Золото дракона - Пирс Энтони. Страница 2

На дороге показались две худенькие фигурки с дорожными торбами за спиной, ведущие за собой ослика. Первому мальчику было шестнадцать, и несмотря на круглые уши, он мог бы считаться красивым. Другому, остроухому, было четырнадцать, хотя выглядел он на двенадцать. Оба одеты как фермеры: тяжелые кожаные башмаки, рубашка и штаны из домотканой материи, окрашенные ягодами и кореньями, и колпаки, украшенные помпонами из голубых и зеленых ниток.

Келвин, старший, шагал, наигрывая на своем мандахо, пытаясь подобрать старую радскую мелодию «Фортуна зовет». Трехструнная лютня могла издавать прелестные звуки, но беда в том, что Келвин не был искусным музыкантом. Некоторые от рождения одарены талантом извлекать из инструмента волшебные ноты, а некоторым это не дано, хотя они и уверены в противоположном. Келвин был из последних, хотя, в общем, безразлично относился к мнению окружающих, да и думал сейчас совсем о другом.

Джон, младший, откинул со лба длинные желтые волосы. Чужак, заметив смышленые зеленоватые глаза, большие уши и безбородое лицо, посчитал бы его обыкновенным мальчишкой, и ошибся бы — сорванец на самом деле был сестренкой Келвина. Девушкам было опасно бродить в одиночестве по дорогам Рада, и родители пытались запретить Джон выходить за пределы фермы, но поняв безуспешность запретов, требовали неукоснительного соблюдения двух строгих правил — выходить только с Келвин, и в мальчишеской одежде.

Джон с радостью согласилась, потому что стремилась во всем подражать брату, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом.

Вскоре никто бы уже не смог отличить ее от мальчика, но по мере того, как шли годы, природа сыграла с ней отвратительную шутку — бедра стали шире, грудь набухла; играть роль сорванца становилось все труднее. Что она будет делать, когда доказательства ее пола станут очевидными? Сама мысль об этом была невыносимой и повергала девочку в ужас.

Джон зорко всматривалась в заросли и ветви деревьев, боясь беды. В руке девочка несла кожаную пращу с заранее приготовленным камнем подходящего размера, чтобы вышибить мозги сквирбета. Пусть только одно из гнусных созданий высунет свой длинный нос!

— Фортуна позвала меня, а я удрал и скрылся… Оуэй! — фальшиво завывал Келвин. — Сабля вся в крови, пришлось бежать…

— Ты называешь эту ржавую палку саблей? — съехидничала Джон, хотя глаза ее не отрывались от потемневшей рукояти, высовывавшейся из поношенных растрескавшихся ножен.

Келвин опустил инструмент, неожиданно вспомнив о надвигавшейся тьме и тяжелом горном переходе.

— И верхом мы не едем, — вздохнул он, намекая на другой куплет.

— Нет, но могли бы, не позволь ты этому лошадиному барышнику нас надуть, — заметила Джон, с гримасой отпрянула, глядя на их вьючное животное. — Хорошо бы иметь лошадь, но осел, конечно же, должен был выбрать именно осла.

— Я думаю, — небрежно бросил Келвин, — что смогу заставить трудиться обоих — тебя и Мокери!

— Мокери! Ну и кличка! Вполне подходит для… этого! — отрезала Джон. — Любой, кроме тебя, близко не подошел бы к такому, но ты уж точно должен был выложить за него две наших последних радны!

— Джон, Джон, когда ты научишься доверять старшим! — пошутил Келвин. — Денег на лошадь у нас не было, а Мокери стоит недорого. Нам нужна его сильная спина… да и твоя тоже, что бы унести все золото, которое удастся найти.

Джон ехидно кашлянула.

— Если он только позволит подойти к себе! Мы потратим чуть не полдня, пытаясь погрузить на него эту жалкую утварь. Лягается хуже мула. Думаю, когда нам понадобится палатка, все начнется сначала.

— Не думаю, младший братишка — чирей-в-заднице!

Келвин всегда обращался к ней, как к мальчишке, и то, что началось с игры, вскоре стало вполне естественным.

— Он просто завидует, потому что у нее груз полегче. Умница, Мокери! Знает, что мы в стране драконов. Все, кто умны, включая меня, и возможно, тебя, знают об опасности.

— Разве, Кел? — почти умоляюще прошептала девушка.

