Группа «Нада» - Маншетт Жан-Патрик. Страница 19

Кэш быстро поднималась по лестнице на второй этаж дома.

Эполар неподвижно стоял у открытого окна, глядя на каталонца, добежавшего уже до фруктового сада. Буэнвентура бросил свое пальто на дороге, он бежал между черными деревьями, тяжело дыша. Он уже не мог кричать.

– Андре Эполар! Буэнвентура Диаз, Вероника Кэш и другие! – раздался отдаленный громоподобный голос. – Вы окружены!

Мегафон вздохнул. В двухстах метрах отсюда полицейские затаили дыхание. Гоемон убрал мегафон от своего рта. Рядом с ним стояли трое офицеров полиции и один офицер жандармерии, державший радио. Комиссар жестом указал "уоки-токи", который жандарм тут же протянул ему. Гоемон оперся о ствол вишни.

– Вы слушаете меня, Бле Де? Это Гоемон. Прием.

– Бле Де слушает, – сказал аппарат. – Мы находимся на западном краю фермы, на проселочной дороге, возле откоса. Кто-то только что вышел из дома и вошел в северное крыло фермы. Жду вашего приказа. Прием.

– Я даю предупреждение, – сказал Гоемон. – Если начнется перестрелка, не дайте никому уйти с вашей стороны. Стреляйте по фасаду и бросайте гранаты. Прием окончен.

– Вас понял. Прием окончен.

Госмон передал "уоки-токи" радисту и снова поднес ко рту мегафон.

– Эй, вы! Немедленно остановитесь или мы будем стрелять! С вами говорит полиция!

Буэнвентура продолжал бежать зигзагами между деревьями.

– Откройте по нему огонь! – приказал Гоемон.

– Но, комиссар, – начал офицер...

– Стреляйте, я говорю!

Офицер поморщился и повернулся к своим товарищам, растянувшимся справа метров на двадцать.

– Эстев! – крикнул он. – Откройте огонь по бегущему!

Жандарм Эстев, лучший стрелок, уперся коленом в землю и установил свой карабин. Буэнвентура несся к ферме со скоростью спринтера.

– Цельтесь в ноги! – крикнул офицер жандармерии.

– Цельтесь куда попало! – крикнул Гоемон.

Смутившись от такого приказа, жандарм Эстев выстрелил наугад. Буэнвентура закружился на месте, хватаясь руками за воздух, чтобы удержать равновесие, затем упал на спину. Он тотчас же поднялся и из последних сил пополз к дому. Дверь открылась, каталонец просунул внутрь голову, затем судорожно подобрал под себя ноги и захлопнул дверь каблуком. В окне кухни показалась белая тряпка.

– Они сдаются, – с облегчением воскликнул офицер жандармерии.

– Это ловушка, – заверил Гоемон.

В этот момент кто-то открыл огонь из автомата через узкое, как бойница, окошко второго этажа.

Глава 32

Кэш поднялась по лестнице и вбежала в комнату посла. Мейер стоял, держа в руке пистолет. Научно-фантастический роман валялся на полу. Официант пивного бара казался встревоженным.

– Что случилось? Кто кричал?

– Быстро! Нужно спустить посла вниз! – крикнула Кэш и подбежала к окну, выходившему на фасад дома.

Она увидела открытые двери гаража. С высоты второго этажа она увидела также на проселочной дороге, в шестидесяти метрах от фермы, группу черных касок, выделявшихся на белом снегу откоса.

– Черт! – сказала она Мейеру. – Слишком поздно. Не выходи отсюда. Сиди здесь и смотри за этим идиотом. Я сейчас вернусь.

Она стремглав бросилась в коридор и вбежала в свою комнату с неубранной кроватью. Сунув руку под кровать, вынула из-под нее свой "стен" и завернутые в тряпку обоймы. Кэш зарядила автомат. Внизу раздался выстрел из карабина, а в следующую секунду в заднюю дверь фермы начали стучать.

Тем временем Эполар стоял у окна кухни в состоянии полного замешательства. Он увидел, как закружился на месте каталонец, как он упал, снова поднялся, стал биться в дверь. Тогда он схватил белое полотенце и стал махать им...

– Прекратите ог...

Кэш стрелой выскочила из комнаты, разбила окошко в коридоре стволом "стена" и нажала на курок, разрядив всю обойму наугад. Пули терялись среди черных веток деревьев.

