Туман пожрет их всех - Маар Курт. Страница 12

— Я не думаю, что оно существует там всегда, — сказал он. — Меня увидели и включили его, а как только я повернул — снова выключили.

Они прошли через шлюз и очутились в коридоре. Вишер снял шлем, привычно осмотрел его и удивился.

— Черт побери, неужели я от возбуждения так вспотел?

На пластиковом уплотнении смотрового стекла были хорошо заметны капельки влаги. Альварец с любопытством уставился на него.

— Я часто видел это на своём шлеме, — сказал он, — и думал, что это вызвано испариной.

— Вероятно, — кивнув, пробормотал Вишер. Но он не был в этом убеждён полностью и отнёс шлем доктору Ласалье.

— Может быть, я напрасно беспокоюсь, — сказал он, указывая на капельки влаги на уплотнении стекла, — но все же хотелось бы узнать, что это такое. Вокруг так много загадочного.

Изучение снимков, сделанных Тирстеном и Альварецом, не дало ничего нового. Ландшафт на обеих группах снимков казался одним и тем же, за исключением разных контуров гор, хотя сделаны они были с двух точек, находящихся в сотне километров друг от друга. Устные сообщения обоих пилотов тоже ничего интересного не дали.

Вишер и Барлетта изучили фотографии под лупой.

— Даже если ничего не видно, — сказал Вишер, — между этими двумя точками, с которых сделаны эти снимки, находится часть того, что мы ищем.

— И как мы об этом узнаем? — пробурчал Барлетта.

— У меня есть идея, — сказал Вишер.

Барлетта мгновенно повернул голову и уставился на него.

— Так, у тебя есть идея, — сердито произнёс он. — Но ты считаешь себя высшим существом, а мы, должно быть, для тебя низкий плебс, да?

— Дело в том, — усмехнулся Вишер, — что подходящая мысль пришла мне в голову всего пару секунд назад.

Барлетта наполовину примирился с этим.

— Электрическое поле уходит в металл. Металлический флаер не будет притягивать к почве. Конечно, поглощение поля вызовет в металле сильные токи, которые нагреют материалы и даже, может быть, расплавят его. Следовательно, мы обязаны учесть существование такого риска.

Глаза Барлетты вылезли из орбит.

— Ты стоишь больше, чем золотой слиток, весом в десять раз превышающий твой вес! — фыркнул он. — А кто полетит?

Вишер все ещё улыбался.

— Я думаю, этот корабль может пожертвовать командиром-дилетантом и нервным первым офицером. Мы летим вместе.

— Наконец-то! — воодушевлённо фыркнул Барлетта.

— Не так быстро, молодой человек, — усмехнулся первый офицер. — Хоть стекло шлема и небьющееся, но ваши кости, наверное, могут сломаться.

Ассистент попытался бодро доложить Вишеру обо всем.

— Доктор Ласалье сообщает результаты анализа жидкости, осевшей на уплотнении стекла: фосфор, азот, углеводороды, конечно, только лишённые запаха, небольшой процент кислорода и ряд более тяжёлых элементов.

Он стоял так, словно ему было неизвестно значение того, что он только что сообщил.

Вишер прикусил губу и кивнул.

— Туман, да?

— Несомненно, сэр, — ответил ассистент. — Жидкость точно повторяет состав тумана, окутывающего эту систему.

— Вы можете объяснить, как эта штука попала в шлем?

— Даже предположить не могу, сэр. Доктор Ласалье думает, что вы или неплотно пригнали уплотнение, или туман проник сквозь стенки шлема не в виде газа, а в форме отдельных молекул и атомов.

— Это, кажется, единственная возможность, — без колебаний ответил Вишер, — потому что уплотнением пользоваться настолько легко, что неплотно пригнать его совершенно невозможно. Поэтому второе предположение, на мой взгляд, более вероятно. Вам так не кажется?

Лицо ассистента внезапно покраснело, словно его публично уличили в чем-то.

— Я же сразу указал на то, что объяснение не особенно удовлетворительное, сэр, но лучшего ни доктор Ласалье, ни мы, ассистенты, найти не смогли.

— Хорошо, — сказал наконец Вишер, уставившись в пол. — Передайте доктору Ласалье мою благодарность.

