закончил бы свои дни на виселице, как предатель. Однако мой дядя разделял его фанатические идеи. Он обвинял Ганди и Индийский национальный конгресс в том, что они лишили индусов истинного национализма, под которым он подразумевал кровопролитную священную войну во имя богини Кали.

– Все это полный абсурд. Простите, доктор Чэттерджи, но я не понимаю, почему вы стали жить здесь подобно…

– Подобно призраку, вы хотите сказать? Я вьигужден был сделать это. У меня не было другого выхода. Вам трудно понять, что Анант Чэттерджи владеет душой моей матери. Вы хотите спросить, как такое может быть? Как образованный человек, выпускник Кембриджа, иезуит может верить в подобные нелепости? Дело в том, господин Мисима, что я видел все своими глазами.

– Что именно вы видели, доктор Чэттерджи?

Он покачал головой. По-видимому, он не хотел или был не в силах объяснить мне это.

– В 1937 году я узнал, что Анант Чэттерджи совершает обряды агори.

– Вы вновь заговорили об агори – о тех, кого, по вашим же словам, не существует, и кого, как вы утверждаете, я уже видел воочию. Кто же такие эти агори? Вы до сих пор так и не рассказали мне о том, какие обряды они совершают.