– Огонь! – крикнул Гоемон во всю силу своих легких.

Взвинченные криком, автоматной очередью, обломками деревьев, падающими на их каски, жандармы все до одного подчинились приказу. Вокруг Эполара зазвенели стекла. Удивившись, что пули не задели его, он бросился к двери кухни. Кто-то ударил его в спину, и он упал на кафельный пол, закрыв глаза. Пули свистели над ним, врезаясь в стены, отлетая рикошетом в буфет и холодильник, расстреливали парусник на настенном календаре.

– Где мой пистолет? – спросил Эполар слабым голо сом, но никто ему не ответил. Между тем огонь пожирал крольчатник, расположенный на заднем дворе фермы. Кролики взлетали на воздух, кружились, их разрывало на части. Воздух наполнился их агонизирующими криками, превращавшими ферму в кромешный ад.

Офицер жандармерии, побледнев от ярости, отошел на три шага в сторону, приказывая прекратить огонь. Половина второй обоймы, которую Кэш зарядила в автомат, застряла в бронежилете офицера, но другие пули попали ему в голову. Он упал на бок, крича от боли. Его крики были невыносимыми. Жандармы, поощряемые из мегафона Гоемоном, усилили огонь, чтобы не слышать крики и отомстить за своего шефа. Комиссар со своими помощниками ретировался к левому флангу жандармерии. Радист тем временем подполз к раненному офицеру. Он перевернул его на спину, но вопли только усилились. Радист обхватил офицера руками, чтобы оттащить его от пуль анархистов. Офицер потерял сознание и умолк.

Буэнвентура дополз на четвереньках до основания лестницы, превозмогая боль в левой руке. Окна фасада разлетались вдребезги.

В соответствии с полученными инструкциями в бой вступил новый отряд жандармерии. Снаряды зарывались в стене, в ступенях лестницы. Один из них попал в банку с пивом, стоявшую на столе.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросил Буэнвентура.

– Да, – ответил Эполар из кухни, но каталонец не услышал его слабого голоса.

– Бросайте гранаты, тогда они вылезут из своей крысиной норы! – гремел голос Гоемона.

– Плинк! – ответили гранатометы. Два снаряда влетели в кухонное окно и разорвались, ударившись о кафель.

– У меня перебит позвоночник, – сообщил Эполар кафельной плите. – Я не могу пошевелить ни руками ни ногами. Меня нельзя даже транспортировать отсюда.

Обе гранаты разорвались одновременно, выпуская слезоточивый газ. Тело Эполара подбросило, осколки врезались в ребра, спину и ноги. Эполар закашлялся. Кухня наполнилась газом, который медленно улетучивался в окно.

Буэнвентура ощупал левую руку. Он нашел в рукаве свитера дыру, оставленную пулей, и разорвал рукав. Его бицепс покраснел и распух и причинял ему нестерпимую боль.

Кто-то спускался по лестнице.

– Не спускайся! – крикнул Буэнвентура.

Мейер не обратил внимания на предостережение. Полицейские продолжали расстреливать фасад дома. На шестой ступеньке лестницы пуля попала Мейеру в сердце. Он рухнул на ступеньки и заскользил вниз. Его тело упало на Буэнвентуру.

– Ты ранен, Мейер? Ты ранен? – спросил каталонец у мертвого.

Наверху стрельба прекратилась. Кэш никак не удавалось вынуть пустую обойму из оружия. Она видела, как Мейер выскочил из комнаты посла.

– С меня хватит! – крикнул он ей на бегу. – Я иду сдаваться! У меня есть жена!

Он скрылся. Кэш не упускала из виду дверь в комнату посла. Она подумала, что Мейер от волнения мог оставить свой пистолет в комнате. Она не знала, где Эполар, что делает д'Арси.

Гранаты, брошенные жандармами, попали в общую комнату и в три спальни верхнего этажа, где и разорвались. Кэш услышала крик в комнате посла, и в следующую секунду он выскочил в кальсонах, одной рукой закрывая лицо. В другой руке ничего не было.

– Не стреляйте в меня! – крикнул Пойндекстер, на которого Кэш направила дуло своего автомата с пустой обоймой.

– Ложись на живот к стене, дурак! И не двигайся.

– Я советую вам сдаться, – сказал посол. – Вы ведь видите, что сопротивление бесполезно. Хотя они не намерены вступать с вами в переговоры. Вам следовало сдаться раньше.