Как только ассистент ушёл, Барлетта громко и возбуждённо фыркнул.

— Это же совершенно невозможно, — сказал он. Вишер кивнул согласно.

— Состав точно такой же, как и у тумана, за исключением вонючих соединений. Похоже на то, что кто-то тайком протащил туман в шлем и не хотел, чтобы его обнаружили.

Вишеру не дал отдохнуть Хендрикс, соединившийся с ним по бортовому интеркому, чтобы сообщить о новом, только что открытом зерновом растении.

— Представьте себе, командир, — воскликнул Хендрикс, — мы шесть месяцев находимся на этой равнине, а зерновые растения растут прямо перед нашим люком, и никто из нас этого не замечает. Вы должны прийти и сами взглянуть на них. Доктора Ромадье это также заинтересует.

Вишера злакоподобное растение явно мало заинтересовало, но его задело упоминание о докторе Ромадье. Он обрадовался возможности хотя бы недолго побыть с Жаклин.

— Я иду, — ответил он Хендриксу. — Встретимся в шлюзе А. Я буду там через три минуты.

Когда Вишер добрался до шлюза, Хендрикс и Жаклин уже ждали его. Он спустился по трапу, в конце которого стояла пара стебельков мятлика, о которых говорил Хендрикс.

— Взгляните! — с воодушевлением воскликнул биолог. — Вот они! Это настоящие развитые злаки, хотя выглядят как простая трава.

Вишер и Жаклин с притворным интересом посмотрели на маленькие стебельки. Хендрикс начал соскребать верхний слой почвы, чтобы обнажить корни растений. Он почти свихнулся от радости. Взяв растение в левую руку, он начал возиться с запорами шлема, дрожа от возбуждения.

— Эй, Хендрикс, немедленно прекратите это, — резко приказал Вишер. — Вы же знаете, что одно неверное движение — и шлем…

Фраза так и осталась невысказанной, ибо это произошло мгновенно и так быстро, так неожиданно, что ни Вишер, ни врач не успели ничего сделать.

Всего лишь одно необдуманное движение руки… и шлем Хенд-рикса открылся. Биолог опустился на покрытую травой почву, его лицо на какое-то мгновение словно застыло, но тут же исказилось гримасой ужаса. Откуда-то донёсся жуткий звук, похожий на гавканье, и в ту же секунду Хендрикс завалился на бок, будто поражённый молнией.

Жаклин, сдавленно вскрикнув, подскочила к нему и перекатила его на спину.

— Хендрикс… — выдохнула она.

Так как шлем был уже открыт, Вишер снял его и увидел на краях шлема и на лице Хендрикса следы серого кашеобразного налёта. Из носа биолога сочилась тонкая струйка крови.

— Что случилось? — беспомощно спросила Жаклин.

— Это вы должны мне это сказать, — не выдержав, ответил Вишер, — а я не знаю. Лучше осмотрим его.

Хендрикс был мёртв, и, чтобы это понять, не нужен был долгий осмотр. Жилка на его шее больше не пульсировала, лицо было смертельно бледным и осунувшимся, с застывшей гримасой ужаса и боли. Вишер закрыл его глаза, перекинул вялое тело через плечо и потащил в корабль. На лифте они поднялись в госпитальный отсек Жаклин, где она начала исследовать мёртвого биолога, а Вишер терпеливо ожидал результатов, сидя возле неё.

Жаклин соскоблила немного массы на предметное стекло и положила его под микроскоп. Взглянув в него, она побледнела.. — Это ещё продолжается, — сказала Жаклин. — Я должна сделать трепанацию.

— Продолбить ему череп? — спросил Вишер. — Зачем это?

Жаклин попыталась улыбнуться ему, но улыбка получилась судорожной.

— У меня есть одно предположение, — ответила она, — и я хочу проверить, подтвердится оно или нет.

Вишер кивнул и встал.

— Все в порядке. Сообщите мне, когда все будет готово, в централь управления. Я буду там.

По дороге Вишер отдал распоряжение покрыть один из флаеров алюминием. Шеф слесарей, выполняющий такие работы, сказал, что машина будет готова на следующий день. Глубоко задумавшись, Вишер вернулся в централь.