Келвин прищурил голубые глаза, казавшиеся в Раде почти столь же странными, как и круглые уши. Такая трусость совсем не была присуща Джон. Обычно она с неизменным успехом старалась вести себя, как бесстрашный мальчишка-сорванец, озорной и самоуверенный. Что тревожит ее?

— Джон, если ты боишься…

— Вовсе нет! — рявкнула она. — Не больше, чем ты. — Но, черт возьми, Кел, если нам встретится дракон, я хочу, по крайней мере, иметь шанс выжить.

— Такое удается очень немногим, — вздохнул Келвин. — Драконы — злобные, сильные, коварные создания. Если наткнешься на него, тут же сожрет. Правда, сразу откусывает голову, так что вряд ли что-нибудь почувствуешь!

— Здорово, — проворчала Джон, не оценив шутки. — Значит, лучше просто держаться от них подальше?

— Да, всякому, у кого в голове хоть капля здравого смысла.

— Но драконов можно убить, разве не так?

— Да, только обычно это удается рыцарям в латах, на боевых конях, с мечами и копьями, сама знаешь. Мы на них вовсе не похожи!

— Но будь у нас острый меч, конь и копья…

— А толку что? Разве я умею ездить верхом или биться на мечах? Да и меч у меня только, чтобы прорубать дорогу через заросли. Искусству боя обучают с детства, Джон, это само не приходит!

Джон подавленно замолчала.

Дорога с каждой милей становилась все уже, а нагромождения камней и щебенки — все выше. Солнце давно скрылось за гору, в воздухе сильно похолодело, крики животных и пение птиц почти смолкли.

— Не нравится мне это место — прошептала Джон, оглядывая спутанные корни и вывороченные пни, оставленные паводком. — Здесь так страшно!

— Никто не приходит сюда на прогулку, Джон. Богатства не таятся в живописных уголках. Если мы собрались искать золото, придется смириться с уродством пейзажа.

Чуть покраснев, Джон отвернулась. Келвин подумал, что нужно бы предупредить ее: только девчонки краснеют и этим выдают себя, но тут же передумал — Джон не любила, когда ей указывали на подобные ошибки. По правде говоря, Келвину это не очень нравилось — ведь сестра становилась все красивей день ото дня — скоро выдавать себя за мальчишку будет совсем невозможно.

Он посмотрел на небо. Небо сильно потемнело. Скоро придется разбить палатку, а рано утром они отыщут золото. Или, по крайней мере, попытаются отыскать, если весенние паводки вымыли его из горной породы. Тогда по берегам ручья валяются крупные самородки. Подростки так надеялись на это — как прекрасно пуститься на поиски приключений! И последний шанс для Джон еще хоть немного побыть мальчишкой — скоро ей не так легко будет скрывать свой пол.

Интересно, как чувствовал бы себя Келвин, доведись ему родиться девчонкой, выйти замуж, хлопотать по дому, и никогда не отправляться на поиски неизвестного? При этой мысли он непроизвольно вздрогнул. Конечно, неплохо бы посочувствовать сестре, но Келвин не осмеливался, зная, в какую ярость она может прийти.

— Ох, Кел, смотри, что я нашла.

Он несколько раз сморгнул, напрягая глаза, пытаясь увидеть, что блестит в сложенных чашечки ладонях Джон — если сестра имела несчастье родиться девочкой, его проклятьем было плохое зрение. Девочка нашла это в уродливом клубке коричневых водорослей.

Келвин осторожно взял у нее странный предмет, поднес поближе к глазам. Чешуйка. Чешуйка с шеи дракона, тяжелая, как слиток золота, сверкающая даже через покрывавшую ее грязь. Должно быть, немало стоит.

— Это драконья чешуя, правда? Правда? — требовательно спросила Джон, подпрыгивая от возбуждения.

— Спокойно, Джон, спокойно, — предупредил брат. — Не кричи и не делай такого, что может привлечь внимание дракона. А вдруг он не спит и тогда…

— Думаешь, я спятила? — отмахнулась Джон — Это ведь оно, золото, которое перешло на чешую с самородков, проглоченных драконом? В точности, как пишут в книгах! Как же нам повезло! — приплясывала девочка.

Но Келвин снова предостерегающе поднял руку.

— Тихо, дурочка! Дракон может услышать…